Торговцы смертью

Ускользнуть Шею было несложно. Поскольку его номер находился напротив номера Тейша, Шей воспользовался той десятой комнатой, откуда можно было никем не замеченным выйти на лестницу, ведущую к служебному входу.

Я оглядел спальню, порылся в корзинах для мусора, но, судя по всему, кто-то уже проделал это до меня. Из блокнота на столе было вырвано несколько страниц, но на следующем чистом листе оттиска не было видно.

В ящиках письменного стола не было ничего, кроме почтовой бумаги и шариковой ручки. На столе стоял письменный прибор. Посмотрев на синюю промокательную бумагу на пресс-папье, я заметил только несколько чернильных пятен и вдавившийся в мягкую бумагу оттиск извилистой линии, словно кто-то пробовал шариковую ручку, и оттиск нескольких квадратиков.

Направившись было к выходу, я остановился и еще раз взглянул на пресс-папье. И тут меня осенило. Квадратиков было четыре, и на крайнем правом стоял крестик. Ведь лифтов тоже было четыре, и именно в этом спускался Тейш.

Сарим Шей нарисовал маршрут Тейша в зал приемов и передал листок тому, кто планировал похищение.

Значит, это все-таки его рук дело.

И ему вовсе не нужен живой Тейш. Даже если Тейш перекинется к комми, Сарим Шей все равно останется на вторых ролях. А если, не дай бог, появится наследник, то и после смерти Тейша шансов у него не будет. Вей Локку тоже следовало отстранить. После смерти Тейша она никто. А если Тейш останется в живых, Вей Локка разоблачит Сарима перед мужем.

Значит, Сарим должен встретиться с Малкольмом Туросом и во что бы то ни стало убедить его прикончить Тейша. Спасти Тейша может только то, что на него поставили Советы, а в этом случае решение будет принимать Турос.

Если умрет Тейш, погибнут и Тедди Тедеско и Пит Мур. И с каждой минутой у них все меньше шансов остаться в живых.

Моя попытка открыть дверь в десятую комнату, рядом с апартаментами Тейша, не удалась. Она была заперта. Но хватило трех ударов каблуком, чтобы замок соскочил и дверь распахнулась. При свете, проникавшем из спальни, я увидел настольную лампу на туалетном столике и включил ее. Зайдя в спальню, я заглянул в проход между двумя кроватями.

Там на полу ничком лежала окровавленная Вей Локка. Одежда на ней была изорвана, волосы разметались по спине. Я повернул ее голову и содрогнулся от сострадания, увидев страшные кровоподтеки на щеке и под глазом.

К счастью, она была жива! Ее оставили умирать здесь, раненную!

Перевернув ее на спину, я увидел, что у нее из живота торчит рукоятка тонкого острого стилета. Такое жало убивает насмерть.

Разорвав одежду вокруг раны, я понял, почему она осталась жива. Лезвие угодило в рубин и, соскользнув с него, прошлось только по мышцам живота.

Она не могла меня слышать, но я, коснувшись ее лица, сказал:

— Все будет в порядке, дорогая.

Потом взял рубин и положил его в карман.

Мне нельзя было задерживаться для объяснений. Я вышел, поговорил с минуту с полицейскими, сел в лифт и спустился в холл. Оттуда я позвонил Чарли Корбинету наверх.

Минуты через две он взял трубку.

— Это Тайгер, Чарли.

— Откуда ты звонишь?

— Из города, — солгал я. — Послушай... Проверь комнату, примыкающую к апартаментам Шея. Там Вей Локка, и она ранена. Ее хотели убить, но не вышло. Она без сознания. Когда придет в себя, сама вам все расскажет. Не спускайте с нее глаз. Если станет известно, что она осталась жива, могут снова на нее напасть.

— Тайгер... — хотел было еще что-то сказать Чарли, но у меня не было времени на более подробный разговор, и я повесил трубку. Однако мысли мои вернулись к спальне Тейша, вернее к телефонному аппарату, стоявшему на ночном столике между двумя кроватями. Судя по тому, что стоял он на самом краю столика, а не там, где ему полагалось бы находиться, кто-то недавно звонил оттуда и для удобства придвинул к себе поближе.

Мое служебное удостоверение открыло мне доступ к информации. Оператор на коммутаторе сообщила мне, что на счету этого номера числится один разговор в кредит, который состоялся сегодня. Она написала на листочке телефонный номер лица, которому звонили, и вручила мне.

Мне не хотелось болтаться в отеле, поэтому я вышел на улицу и решил отыскать какую-нибудь забегаловку, где есть таксофон.

По-прежнему шел дождь. Вечерами, подобными этому, всегда идет дождь.

В квартале от «Стейси» я отыскал пивной бар, откуда позвонил Вирджилу Адамсу с просьбой проверить по телефонному справочнику, кому принадлежит указанный на листочке номер. Он заглянул в справочник и сообщил мне соответствующий адрес, фамилия же владельца этого номера в справочнике не была указана.

У меня было такое чувство, будто я пытаюсь пробить стену кулаком. Промчавшись по указанному адресу, я обнаружил будку с таксофоном на углу Десятой авеню. Газовая колонка рядом была закрыта.

Я снова позвонил Вирджилу — узнать, не поступали ли какие-нибудь полезные сведения от наших информаторов. Как оказалось, ничего ценного не поступало. Единственная мало-мальски полезная информация ожидается от хозяина заведения, подобного «Турецким садам», который видел человека, похожего на Малкольма Туроса.

За еду и выпивку этот человек расплачивался пятисотдолларовой купюрой, и когда он доставал ее из бумажника, хозяин заведения успел заметить там карточку клуба, принадлежащего его другу Стефену Пеллони. Вирджил послал туда своих людей — двоих мужчин и одну женщину — на случай, если он вдруг там появится снова.

Вирджил собирался уже попрощаться, когда вдруг сказал:

— Подожди, Тайгер. Я только что получил сообщение.

— Какое?

— Довольно невразумительное, от одного нашего источника. Он владелец лавчонки, торгующей подержанной одеждой на Ист-Сайде. — Вирджил продиктовал мне адрес, и я его запомнил. — Говорил что-то о человеке со странным голосом, который покупал костюм очень маленького размера, сынишка торговца случайно заглянул в стоящую у входа машину и увидел там человека в чем-то вроде ночной рубахи. Есть в этом смысл, как ты думаешь?

— Может, и есть. Я смотаюсь туда.

— Лавочник может огрести десять кусков, если выведет нас на след.

Это скоро выяснится.

Я высадился из такси в конце квартала, а дальше пошел пешком. Днем здесь наверняка много народу, но сейчас на улице не было ни души. Парочка баров была еще открыта, а в ресторане продолжали сидеть несколько человек, хотя двери уже заперли, а единственный официант стоял у входа, скрестив на груди руки, и терпеливо ждал, когда гости соблаговолят наконец уйти.

Я отыскал лавчонку по указанному адресу. Она помещалась в обшарпанном доме, над входом в который висела вывеска с надписью «Покупаем старую одежду» и имя владельца «Лео Рубин». Время было позднее, свет нигде не горел, и я посветил себе спичкой, чтобы найти кнопку звонка и рядом имя: «Рубин». На мои звонки никто не отвечал, тогда я нажал кнопку и не отнимал пальца, пока не хлопнула дверь и кто-то не заорал с верхней площадки лестницы:

— Да, да, что такое? Вы что, не знаете, который сейчас час? В это время надо спать. Что вам надо?