Товарищ "Чума" 6

— Хорошо понимаю вас, товарищ Чума, — произнёс вождь, наконец-то раскурив свою трубку. — Ви, товарищи, тожэ закуривайте, — щедро продолжил он. — Но, поймите и нас, товарищ Чума — вы, по сути, являетесь единственным специалистом по магической дисциплине. Без вас мы сможем развивать лишь область в которой работает Бажен Вячеславович. Да и то, без вас он будет двигаться только «наощупь». Поэтому ми и не хотим рисковать вами.

— Послушайте, товарищ Чума, — неожиданно подал голос Судоплатов, — а вы не можете опять воспользоваться тем волшебным переходом, когда вы перескочили из Берлина прямо в Барвиху?

— Увы, Павел Анатольевич, — печально развёл я руками, — печать была уникальной, полученной в дар от одной древней сущности. И изучить её я, к сожалению, не успел. Нужно было срочно улепётывать из Берлина, иначе фашистский упырь Вилигут нас бы размазал в кровавые сопли… Простите, Иосиф Виссарионович, за мой «французский».

— Он действительно упырь? — тихо спросил Берия, еще не знакомый с моим подробным отчетом по оценке сил и возможного «происхождения» вражеского колдуна. Я как раз занимался его составлением в «свободное» время.

— Действительно, — подтвердил я. — Он черпает свои силы в ежедневной смерти тысяч узников концентрационных лагерей.

— Они делают из людей какой-то магический препарат, — вмешался в разговор профессор Трефилов, — разработанный профессором Левиным. — Фашисты называют его «искра».

— Искра? — задумчиво произнёс Сталин. — Чтобы это значило?

— Искра — это малая доля «Огня Творения», которую Создатель вдохнул в человека.

— Душа… — прошептал бывший семинарист Иосиф Джугашвили.

— Только принимая этот препарат, Вилигут обретает свои силы, — добавил я. — Он — магический калека в мире одарённых. Его источник, который у полноценного мага отвечает за наполнение силой магического резерва, с дефектом. Я напишу до своего отъезда краткий доклад на эту тему, — пообещал я.

— Можэт быть, всё-таки пэредумаете, товарищ Чума? — Иосиф Виссарионович вновь попытался меня отговорить.

— Как я уже говорил, у меня, кроме спасения моей семьи, есть еще одно дело — я хочу перетянуть на нашу сторону очень ценного кадра — ту самую трёхсотлетнюю ведьму. Вот уж кто будет настоящем кладезем информации в нашей работе. Но, вряд ли упомянутая мною ведьма захочет разговаривать с нашими ребятами. Она сотрет их в порошок, не моргнув глазом. А нам очень нужно перетянуть ее на свою сторону, товарищи! А большинство одаренных предпочитают держаться в тени и не отсвечивать. Даже бригадефюрер Вилигут до поры до времени держался поодаль от происходящего, пока не обрел настоящую силу…

— Надеюсь, что вы понимаете, насколько рискуете, товарищ Чума? — Сталин пристально посмотрел мне в глаза. — Мы едва-едва вас нашли и не имеем права потерять.

— Иосиф Виссарионович, — улыбнулся я, — вы сами ощутили, как быстро может подлатать обычного простеца одаренный, а уничтожить опытного силовика практически невозможно. Хотите эксперимент?

— Спасибо за доверие, товарищ Чума, — отрицательно мотнул головой товарищ Сталин, — но на мне вы уже достаточно продемонстрировали способности ваших, эээ…

— Конструктов, — пришел я на помощь вождю.

— Конструктов, — повторил он, словно пробуя слово на вкус. — А о том, как вы отрастили отрубленную руку, мне сразу же доложили. И я читал доклад начальника особой школы НКВД и его курсантов, которые оказались свидетелями того, как ви, товарищ Чума, буквально в считанные минуты восстановились из окровавленной груды тряпья. Они утверждали, что ваш мундир был проткнут во многих местах осколками костей. Или брэшут?

