Тот, кто стоит за спиной

За самым крайним строением «жигуленок» свернул и, проехав еще пару километров вдоль поля, остановился у кирпичного дома, стоящего на отшибе. Половцев также остановился, глядя перед собой немигающими глазами.

— Помогите мне выйти! — сказал лейтенант Половцеву, взглянув на вышедшего из «жигуленка» и идущего навстречу майора Берковича.

Литератор открыл дверь «опеля» и, стараясь не думать о том, что смертельно устал, вышел из автомобиля. К ним уже подошел майор. Он был чем-то озабочен.

— Как ты, Валя? — спросил он.

— Держусь пока, но силы на исходе. Все думал, как на курок нажимать буду, если этот кучерявый на меня бросится, — усмехнулся лейтенант..

— А вы как? — спросил майор Половцева.

— Сына надо найти, — равнодушно пожав плечами, сказал бесчувственный литератор. — Его Андреем зовут.

Майор посмотрел на литератора, на несколько секунд задумался и потом, положив ладонь ему на плечо, произнес:

— Найдем Андрея…

Половцев никак не отреагировал на слова майора, а лейтенант навострил уши.

— Как это?

— А вот так! Мы его с тобой, лейтенант, вычислим! Пошли в дом. У меня уже есть план действий. Эй, кудрявый, — крикнул майор побледневшему от испуга Кирюхе, когда Половцев, подставив плечо лейтенанту, повел его в дом, — а я ведь тебя в лесу со «стволом» видел! Ты что же, нехороший мальчик, хотел меня завалить? Ну, не бойся гак, я тебя не трону, если, конечно, будешь послушным… Послужишь мне?

— Послужу! — не раздумывая, сказал Кирюха и даже вытянулся по стойке «смирно», подобострастно глядя на майора.

Майор подошел вплотную к Кирюхе и с усмешкой посмотрел на него тяжелым и холодным взглядом. Кирюха в смятении опустил глаза.

— Иди за мной, — тихо сказал майор и, повернувшись, пошел в дом. Сзади него с готовностью трусил Кирюха, словно он был не крутым парнем, а измотанной голодом и блохами дворняжкой. — Пахом у вас паханом был? — тихо спросил майор, не оборачиваясь.

— Да, вроде как старшой, — робко ответил Кирюха.

— А остальные? Я знаю: вас ведь без Пахома трое. Где они?

— Кузя застрелился, а Филин сгорел вместе с одним из ваших — с полковником, — вяло ответил Кирюха.

Майор кивнул головой и остановился.

— Ну а почем ты знаешь, что Филин сгорел? — спросил он Кирюху, пристально глядя на него.

— По носкам узнал и по кроссовкам. Они у него яркие… были. Странно: Филин сгорел, а кроссовки целы. Умеют же делать, гады!

— Кто гады?

— Фирмачи, кто ж еще! — ухмыльнулся Кирюха, доверительным тоном беседы словно приглашая майора к обоюдовыгодному сотрудничеству.

— Значит, ты один остался? — майор внимательно смотрел на Кирюху, будто оценивал его, как товар перед покупкой. — Вот что, паренек, у меня проблемы. У тебя — тоже. Будешь помогать мне. Понравишься, оставлю тебя еще пожить.

— Какие у вас проблемы? Может, я…

— Может. За мной охотятся, ну, скажем, как за волком. Гонят между флажками прямо на стрелков, понимаешь? А мне надо продержаться. Но для этого мне нужен помощник.

— Я согласен, — сказал Кирюха с жаром.

— Но ведь ты пока не знаешь, что от тебя потребуется, — улыбнулся майор.

— А разве у меня есть выбор? — улыбнулся Кирюха майору.

— Ну молодец! — майор ладонью похлопал Кирюху по шее, потом взял его за ухо. — А ведь ты меня, там, в лесу…

— Нет, это не я! Это Кузя! — Кирюха сделал круглые глаза и даже свел на переносице для пущей убедительности брови.

— Не оправдывайся, я понимаю: ты ведь это за «бабки» делал, иными словами, честно зарабатывал. Ну, пойдем, молодец, в дом.

* * *

Половцев помог лейтенанту лечь на старенький диван, на котором спал черный кот (интересно, чем он жил в этом пустом и холодном доме? мышами?), и сам сел рядом с ним на стул, прямо, словно спина у него не гнулась.

Но бездействие было для него невыносимо: оно добивало литератора. Поэтому он, несмотря на свои тяжелые, гудящие, как трансформаторная будка, ноги, с трудом поднялся со стула и начал взад и вперед ходить по комнате, мрачно поглядывая на кота, пытавшегося потереться о его ноги.

Помещение, где они расположились, представляло собой не очень уютную берлогу холостяка. В общем, женщиной — хлопотливой хозяйкой в халате с полотенцем на голове и с веником в руках — здесь и не пахло. Было даже как-то расточительно лишать такие просторные хоромы людской заботы и тепла.

«Где теперь Андрей? — довольно спокойно, даже тупо размышлял Половцев, стараясь не углубляться во всякого рода сомнения и догадки. — Может, он сам приедет домой? Нет, он приедет на дачу! Но тогда он должен поспешить, ведь надвигается ночь. Да, ночь! Так поздно он еще никогда не гулял! Но у меня там ничего не готово. Что он будет есть? Надо сейчас же ехать на дачу, ведь Андрей испугается, если меня там не будет! Что я здесь делаю? Зачем я сюда приехал? Кто этот человек на диване?»

Половцев остановился и удивленно уставился на лейтенанта

— Кто вы? — пролепетал он, ощутив, что неудержимо, неминуемо сходит с ума.

— Успокойтесь, уважаемый, вы в безопасности, — сказал лейтенант, тревожно глядя на литератора и на всякий случай усаживаясь на диване.

Половцев метнул взгляд стеклянно блеснувших глаз на дверь и начал пятиться к ней.

— Мне надо ехать. Уже поздно, — ненормально улыбаясь, говорил литератор. — Скоро пойдет последняя электричка! Отпустите меня, пожалуйста? Ведь там Андрей совсем один!

— Успокойтесь, сядьте на стул. Мы найдем вашего сына, — говорил лейтенант, все тревожнее глядя на литератора. — Мы скоро найдем его!

Все так же улыбаясь, Половцев метнулся к двери… и грудью налетел на Кирюху. Вслед за Кирюхой в комнату вошел Беркович.

— Борис Борисович, литератору плохо! — взволнованно сказал лейтенант. — Он все в Васкелово рвется, на последнюю электричку.

— Ну куда вы поедете на ночь глядя? — майор взял Половцева за руку и подвел его к стулу. — Садитесь. Завтра утром поедете.

— Нет, не могу, спасибо. Там сын, его Андрей зовут. Ему одному страшно, — твердил литератор, усаживаясь на стул.