Тот, кто умрет последним

Хавьер растерялся.

– Что до меня дошло?

– Слушай то, что я говорю, придурок. Твой дом сгорел и рухнул, а ты вознесся. Что, черт возьми, происходит? Получается, что огонь увлекает предметы и людей в разных направлениях? Или два потока пламени каким-то образом встречаются где-то посредине? И на каком этапе дом обрушивается, а ты возносишься вверх?

Тео снова щелкнул зажигалкой и дал пламени немного погореть. Лицо Хавьера сразу же выразило испуг, будто он внезапно понял, что может воспламениться, поскольку пропитан крепкой водкой.

– Осторожней с зажигалкой, – взмолился Хавьер. – Пожалуйста, не поджигай меня.

– Не переживай, я не дам тебе долго гореть. Может, секунд тридцать, не больше, прежде чем пущу тебе пулю в лоб. И не боюсь я ни соседей, ни чего-либо другого. Я не позволю тебе бегать по гостиной и вопить, как дух, предвещающий смерть. Вопить, и только. – Тео зловеще улыбнулся. – Горящий дикий дух. Мне это нравится. Хорошее название для напитка. Крепкая водка и, может быть, кусочек халапского [17] перца. Я – трахнутый гений, тебе не кажется?

17

По названию латиноамериканского города.

– Конечно. Как скажешь. Только убери зажигалку, ладно?

Тео отклонился назад. Улыбка его исчезла. Его обворожительная улыбка возникала непроизвольно, но он становился похож и на Татума, если хотелось. В этот момент Тео старался выглядеть как его старший брат.

– Расскажи-ка мне, как ты выбрал себе имя Алан Сирап, подонок.

– Какое?

– Выдуманное имя, которое ты сообщил Салли Феннинг по Интернету.

– Клянусь Богом, не понимаю, о чем ты говоришь.

– В самом деле? Тогда зачем ты снимал Салли на видеопленку?

– На какую видеопленку?

– Я видел твою маленькую фильмотеку, все эти видеокассеты в твоем стенном шкафу. Не видел видеокассет с Салли, но уверен, мы их обнаружим в свое…

– Это не…

– Заткнись! – заорал Тео. – Я уже говорил тебе, чтобы ты не прерывал меня?

– Извини, но…

– Молчи, ты, дырка от задницы! Могу поспорить, ты даже не был ее телохранителем. Ты, возможно, вообще не работал на Салли? Кем ты был? Ее самозваным телохранителем? «Телохранитель» – хорошая замена слову «преследователь»?

Хавьер побледнел.

Тео щелкнул зажигалкой, потом отрегулировал ее так, что пламя вырвалось вверх на добрых шесть дюймов.

– Покажи мне свою видеозапись Салли.

– У меня нет…

– Я превращу тебя в тост.

– Я же говорю тебе, что такой пленки нет.

– Не ври!

– Я не вру! Пожалуйста, не поджигай меня! Только не поджигай!

Тео выключил зажигалку, вынул из кармана кассету с надписью «Полин» и бросил ее в Хавьера.

– Прокрути ее. Давай посмотрим твою работу.

– Это не моя работа.

– Прокрути ее! – крикнул Тео.

– Хорошо, хорошо.

Хавьер взял кассету и пошел к телевизору. Тео держал его под прицелом. Хавьер вставил кассету в видеомагнитофон и настроил телевизор.

Экран блеснул, потом стал голубым. Тео с интересом ожидал, что увидит необработанною пленку наблюдения за ни о чем не подозревающей женщиной, когда та спит в своей кровати или сидит в туалете, – за женщиной по имени Полин, которую этот извращенец преследовал со своей камерой, как и Салли.

Но на экране появилось нечто другое. Тео услышал женский стон, потом, по мере того как изображение на экране фокусировалось, еще и мужское хрюканье. Шикарная блондинка лежала на спине. Обнаженная, она свободно раскачивалась на водяном матрасе. Ее ноги были задраны вверх, к потолку, в форме буквы V. На ногах были туфли с каблучками-шпильками. Прямо под ней лежал какой-то малый с мощными ягодицами. Он изо всех сил старался удовлетворить ее, находясь в болезненно-неудобной позиции, имеющей смысл только в том случае, когда любовью занимаются ради забавы и для посторонних наблюдателей.

– Это Полин Престон, – сказал Тео.

– Ты знаешь ее?

– Она одна из тех, кого я предпочитаю остальным.

– У меня есть четыре пленки с ней. Один мой приятель делает для меня копии в магазине видеозаписей. Я храню кассеты в алфавитном порядке по именам исполнительниц. Сами имена для меня ничего не значат.

– Значит, все пленки на тех полках – пиратские копии порнухи?

– Это у меня что-то вроде хобби.

– Хобби? Да там, должно быть, кассет сто.

– О'кей, признаюсь, порой это как-то выходит из-под контроля. Я даже сказал твоему приятелю Джеку, когда мы были вместе в клубе «Вертиго». Думаю, я…

Тео ждал, когда он закончит, но Хавьер внезапно прилип к телевизору. Полин, по-видимому, понадобился душ, но она заблудилась и попала в раздевалку команды регбистов.

– Как по-твоему, кто ты такой? – спросил Тео.

– Хронический порноман, – ответил Хавьер, не отрывая глаз от экрана. – Никак не могу перестать смотреть это дерьмо.

– А все остальные разве нет? – Тео пожал плечами.

62

– Ты угрожал, что сожжешь его живьем? – спросил Джек. Он стоял на светофоре, держа в одной руке мобильник, а другой тер переносицу, словно желая избавиться от мигрени.

– Не то чтобы я облил его бензином или чем-то вроде этого, – ответил Тео. – Я пользовался водкой. Это похоже на детскую забаву, когда ты льешь жидкость для зажигалок на ладонь, а потом поджигаешь ее.

– По-моему, я пропустил эту забаву.

– Жидкость горит, а рука нет. В любом случае со сладострастником ничего не случилось бы. Разве что его тело покрылось бы сильным загаром. Но он слишком глуп, чтобы предвидеть это, и поэтому рассказал мне все.

Джек сомневался в том, что трюк Тео был так безопасен.

– Тео, пожалуйста, больше никаких фокусов, подобных этому, ладно?

– Теперь в этом нет надобности. Оказывается, видеофильмы – не результат подглядывания. Все это сплошная пиратская порнуха.

– Что?

– Сладострастник настоящий извращенец, но он не преследует женщин. По крайней мере, не преследовал Салли. Чтобы добыть сведения, эффективнее всего угрожать огнем. Он точно не Алан Сирап.

Опустился такой туман, что на ветровом стекле машины Джека начали собираться капли влаги и скатываться змейками вниз, к стеклоочистителям. Сумасшедшая погода Майами. То вовсю светит солнце, то идет дождь.