— Никак нет, товарищ Сталин! Это чистая правда!

— И устраивать здесь стрельбу тоже нэ надо! — рассмеялся вождь. — Мы и без того поняли, что ви у нас практически нэубиваеми…

— Вы правы, товарищ Сталин, — согласился я с доводами Иосифа Виссарионовича, — эксперименты необходимо проводить в специально отведённых для этого местах. — Я-то многое могу пережить, а вот мои родные — нет. Поэтому я и прошу у вас помощи, Иосиф Виссарионович.

— Я вас услышал, товарищ Чума, — скрепя сердце, согласился Сталин. — Что же, если вы считаете необходимым, я разрэшаю вам участвовать в этой опасной операции. И помощь в эвакуации вашей семьи, ми вам тоже окажем. Товарищ Судоплатов, подготовьте всё необходимое для этой операции…

— Спасибо, Иосиф Виссарионович! — от души поблагодарил я вождя.

На этом наша аудиенция у советского руководства закончилось. Но, думается мне, что перед самой операцией мы с товарищем Сталиным еще встретимся. А сейчас нужно было срочно включаться в работу. Чего-чего, а дел у нас еще было много. А мне еще хотелось со своими меридианами повозиться. Надо же их каким-то образом чинить… Только вот каким?

Практически всю обратную дорогу я «медитировал», погрузившись в себя и пытаясь сравнить состояние своей энергетической системы до схватки с Вилигутом и после неё. На первый взгляд мои меридианы слегка расширились, но зияли таким количеством разрывом, что едва я начинал гонять по ним энергию, они протекали, как дырявое решето.

Но с разрывами можно было работать: сращивать или заглушать. И все это укладывалось гораздо в более короткие сроки, нежели восстановительное расширение последствий их «перегрева». Мои духовные каналы были словно покрыты какой-то коркой нагара, которая и не давала им нормально восстанавливаться.

Однако, после запредельных нагрузок во время схватки с немецким упырём, это нагар «потрескался», а местами и вовсе «отшелушился» позволив моим ущербным меридианам слегка повысить их пропускную способность. И этот факт меня весьма радовал. Конечно, по сравнению с былыми возможностями я все еще пребывал в глубокой заднице, но первый шаг, чтобы из неё выбраться, я уже сделал. И это меня несказанно радовало. А разрывы энергетических линий мне надо залатать до заброски. Мало ли с чем опять придётся столкнуться — надо быть во всеоружии.

Неожиданно автомобиль резко затормозил, выбрасывая меня из собственного внутреннего мира в реальность.

— Что там? — поинтересовался я причиной остановки.

— Дорога впереди заблокирована — сообщил мне Лазарь Селивёрстович, возвращающийся на базу вместе со мной, дедом и Профессором. — Милицейский патруль…

Я выглянул в приоткрытое окно: действительно, дальнейшую дорогу перегораживал наспех установленный шлагбаум, возле которого я заметил пару человек в милицейской форме. Но кроме сотрудников ведомства товарища наркома присутствовал ещё и взвод вооруженных солдат, не иначе, как приданный милиционерам в усиление.

Наш автомобиль остановился, не доезжая нескольких метров до блокпоста, на что тут же среагировали солдатики, тут же наведя на нас стволы ППШ, которыми были вооружены. Лазарь Селивестович напрягся и провел пальцами по кобуре, расстегивая клапан. Было заметно, что товарищ капитан госбезопасности явно опасается какой-то диверсии.

— Не нравится мне это… — нервно произнёс он. — Вы сидите, — продолжил Фролов, открывая дверь автомобиля, — но на всякий — будьте начеку, а я попробую разобраться… — Лазарь Селивёрстович, прихватив трость, вышел из машины и пошёл к младшему лейтенанту милиции, единственному офицеру которого заметил на дороге.