Торговцы живым товаром. Афера «Бьютимейкер»

Бенни так швырнул свою шляпу на пол, что она покатилась в угол комнаты. Лицо его налилось кровью.

— Что это на тебя нашло сегодня? — спросил он, повышая голос.

Сали села на диван, закинув ногу на ногу.

— Мне не нравится, как ты смотришь на женщин. Я не могу этого больше переносить. Тебе обязательно нужно раздеть глазами каждую, кто проходит мимо тебя. Но тебе и этого мало. Ты еще обязательно должен поговорить об этом со мной. Если тебе хочется всех этих женщин — пусть так, но с меня довольно.

Бенни потер переносицу.

— Вот, значит, как… — протянул он голосом, вдруг ставшим абсолютно спокойным. — Ты ревнуешь. С тех пор, как я женился на тебе, я не дотронулся ни до одной другой женщины. Так почему бы мне и не посмотреть на некоторых из них? По-моему, ничего плохого в этом нет.

— У тебя особенная манера смотреть на них! И мне надоело видеть, как ты раздеваешь глазами каждую встречную.

Бенни сделал над собой усилие, чтобы не выйти из себя.

— Не будь такой дурой, дорогая, — сказал он покровительственным тоном. — Все это глупости. Сейчас у тебя просто плохое настроение, но завтра это все пройдет. Не стоит об этом больше думать.

— Нет, завтра ничего не изменит.

— Я тебя уверяю, что все пройдет. Ты сама посмеешься над собой за сегодняшние глупости.

— Нет.

Сали сидела, скрестив ноги, и пристально смотрела на него. После продолжительного молчания она заговорила вновь:

— Я и так слишком долго играла комедию. Но это не твоя вина — я сама выдумывала твои достоинства. И теперь все эти иллюзии рассеялись и никогда больше не возродятся…

— Я думаю, тебе лучше замолчать, — сквозь зубы сказал Бенни.

Но она не обратила на него никакого внимания.

— Ты, наверное, думаешь, что мне приятно слушать, как ты говоришь о других женщинах? А меня ты, уже не считаешь красивой? Сначала меня это огорчало, потом я стала себя спрашивать, почему я не могу тебя удержать? Когда ты меня хотел, я предполагала, что ты не думаешь о других женщинах. Но ночью ведь все женщины одинаковы, не так ли? Я не хотела и не хочу делить тебя с кем-нибудь еще. Я не буду больше забивать себе голову тобой. Тебе остается только уйти, Бенни.

— Ты все сказала? — холодно спросил Бенни. В ответ она только пожала плечами.

— Не сердись. Это должно было случиться, рано или поздно. Ведь когда я перестану быть красивой, ты сам меня бросишь. Станешь прибегать к разным уверткам, не будешь уделять мне внимания и, в конце концов, сбежишь. Я не хочу этого ждать, Бенни. Если нам суждено расстаться, то предпочитаю это сделать сейчас, а не тогда, когда для меня все будет кончено.

Бенни медленно поднялся.

— Ты все сказала? Что ж, пусть будет по-твоему. Теперь каждый из нас пойдет своей дорогой. От души желаю, чтобы твоя дорога тебе понравилась. Может быть, ты захочешь вернуться. А сейчас я ухожу из дома…

Он поднял свою шляпу и вышел, сильно хлопнув дверью, даже не взглянув на нее.

С минуту Сали сидела неподвижно, а затем принялась плакать.

Глава девятая

5 июля. Полночь.

Проходя через холл, Мендетта небрежно кивнул головой, приветствуя телохранителя. Тот факт, что он имел этих парней, охранявших его жилище на протяжении всей ночи, давал ему ощущение могущества и безопасности. Равену он не принимал всерьез. Для него Равена был всего лишь второсортным гангстером, одержимым навязчивой страстью к убийству. Мысль о том, что тот набрался наглости угрожать ему, вызвала у Мендетты улыбку. Он, конечно, принял соответствующие меры предосторожности, но о клятве Равены убить его вспоминал редко.

Он поднялся на лифте на шестой этаж, и тяжелыми шагами прошел к своей квартире. Открыв дверь, удивился: в квартире не было света. Некоторое время он колебался, непроизвольно шаря рукой в кармане в поисках револьвера, который он уже давно перестал носить с собой. Взяв себя в руки, Мендетта тихо выругался и повернул выключатель.

Гостиная была пуста. Бросив плащ и шляпу на диван, он обошел всю квартиру в поисках Джейн, но ее нигде не было. Мендетта вернулся в гостиную в дурном настроении, досадуя на себя за пережитый испуг. Ладно, сейчас ему необходимо позвонить Грентому, а потом он уже подумает о Джейн. Скорее всего, к концу разговора с Грентом она появится.

Он присел возле телефона и набрал номер Грентома. Тот взял трубку почти тотчас же.

— Я все сделал, что обещал, — сказал ему Мендетта. — Неприятностей не будет.

— Это чертовски хорошая новость! Вчера вечером к нам приходил Эллинджер, хотел покопаться в наших делах. Я послал вслед за ним нашего парня. Он ушел вместе с Роджерсом, а сегодня утром навестил Флетчера. Вы его помните?

Все эти мелочи были скучны Мендетте.

— Нет, — ответил он, — не помню. И это не важно… Я хотел вам сказать, что…

Грентом его прервал:

— Но, Тоотси, это же важно! Флетчер — тот самый тип, который устроил недавно скандал в клубе из-за своей сестры…

Суровые глаза Мендетты превратились в узкие щелочки.

— Я думал, что вы давно от него избавились, — с неудовольствием проговорил он в трубку. — Вы говорите, что Эллинджер уже встретился с ним?

— Да.

— И что же?

— Ничего. Я предполагал, вам уже известно о результатах этой встречи…

— Откуда, черт побери, я мог узнать об этом? И почему мне нужно думать о том, что вам следует делать в подобных случаях?

После некоторого молчания Грентом ответил:

— Хорошо. Я вас понял. Лично займусь этим. Польсон все остальное устроит, да?

— Вы попали пальцем в небо, дружок. Польсон понятия не имеет, что меня интересуют дела клуба «22». И он еще не осознал до конца, что я держу его за горло, так как знаю о нем кое-что… — Мендетта криво усмехнулся. — Интересно, что Флетчер смог наговорить Эллинджеру?

— Не знаю. Только Элинджер работает на Польсона, и конечно, доложит ему обо всем. Тоотси, постарайтесь, чтобы Польсон приказал ему бросить заниматься этим делом! И все. Этот репортеришка может доставить нам серьезные неприятности, — продолжал настаивать Грентом.

— Хорошо, я заткну глотку Эллинджеру. Забудьте о нем и займитесь Флетчером.

— Договорились. Больше о нем вы не услышите. — жестко проговорил Грентом, прежде чем положить трубку.

Мендетта взглянул на часы, которые показывали уже двадцать минут первого ночи. Где же Джейн, черт возьми? Он встал, убрал плащ и пошел за халатом. Одев его, вернулся в гостиную, достал карты и начал их медленно тасовать. Однако заняться любимым гаданием ему что-то мешало. Он долго сидел, автоматически пропуская между пальцами карты, когда вдруг заметил, что прислушивается к каждому подозрительному шороху. Сознание независимо от воли фиксировало глухой шорох лифта и стук его решетки между этажами, донесшуюся откуда-то сирену полицейского автомобиля… Все звуки ощущались им очень явственно, хотя до этого он никогда не обращал внимания на весь этот фон городской жизни.