Тот, за кем следуют тени

Каменистая почва была сырой и скользкой. То и дело встречались глубокие расщелины, попав в которые можно было в лучшем случае остаться на всю жизнь калекой. Это суровое место так и не покорилось ни одному из королевств. Далеко на юге этих земель тянулась к небу цепь гор, называемая Хребет Ваелота. Эти горы начинались южнее Сталскога, огибали остальные земли Левендейорда и тонули в Пепельном океане. Люди и представители других рас бок о бок сосуществовали на всём Хребте. Западную часть, ставшую домом для драконов, назвали Солнечным пределом. Сейчас там располагалось королевство Рент. Восточная же стала домом для троллей и огров. Её прозвали Сумеречным пределом.

– Ночью будет дождь, – сообщил Сайран. Обожжённый принц задрал голову. Небо затягивала мертвецки бледная пелена из облаков. Солнце начинало садиться. Воздух был влажным, и дышалось тяжелее, чем обычно. Они переглянулись со Сликом и кивнули друг другу. – Надо найти укрытие для ночлега.

Пятёрка разошлась в разные стороны в поисках укрытия. Они осторожно перешагивали расщелины и всматривались в мрачный горизонт. Они высматривали всё, что могло напоминать пещеру или хотя бы одинокое дерево.

–Я что-то вижу, – воскликнул Рамон. Все подошли к нему и глянули куда он показывал, – Статуя. Мужик с бородой какой-то.

И действительно посреди, торчащих как клыки, скал стояла небольшая статуя. Разглядеть с их позиции что-то было сложно. Изваяние походило на человека без рук и с бородой.

– Вряд ли мы сможем у неё укрыться, Рамон, – заключила Пьетра. Из глубин доспеха Гюго донёсся рык неодобрения.

– Не соглашусь, это как раз наоборот идеальное место, – улыбаясь, заявил Сайран. – Это статуя-оберег Аморога. Вотлинги ставили их рядом с входом в свои шахты.

Вэйлон напряг свою память. Он вспомнил, что эти существа в рабские времена молились своим героям. Одним из них был Аморог, борющийся за свободу своего народа.

– Похоже, что ты хорошо знаешь эту местность, – похвалил Сайрана принц.

– Меня всегда интересовали времена господства гигантов. И я в своё время изучал историю, – похвастался в ответ тот. – В Серые земли сгоняли рабов и заставляли рыть землю. Тут множество шахт, ставших им могилой.

Вэйлон припомнил, что в этих землях до сих пор находиться мёртвый город гигантов, в который свозили руду из шахт. Это запретное место. К городу нельзя приближаться ни в коем случае. И так говорят не просто так. Варвары, живущие в этой местности, обходят его стороной, а вотлинги вообще бежали и поселились между Вальтрундом и Левендейордом.

Пятёрка приблизилась к статуе. В ней не было ничего особенного. Гигантский вотлинг, высеченный из камня, с тоской в глазах глядел в никуда. Осмотревшись, они нашли спуск, ведущий в шахту. Здесь же лежало нечто, напоминающее обломки лебёдки. Тысячи лет уничтожили всякое присутствие разумных существ. Группа спустилась вниз. Шахта выглядела надёжной. А ещё тёмной и холодной. Гюго приходилось нагибаться, но остальным было гораздо комфортнее. Что не удивительно, ведь кроме маленьких вотлингов в рабстве у гигантов находились и другие расы.

Затем они разожгли костёр, используя мох, ветки кустов и всего того что могло гореть. Стены шахты осветились, и их взору открылись рисунки. Они были сделаны в нижней части стены у самого пола. На них изображались маленькие человечки, убегающие от больших. Принц присмотрелся к картинкам и понял, что они были сделаны детьми. Комок горечи подступил к его горлу.

Снаружи стемнело. Дождь застучал по каменной земле. Пятёрка расселась вокруг костра. Они достали из вьюков припасы и начали их уплетать. У Рамона откуда-то взялась куриная ножка, и он тут же вгрызся в неё как дикое животное. Гюго единственный ничего не ел. Он прислонился спиной к стенке и просто смотрел на огонь.

– Итак, почему же тебя все называют обожженным принцем? – спросил Сайран Слик, закручивая пальцами свой ус. Вэйлон снял свои перчатки и показал ожоги.

– Он вынес из огня сотню детей, – чавкая, сообщил Рамон. Принц сердито глянул на него.

– Ну, а на самом деле? – поинтересовалась Пьетра. Из тьмы шлема Гюго донёсся рык. Ему тоже было интересно.

Принц надел перчатки обратно. Он не хотел делиться с ними своим прошлым. Но всё же, им следовало бы узнать друг друга поближе.

– В детстве я повстречал невообразимое зло, – начал Вэйлон. – Оно годами питалось моими страданиями. Внушало страх. Каждая ночь представала новым кошмаром. А каждый день мучил меня ожиданием наступления новой ночи. И я чувствовал, что не в силах его одолеть.

– Вэйлон… – шёпотом произнёс Рамон.

– Всё нормально, – принц продолжил. – Зло явилось к моему брату, обрекая его на такие же мучения. Я не мог этого допустить. И тогда я нашёл в себе силы и дал отпор. Я сжёг то зло и получил эти ожоги. В тот момент я поклялся себе, что больше никому не позволю причинять страдания. А мои раны служат мне напоминанием о той клятве.

– А я поклялся сопровождать его высочество, – Рамон попытался сделать реверанс, но в сидячем положении у него это не особо вышло. – И вот мы здесь. Спасаем похищенных селян.

– Теперь ты, – Сайран посмотрел на Пьетру.

– Что? – та не понимая, помотала головой. Все уставились на неё. – Со мной что-то не так?

– Всё хорошо… просто… у тебя необычный шлем, – неловко произнёс принц.

– А, теперь ясно, – Пьетра постучала пальцем по «клюву». – Вы думаете, что у меня нет глаз.

– У тебя нет глаз? Я и не заметил, – заявил Рамон. После чего неловко покашлял в кулак.

Пьетра вытащила из вьюка размером с ладонь статуэтку. Было похоже на голого тощего человека, который закрывал лицо руками. Тени от костра играли на этом обтянутом кожей скелете. По какой-то причине обожженный принц боялся приблизиться к вещице. Что-то внутри сдерживало его и просило убраться как можно дальше.

– Безымянный, – произнесла девушка. От этих слов всех обдала дрожь. Рамон трижды плюнул через левое плечо. У принца побледнело лицо. Один только Гюго сидел неподвижно и пялился на костёр. – Тот, кому не поклоняются.

– Ого, это… необычно, – заявил принц. – Безымянному не молятся. Ему не нужна паства и с ним не заключают союзы. Это религия еретиков. Ты отреклась от Богов.

– Отказаться от воли Богов может каждый, – Пьетра убрала статуэтку обратно. Вэйлон всегда думал, что на этот путь вставали только люди. После чего их глаза слепли. Ибо глаза это первый дар от Богов. – Мы полностью свободны. Наши души принадлежат только нам. Нас ведут не чьи-то речи, а наши сердца. Мы берёмся за оружие не потому, что нам так приказали, а лишь по нашей собственной воле. И мы с Гюго пошли с вами потому, что Мы считаем это правильным, а не потому, что так считают Боги.