Тот самый сантехник. Трилогия

Но те же размеры и крепления НЕ позволяли залезть в неё человеку, чтобы прочистить изнутри. И идеи, которую подавали Голливудские фильмы, шли прахом. Потому и работала швабра.

— Получи супостат, наш российский ответ! — крикнул Боря, отодвинул кастрюли и прикрывая ближайший мешок с картошкой подносом, заработал шваброй уже изо всех сил.

Сначала кухня наполнилась пылью, чёрные куски гари выпадали похожие на уголь. Пришлось снять фуфайку, обмотать вокруг лица, соорудив фильтр «для лишённых дотаций». Больше всего Глобальный мечтал об очках, но пришлось лишь жмуриться, и открыть настежь все окна.

Спасти кухню от генеральной уборки уже не могло ничего. Потому что из отверстия вытяжки полетело следом птичье дерьмо, а затем выпал целый куст, который свили птицы году этак в 72-ом. Но меньше всего Боря ожидал, что от очередного удара по днищу из недр вентиляции вылетит Калашников. АК-47. С полным рожком. К счастью, на предохранителе.

Трогать его Боря не стал. То ли потому что был без перчаток, то ли потому, что рукоятка была так плотно облеплена голубиным помётом, словно синие с кивающей головой те пытались его утилизировать.

Несколько ошалев от подарка судьбы, Боря залез с сапогами на плиту, попрыгал. Не достать. Тогда, слез, подставил табуретку для высоты, и уже тогда просунул голову в вентиляцию. Пыль немного осела, так что он смог обнаружить, а затем достать восемнадцать полных рожков, три гранаты, револьвер и четыре серые пачки патронов с давно стёршимися надписями.

За этим занятием его и застал майор, что сначала открыл рот, чтобы прокричаться. Но затем решил, что среди пыли и грязи кричать себе дороже. А когда увидел подарки из вытяжки на столе, только рот открыл.

— Хобот мне вместо рта! — заявил он и поднял в руке гранату. — Это же РГД-33!

Боря пошерудил рукой в вытяжке, но больше ничего подозрительного не нашёл. И попросил знаком швабру. Но и она выгребла уже не так много.

— Старая? — спросил он, когда вылез из вытяжки и принялся складывать мусор на поднос, чтобы вынести во двор. Всё равно всяк кухня безнадёжно загрязнена и всё перемывать.

— Да уж старая не то слово! Эта нычка старше моего дедушки! Эти гранаты ещё на Хасане использовали! РККА ими японцев глушило.

Боря имел смутное преставление о том, когда произошло это мероприятие, но по занятиям ОБЖ помнил, что АК-47 — первая модель автомата. А значит, дело давно минувших дней.

Майор был словно лишён брезгливости, когда дело касалось оружия. Подхватив калашников на кастрюлю, обложив его гранатами, и украсив револьвером и пачками патронов, первым пошёл на выход. Со словами:

— Боря, бляшкин сын. Нас с такими находками либо звания дадут, либо пиздюлей по первое число выпишут.

— А от чего зависит? — старался не отставать от него Глобальный, спеша рядом с подносом, полными грязи, кусков грязи и гнездом с давно вылупившимся, выросшими, и успешно вымершими птенцами.

— Как от чего? — посмотрел на него майор как на недалёкого. — От настроения начальства! Наше дело маленькое, доложить. А там наверху уже пусть сами разбираются, клад мы им с исторической ценностью, птицами отмеченный, вручили. Или головняк с птичьим дерьмом.

Майор подозвал Яшина.

— Старшина, бери двоих и дуйте пидорасить кухню. И скажите спасибо сантехнику, что это хуйня вас там всех не порешила при готовке.

Яшин посмотрел на гранаты, округлил глаза.

— Так что, поварам теперь в каске и бронежилете готовить?

Майор только отмахнулся и уделив заметно меньшее внимание содержимому на подносе Глобального, поспешил на кухню. Боря скинул грязь в траншею — всё равно закопают, поспешил следом.

— Товарищ Яшин! Товарищ Яшин!

— Да какой бабкин рот товарищ? — удивился старшина, подзывая помощника повара. — Ты устав читал?

Боря медленно, но отрицательно покачал головой.

— Вот и не начинай. Всё равно придётся забыть, если работаешь на кухне. Да ты и сам при деле. За гранаты, конечно, спасибо… Спасибо, что домой целые вернёмся. Меньше всего я ожидал встретить смерть под лепку котлет.

Узьков отдал лопату младшему сержанту и пришёл на зов старшины. Втроём и вернулись в столовую. А по той словно вулкан пепел рассыпал. Грязь в сантиметр покрыла пол в кухне, подоконники, плиты, и все столовые приборы были в налёте.

— Господи, ну за что мне всё это в последние дни? — взмолился Яшин и посмотрел на Узькова. — Вот что, припадочный. Дышать тебе дали вволю, вот и педорь тут всё теперь… А ты, молодой, — тут он посмотрел на Борю. — Проси, что хочешь.

Боря невольно вспомнил озлобленные лица в окопах. Отчего клапан сократился. Боря тут же прикинул, что сам относительно сыт. Даже относительно помыт. Душ конечно, вечером уже никто не отнимет, да и вечером вроде ждёт ужин, но жизнь ночью отнять могут. В лучшем случае к кровати летнюю форму пришьют.

— Яшин, а можешь на всех булок сварганить? Ну, от нас типа жест. Спасителей столовой, — прикинул Боря. — С корицей там или повидлом, уже пофиг. Главное, чтобы всем досталось. Ну… как прощальный жест от тебя, мастер.

Старшина потёр виски, хмыкнул:

— На весь стройбат, говоришь?

— Кроме офицеров, — тут же добавил Боря, так как не имел конфликта с теми, кто носил высокие погоны. Только просьбы одни. Или приказы. Поди тут разберись, пока устав не выучил.

— Финальный аккорд, говоришь? — добавил Яшин. — А что, идея хорошая. Яйца есть, мука есть. А сахар вон Язьков в ложке надавит.

— Нахрена? — донеслось от помощника.

— Ты тупой что ли? В санчасти тебе зубы скорее вырвут, чем вылечат. А сахар — кристалл твёрдый. Если им булочки сыпать будешь посыпкой, то пара-тройка пломб вылетит. Укусят на халяву с голодухи так, что мама не горюй. Тут каждую неделю то один, то другой ложку-вилку так кусает, что без резцов остаётся. А тут…булки. Понял?

Узьков понял. А Боря, довольный собой, покинул столовую. Может после ужина его и простят. Но настроение тут же упало. Перед следующим делом можно не мыться. Предстояло заняться канализацией части.

С чего начать, Боря представлял смутно. Не технически, а по сути. Но на всякий случай для важности обвесился поясом с инструментами и ходил по части взад-вперёд до самого ужина. Никто толком не схем расположения труб, а вся часть после рытья и последующей закопки траншей-ливнёвок только вносила путаницы, показывая в разные стороны и рассказывая кто что помнил. Да тут же сам себе противоречил. Проще было спросить у гугла или ждать ответов от мэйл. ру.

Он с трагичным видом заглядывал в сортиры казарм, вздыхал, попадал без пропуска в штаб, где стояли такие же туалеты, но была и своя туалетная бумага. Но решение не приходило. И меньше всего он горел желанием лезть в каждый унитаз, чтобы проверить какой именно забит. Решение в одном-двух. А все остальные водолазные работы — по боку.