Торпеда-оборотень

– Здорово, Анастасиос! Тискаешь в завтрашний номер материал о Дельфе?

– Собираюсь... – неопределенно ответил главный редактор. – А что?

– Ну тогда ты в курсе, что делом занимаюсь я.

– В курсе, Никодимос. И что?

– Мне доложили, что Фанис залег на дно, а я хочу его допросить. В общем, чтобы я зря не тратил время и деньги налогоплательщиков, передай этому засранцу, что завтра я жду его в одиннадцать в своем офисе. Если он не придет, я объявлю его в розыск!

– Подожди, Нико! Ты что, думаешь, что Апостолакис причастен к этому убийству?

– Если ты думаешь, Анастасиос, что я выжил из ума, то ошибаешься! Твой Фанис грязный папарацци! Он не остановится ни перед чем, чтобы добыть информацию, но на убийство у него не хватит духу!

– Так, а зачем тогда он тебе нужен?

– Анастасиос, я расследую убийство и, по закону, имею право допросить любого, хоть премьер-министра, если сочту, что это может помочь в раскрытии преступления! При этом отчитываться ни тебе, ни кому-либо другому о своих мотивах я не обязан! Ты все уяснил?

– Хорошо, я постараюсь до завтрашнего утра связаться с Фанисом, Нико...

– Только старайся хорошенько, Анастасиос, – с издевкой проговорил Карандонис, – потому что, если Апостолакис у меня завтра не появится, я отправлю к тебе в редакцию целую бригаду для выемки документов. И они сделают все, чтобы остановить выпуск вашей газетенки! Под процессуально обоснованным поводом, Анастасиос. Это не угроза, а дружеское предупреждение...

– Я понял, Нико.

– Приятно слышать, Анастасиос, пока!

– Пока, Нико... – сказал главный редактор и тут же перезвонил Фанису.

– Я же тебе сказал – пошел к черту! – ответил тот.

– Спасибо. Он мне только что звонил, Фанис!

– Он – это кто?

– Черт в облике Карандониса. Он вызывает тебя завтра на одиннадцать в свой офис. Слышишь?

– Да... Ты Дэнни позвонил?

– Нет еще.

– Обрадуй и дай мой номер. Только скажи, чтобы он не трезвонил спозаранку! А лучше вообще не давай ему моего номера. Я сам ему перезвоню часов в десять. О`кей?

– Как скажешь... Выйдете от Карандониса, сразу перезвони мне.

– Договорились!

51

– Прошу прощения, сэр, что так поздно, но у нас проблема!

– Что случилось, Сэм? – спросил Чарльз Купер.

– Арчи плачет, сэр!

– Что он делает?

– Плачет, сэр! Мне сказал об этом Вилли, я сходил к Арчи и влил в него почти полбутылки «Джонни Уокера». Но это не помогло, сэр... Он снова плачет.

– Но ты поговорил с ним?

– Так точно, сэр! Боюсь, его переклинило... То есть он зациклился на том, что, если бы я не подал команду, Дельфа бы сказала, где сейчас его Сюзи и все такое... В общем, я с этим не справлюсь, сэр. Его нужно отправлять в Штаты, к психологу.

– Черт! Ты прав, Сэм... Его нужно отправлять в Штаты. Но сперва, сперва, Сэм, он должен совершить пробное погружение на «Наутилусе»...

52

Отправив запись, сделанную подполковником Долгих, по спецсвязи в Москву, Логинов посмотрел на часы и сказал:

– Ну что, Иван, показывай, куда вы меня спать положите...

Долгих провел Логинова в приготовленный в посольской гостинице номер.

– Ванна вон там, с джакузи, кстати, – показал он.

– Спасибо. Только джакузи нам придется пока отложить, Иван. У вас агентуры в полиции много?

– Да не очень. А что?

– Мне нужно увидеть судебное заключение о смерти Дельфы. Это можно организовать?

– Да, в принципе, это лучше не через полицию делать, а через журналистов. У них у всех в полиции есть прикормленные информаторы.

– Мне все равно через кого, Иван. Лишь бы получить заключение. И как можно быстрее.

– Хорошо, я займусь этим с утра лично, – кивнул подполковник Долгих.

– Ну тогда все, Иван, – посмотрел на часы Логинов. – Давай отдыхать. Завтра, чувствую, тот еще будет денек, а спать осталось всего ничего...

53

Комиссия по расследованию убийств, как официально именовалось возглавляемое Никодимосом Карандонисом подразделение, располагалась в здании главного полицейского управления, но имела свой отдельный вход – так называемый третий подъезд. Информаторов в полицейской среде имели практически все СМИ, так что уже в районе десяти утра среди нескольких телегрупп, дежуривших у третьего подъезда с ночи, произошло движение. Первым краткий анонс записала группа первого национального телеканала.

– Работаем! – сказал помятый после проведенной в микроавтобусе бессонной ночи оператор.

Такой же помятый тележурналист бойко произнес в камеру:

– Позади нас находится знаменитый третий подъезд главного полицейского управления, ступени которого хранят следы самых безжалостных убийц и отъявленных преступников Греции. Примерно через час по этим ступеням, но пока в качестве свидетеля, поднимется скандально известный журналист Фанис Апостолакис. Причастен ли Фанис ко вчерашнему убийству Дельфы Афинской? Изменится ли его статус после встречи с самым знаменитым следователем Греции комиссаром Никодимосом Карандонисом? Ответы на эти вопросы вы сможете узнать в экстренном выпуске на первом национальном! Не переключайтесь!.. Нормально?.. – совсем другим тоном спросил тележурналист.

– Порядок! – кивнул оператор.

– Тогда передавай! – оглянулся журналист на своих менее расторопных коллег. – А я позвоню редактору, пусть сразу ставят анонс в эфир!

Без десяти одиннадцать к парковке свернул пижонистый джип Дэнни с сильно тонированными стеклами. Кто-то свистнул и журналисты с операторами, толкая друг друга, устремились к нему. Впрочем, торопились они напрасно. Дэнни, будучи тертым калачом, из джипа выходить не торопился, а сделал телефонный звонок, давая этим возможность журналистам приготовиться к работе.

– К третьему подъезду только что прибыл джип знаменитого адвоката Дионисиоса Ханджоголо! – торопливо проговорил на камеру журналист первого национального. – Насколько можно рассмотреть, самого Апостолакиса в машине нет! Сейчас мы узнаем у его адвоката, по каким причинам Фанис отказался прибыть на допрос!

Отключив телефон, Дэнни окинул взглядом тротуар и убедился, что можно выходить. Взяв с переднего сиденья свой дорогой портфель, он выбрался из машины и поправил галстук.

– Господин Ханджогло, добрый день! Господин Ханджогло, вы согласны ответить на несколько вопросов?