Торговец. Дилогия

В самом большом помещении моей башни, оборудованном под штаб, велась оживленная беседа, совмещенная с ужином.

– Значит, говоришь, твои сородичи выбивают на мишени десятку на дистанции в половину километра даже без прицела? – неверяще уточнял Олаф у Селес меткость длинноухих стрелков.

– Не все, – была вынуждена признаться моя будущая супруга. – Примерно третья часть. Но уже на сотню шагов ближе в цель попадает практически каждый. Жаль только, что их всего три с небольшим десятка, да и то пятеро из них маги и оружием владеть могут лишь ради интереса.

– Так, может, еще подойдут? – поинтересовался торговец.

– Навряд ли, – покачала головой девушка. – Эти авантюристы – все, что удалось собрать моему отцу, а своих вассалов он не даст, пока мы не одержим хотя бы одну победу. Папа на меня очень обижен.

– Это почему? – заинтересовался Канлер, ставший в последнее время куда с большей приязнью смотреть на мать своих будущих внуков.

– Мое последнее послание ему, отправленное голубиной почтой, перехватили и зачитали на совете лордов. Представляешь, как он себя чувствовал после оглашения слов: «Муж готов, тащу тушу в замок». Над ним полторы недели весь лес смеялся, не слушая объяснений, и хотя, когда я с останками дракона появилась поблизости от первого населенного пункта, они все заткнулись и извинились, настроение у него сейчас… нерадостное.

– Интриги, – вздохнул мертвый король. – Вечно вы ими увлекаетесь. Аксимилиан, а чем там заняты охотники? Я их на тренировочном поле почти не вижу.

– Не волнуйся, – махнул я ему рукой с зажатым в ней куском мяса. – Они отрабатывают практические навыки. Ребята там в основном хваткие и умные, а физическая форма у них получше, чем у многих. Для ознакомления с предоставленным им оружием хватило нескольких дней, и теперь в результате тренировок на живых и сопротивляющихся мишенях в окрестностях города стало куда меньше монстров, а наши травники и алхимики завалены ингредиентами из их тел по самую макушку.

– Транжиры они, – буркнул Олаф. – Патронов больше всех сжигают. Я их уже со складов таскать намучился, скоро радикулит заработаю, да и на руках уже от кровопусканий для открытия перстнем портала живого места нет.

– А запасы их большие? – обеспокоился призрак.

– Хватит, – уверил его иномирец, – а не хватит – докуплю.

По помещению разнесся мелодичный звон, оповещающий, что к зданию пришли гости, и охрана, которая бдит не столько в целях предотвращения проникновения убийц, сколько для престижа, считает, что их надо бы принять.

Это оказался Фанут. Епископ честно выполнил условия сделки и нам не мешал, во всяком случае, не попался.

– Я получил ответ от иерархов Нового Престола на письмо свое, – после обязательного приветствия обрадовал он всех собравшихся. – И вот их вердикт. Не сомневаются слуги Светлого Господина в личности твоей, маг, но не уверены в том, что достоин ты имени и места славного отца своего.

– Эй, а может, это мне решать, а не им? – мгновенно взъярился призрак вышеупомянутой персоны, но был проигнорирован.

– Но если сумеешь ты подвиг его повторить, закрыв хотя бы одни Врата Хаоса, ведущие в наш мир тварей богопротивных, то тогда вечно славен будешь, и церковь поддержит тебя.

После этих слов Фанут испарился так быстро, что мог бы дать фору Канлеру в умении исчезать. И, надо сказать, сделал он это вовремя. Селес и дух бушевали, да и мне, признаться честно, очень хотелось устроить над столицей святош огненный дождь. И плевать, что не умею. Мечтать-то я могу. Закрыть Портал Хаоса… а чего уж тогда не породниться с самим Светлым Господином, а?!

Строрм, сын Крорма. Гном-изгнанник

– Во имя молота и наковальни… – Гном, сидящий в небольшом помещении, освещаемом светом одной-единственной свечи, покачал головой и негромко вздохнул. – Эта схема слишком сложна для меня. Тут нужен опытнейший механик, а я ювелир, причем не из лучших… то есть был им раньше. Одно могу сказать точно: я не видел ничего похожего. Никогда. И никто из тех, с кем я говорил, не видел.

Его собеседник, такой же гном по имени Шалин, согласно покачал головой и, прихлебывая пиво, заметил:

– Могу сказать то же самое. Изготовивший эту… вещь… мастер был гением. Возможно, безумным, но болезнь разума не затмила его таланта. Ты заметил следы на том вытянутом ложе?

– Штамповка, – мрачно согласился с ним Строрм и, посмотрев на пиво, отодвинул его в сторону. – Невероятно сложная штамповка. И на других деталях тоже есть характерные следы. Я не могу даже вообразить себе, как это сделано. Сколько труда… сколько сложнейших станков было создано, чтобы дать жизнь этому изделию, а также его братьям и сестрам. Про начинку тех взрывающихся бочонков вообще молчу. Хотя бы просто потому, что не разбираюсь в алхимии.

– Невероятно сложная технология, – согласился с ним Шалин и вновь отхлебнул из кувшина. – Кстати, ты почему пиво не пьешь? Свеженькое! И холодное, брр! Только что с ледника.

– Зуб болит, – поморщился Строрм. – Не могу ничего холодного даже в рот взять.

– Так, может, к целителю?

– Не, само пройдет. Ты лучше скажи, кто это мог сделать? Я вспомнил несколько легенд, в которых говорится о громовом оружии, но ты и сам знаешь, под старинными балладами может таиться что угодно. От такового вот артефакта – и до громко матюгающегося на врагов хирда, являющегося лишь оружием в руке короля.

После этих слов Строрм со всей накопившейся злости ударил кулаком в так кстати подвернувшуюся стену, сбрасывая таким образом накопившееся раздражение от практически неразрешимой загадки. Хороводом бродившие в его голове мысли все никак не могли выстроиться в хоть какое-нибудь подобие порядка, и поэтому гному постоянно казалось, что он что-то пропустил. Какую-то мысль, очень важную… Жизненно важную мысль, мелькнувшую и сразу же исчезнувшую в хороводе расплывчатых образов. И в поиски этой мысли Строрм пустился со всей присущей гномам упертостью, секунда за секундой просеивая воспоминания и ощущения. И стоило только огоньку понимания забрезжить под сводами гномьего черепа, как размышления сына подгорного народа были прерваны, причем самым что ни на есть страшным способом.

Шалин хрипел и держался за горло, быстро синея. Его лицо исказилось от жуткой муки, и гном, откинувшись назад, упал с лавки, где, немного подергавшись, застыл. Пролитое из кружки пиво растеклось по столу и закапало на пол.

«Отрава! – мелькнула заполошная мысль в голове Строрма. – Сами по себе дети гор не умирают. Во всяком случае, пока не достигнут хотя бы лет трехсот. Но кто?! И зачем?!»

Со скрипом отворилась дверь, и в комнату вошло несколько монахов, чьих лиц под капюшоном видно не было, а руки сжимали обнаженные кинжалы. В то, что они оказались здесь случайно, не поверил бы и самый тупой гоблин.