Тот кто знает (Книга 1, 2)

И вот вдруг оказалось, что Вадима такая жизнь не устраивает…

* * *

Через два дня квартира опустела. Уехали Люся и Галина Васильевна, улетел к месту службы Вадим, так до конца и не помирившись с Наташей и не простив ей того, что она приняла предложение написать сценарии для цикла фильмов. Бэлла Львовна, как и каждый год в августе, отбыла на Украину, во Львов, где жили ее родственники, с которыми она ездила в Закарпатье. Осталась только старенькая Полина Михайловна, которая то где-то с кем-то пила, то отсыпалась, то болела.

Наташа с головой ушла в работу, ничто ее не отвлекало, как вдруг все перевернул один-единственный телефонный звонок.

– Наталья Александровна? – услышала она в трубке приятный мужской голос.

– Да, я. Кто это?

– Вы меня не знаете. Я только что посадил Иру в поезд и попросил проводницу за ней присмотреть. Встретьте ее, пожалуйста, послезавтра. Запишите номер поезда и вагона.

– Подождите… Как это вы посадили Иру в поезд? Почему? В какой поезд? Она же в деревне на Урале…

– Запишите номер поезда, – с мягкой настойчивостью повторил неизвестный мужчина. – И обязательно встретьте ее. Она нуждается в помощи.

– Господи, что с ней?! – испугалась Наташа. – Она больна?

Но незнакомец не ответил ни на один ее вопрос. Просто продиктовал номер поезда и вагона и повесил трубку.

В глазах у Наташи потемнело. Что с Иринкой? Почему какой-то мужчина посадил ее в поезд? Почему надо обязательно ее встречать? Почему она нуждается в помощи? Миллион вопросов – и задать их некому, ответы знает только этот неизвестный. Как дожить до послезавтра?

На вокзал Наташа примчалась за час до прихода поезда и, взглянув на расписание прибытия, чуть не взвыла: поезд опаздывал на три с лишним часа. В течение четырех часов она бессмысленно ходила по вокзалу, что-то пила из липких грязных стаканов, кажется, это был чай, а может быть, кофе с молоком, жевала чудовищно невкусные, давно остывшие чебуреки, то присаживалась на лавочку в зале ожидания, то принималась судорожно мерить шагами длинные платформы. От нервного напряжения, вызванного тревогой за девочку, она плохо соображала и обрела ясность мысли только тогда, когда поезд медленно вполз под своды вокзала и из двенадцатого вагона вышла Иринка. Исхудавшая, с бескровным лицом и безумными глазами, в теплой, несмотря на летнюю жару, вязаной кофте с длинными рукавами и в какой-то бесформенной широченной юбке до пят. Девочка затравленно озиралась, ища глазами Наташу.

– Иринка! Я здесь! – закричала Наташа.

Ей показалось, что у Иры кружится голова и она сейчас упадет в обморок, если не увидит знакомое лицо и не поймет, что ее встречают. Девочка увидела соседку и слабо улыбнулась:

– Привет.

– Что с тобой? Ты здорова? Почему ты в таком виде? Что это за одежда на тебе?

– Поедем домой, Натулечка, – жалобно простонала Ира. – Поедем, а? Мне стоять тяжело.

На перрон вышла проводница, подошла к ним, протянула Наташе рюкзачок с Ириными вещами. Наташа поблагодарила, схватила рюкзак, надела на спину и повела Иру к стоянке такси. Очередь выстроилась огромная, Наташа в отчаянии кинулась искать частника, и минут через десять ей повезло, какой-то парень на серой «Волге» согласился подбросить их до Арбата, правда, за три рубля, что было ровно в три раза дороже, чем нащелкало бы на счетчике такси, зато без очереди. Только в машине Наташа спохватилась, что собиралась ведь поговорить с проводницей, расспросить о том мужчине, который сажал Иру в поезд, но, потрясенная видом девочки, совершенно забыла о своем намерении.

