Торжествующий разум

–  У вас роман?- неожиданно спросил Павел, которого уроки доктора Ноторимуса научили распознавать многие вещи с первого взгляда.

–  Да, - улыбнулся Эвил.

Они прошли еще немного.

–  Станция большая, а я здесь никого не вижу?
– как бы не осознавая своего вопроса, слегка удивился Калугин.

–  Все заняты своим делом, но по вечером многие соберутся в клубе пообщаться. Правда, некоторые уже сейчас играют в разных отсеках. Мы ведь не только работаем, но и развлекаемся.

–  А кто-нибудь играет в баскетбол?
– поинтересовался Павел.

–  Сюда, - сказал Эвил, и они проскользнули сквозь стену.

Большой разноцветный зал предстал перед ними. Тут действительно шла какая-то спортивная игра. Павел и Эвил приняли в ней участие, на это ушло еще два часа.

–  Отлично, - признался Калугин.
– Как здорово принять душ и поесть после физических упражнений.

–  Хм, ты откровенный парень, - заметил рослый черноволосый мужчина сидевший рядом на полу.
– Играешь хорошо.

–  Синг, это Павел Калугин, он с Земли, - не без гордости за своего друга сказал Эвил.

–  Знаю, слышал, Ноторимус много о тебе говорил, - и Синг протянул Павлу свою сильную руку.
– Я Синг из совета биологии станции. Это Моке, - он показал на сидевшую поблизости блондинку, которая в знак ответного приветствия кивнула головой.

–  А что разве Ноторимус здесь?
– удивился Павел, пожимая руку уже третьему новому знакомому.

–  Конечно, мы ведь к нему и идем, - простодушно признался Эвил.
– Просто я хотел сделать тебе сюрприз.

–  А Реку здесь случайно нет?

–  Нет, она работает на Перуло.

–  Передашь ей привет?

–  Передам, - улыбнулся Эвил.
– Как на счет Ноторимуса? Он нас ждет.

–  Так идем же скорее!

Десять секунд спустя, когда друзья вышли из светлого круга, их взорам предстало большое помещение, в котором было полно привычных звуков и образов.

Мягко играла музыка и, скрестив, нога на ногу на полу лежал доктор Ноторимус. В нескольких шагах от него угрюмо опустив голову, в тяжелом кожаном кресле сидел какой-то человек. Павел с любопытством посмотрел на него. Человек производил тягостное впечатление.

–  Это мой пациент, он с Земли, - услышали друзья голос привставшего, чтобы их приветствовать Нота.
– Послушайте, как он тяжело дышит.

–  Послушаем, но сперва привет!

–  И вам космический привет!

Друзья улыбнулись.

–  А я все ждал, пока вы доберетесь до меня, не хотел вам себя навязывать, думал: сами придут, как только немного отдохнут, - продолжал Ноторимус.

–  Я скучал по нашим беседам Нот, - обрадовался встрече Павел.
– Правда, должен сказать, что многое из того, о чем мы тогда беседовали, осталось для меня неясным.

–  Не удивительно, ведь именно поэтому ты сейчас здесь.

–  Наверное.

–  Калугин я рад, что ты жив. Но как друг должен тебя немного пожурить. Ты поступил не совсем верно, когда после Перуло сразу же отправился на Землю. Мне жаль, что даже Эвилу не удалось тебя уговорить остаться еще немного. Настоящий прогрессор не должен спешить. Он обязан все обдумывать, взвешивать и только тогда принимать решение. Твои чувство должны быть свободны, но ты должен понимать их и управлять ими. Конечно, я понимаю тебя, но, повторюсь, ты не обязан был спешить. После такой тяжелой работы, что вы с Эвилом провернули на этой феодальной планете, необходимо было отдохнуть как минимум два месяца, а уже потом приступить к подготовке новой операции.

Павел пожал плечами, но лицо его выразило согласие. Он понимал теперь, что следовало тщательно проанализировать ситуацию на Земле, в каждом ее уголке. Только после этого действия имели смысл. Он же бросился в пучину с таким рвением, словно от его личных усилий зависело все. Правильнее было стремится к постепенному выстраиванию работы, без лишних рисков, но с опорой на растущее движение - это Павел сейчас начинал понимать.

–  Не молчи, если тебе есть что возразить возрази. Не создавай внутреннего конфликта, просто скажи мне все что думаешь. Я пойму.

–  Я не мог ждать, видя, что мой мир сильно отстает от нашего общего мира. Мне хотелось поскорее вырвать его из мрака того общества, в которое он погружен. Стихия чувств не определяла мои поступки, скорее я руководствовался ошибочным принципом дефицита времени. Но я сам принял решение. Ждать я больше не мог.

–  Ясно. Ты все равно молодец, - пресек дальнейшую беседу в этом русле доктор Ноторимус.
– Посмотрите лучше вот сюда, - он показал в сторону угрюмо сидевшего человека.
– Тяжелейшая депрессия. Полная потеря интереса к жизни. Ему двадцать восемь лет, и это любопытнейший случай.

Павел приблизился к существу в кресле и заметил мелкую дрожь на его вспотевшем лице. Прозрачные капли были видны и на шее человека. Напряженные руки безвольно лежали брошенные на колени.

–  На Земле с ее чудовищной психиатрией он уже давно умер бы, но я сохраню ему жизнь, даже если он перестанет переваривать пищу, которую, кстати, уже несколько месяцев отказывается есть.

–  Как он сюда попал?
– полюбопытствовал Павел.

–  Я похитил его из Нью-Йорка, - сообщил Нот.
– Прямо из клиники. Пускай думают, что он выздоровел и сбежал.

Эвил поправил прическу. Со времени того, как он вернулся с Перуло, волосы его стала короче. Так, по-видимому, ему было удобней. Впрочем, не только мужчины, но и женщины в большинстве своем здесь ходили с короткими стрижками. Но, как уже не раз убедился Павел, это не делало их менее привлекательными, а скорее даже наоборот.

Они опустились в кресла, расположившись вокруг пациента.

–  У меня тоже был опыт общения с психическими расстройствами, - неожиданно заметил Павел, стараясь увлечь всех новой беседой.

Он только вернулся с Земли, и тишина была ему непривычна.

Наторимус удивленно посмотрел на Калугина, как будто спрашивая продолжения. Павел улыбнулся. Он твердо решил разрушить эту безмолвную атмосферу:

–  Это произошло в начале осени… Большой кабинет, где я переделывал документы, был светлым и старым. Здесь работала часть аппарата нашего областного комитета. В общем, не роскошно, но и не дискомфортно. Настроение тех суток было отличным. И вот появился нелепо-таинственный субъект. "Могу я видеть Алексея Николаевича… Первого секретаря обкома?" - спросило странного вида неопрятное существо. "Зачем он вам?" - интересуюсь я. "Знаете ли, - отвечает мне маленький неухоженный с бегающим тревожным взглядом человек, - я ученый и мне необходимо видеть вашего руководителя. У него техническое образование и только он сможет мне помочь. Вернее помочь вам". Руководитель был занят, а я отчетливо видел, что этот человек не совсем психически здоров и потому спросил: "У меня тоже техническое образование, я второй секретарь обкома комсомола и с радостью выслушаю вас. Чем я могу помочь?" Он настороженно посмотрел на меня, как будто соображая доверять мне страшную тайну или нет, потом с дрожью в голосе сказал: "Я изобрел машину времени и хочу вам ее предложить. Но разговаривать буду только с Первым секретарем".