К счастью, Полины Михайловны, которую Наташа благоразумно не стала предупреждать о внезапном возвращении внучки, дома не оказалось. Наташа раздела Иринку, чтобы уложить в постель, и ахнула. Теперь понятно стало, для чего нужны были кофта с длинными рукавами и бесформенная длинная юбка.

– Как это случилось? – в ужасе спросила Наташа.

Ира долго не могла начать говорить, по ее лицу беспрерывно текли слезы, а губы кривились в болезненном спазме.

Через час Наташа позвонила Инне:

– Инуля, нужна помощь твоего благоверного.

– Что, опять кто-то залетел? – цинично хихикнула Инна, муж которой, Григорий Гольдман, был очень неплохим гинекологом, который к тому же имел возможность направлять женщин на аборты в такие места, где делали общий наркоз, а не скоблили «на живую».

– Типун тебе на язык! Слава богу, нет. Мне срочно нужен хирург, но такой, который приедет на дом и не будет потом трепаться.

– А в чем дело? – забеспокоилась Инна.

– Да Иринка у меня отличилась. Представляешь, поехала с подвыпившими ребятами на машине кататься. Машину, естественно, разбили, сами получили травмы, так эта дуреха вместо того, чтобы идти в больницу, села в поезд и прикатила в Москву. Вся в порезах, кое-как перевязанная, уж не знаю, кто ее так бинтовал… Хочу, чтобы врач посмотрел, не занесли ли инфекцию, нет ли нагноения.

– Но это точно не криминал? Почему ты ее в больницу не отвезешь?

– Инуля, ну какая больница? Ты что, врачей наших не знаешь? Начнут допытываться, как и что, придется рассказывать про пьяных парней и про разбитую машину. Ирке же только четырнадцать лет, представляешь, что эти врачи о ней подумают и что будут говорить? Да они ее с грязью смешают, мораль начнут читать, еще и милицию вызовут, вместо того чтобы медицинскую помощь оказывать. И начнут потом девчонку по следователям да по судам таскать.

– Вообще-то ты права, – задумчиво согласилась Инна. – Ладно, я поговорю с Гришей, у него есть приятель-хирург. Но это будет стоить, сама понимаешь.

– Конечно, конечно, – торопливо заговорила Наташа, – никаких вопросов. Ты мне сама скажешь, сколько.

Еще через два часа в их квартире появился хирург, молодой лысоватый мужчина по имени Андрей Константинович, с круглыми плечами и круглым животиком. В руках у него был большой саквояж, из которого врач достал белоснежный халат и стерильные перчатки. Он ловко снял бинты и неодобрительно поморщился, глядя на тело девочки.

– Та-ак, что мы тут видим… Что мы видим… Там, где подкожно-жировая клетчатка, на груди, на животе, на бедрах, там у нас ранки плохие, плохие ранки у нас, гнойные. Осложнены абсцессом мягких тканей. Остальные ничего, вполне пристойно выглядят. Так… Ручку поднимем… Теперь другую… Ага, так я и думал, лимфоузлы увеличены. Температуру измеряли?

– Тридцать восемь и пять, – ответила Наташа.

– В весе потеряла?

– Да, она сильно похудела.

– Ага, ага… Предсептическое состояние. Я смотрю, тебе первую помощь все-таки оказали. В больницу обращалась?

– Нет… Это так, народными средствами, – пробормотала Ира.

– Что именно делали?

– Перекисью водорода заливали, йодом мазали. Еще фурацилин разводили в воде и тряпочки прикладывали.

– А-а-а, понятно, – протянул кругленький доктор. – Это как же надо было разбить машину, чтобы тебя всю стеклом изрезало?

– Да вот так. Там еще бутылки были и банки всякие.

– Понятно, – повторил он, снова раскрывая саквояж. – Ну что ж, начнем, помолясь. Предупреждаю сразу, раны очень грязные, придется тщательно чистить, делать иссечение тканей, дренаж. Это долго. Я сделаю местную анестезию, но все равно будет больно. Если начнешь кричать – я тут же уйду. Соседи со всего дома сбегутся, милицию вызовут, будут говорить, что здесь кого-то убивают. Мне эти хлопоты ни к чему. Все поняла?