Товарищ "Чума" 7

Наконец, старикан остановился у небольшого мрачного склепа, верхушку которого украшал все-то же приметный знак, как и в родовом храме — символ бесконечности.

— Запомнил дорогу, Ромка? — поинтересовался мертвец, распахивая заржавевшую решетку, перекрывающую вход в склеп, которая даже не была заперта на замок.

— На память пока не жалуюсь — найду, как-нибудь, — ответил я.

Закисшие петли протяжно заскрипели, а старик что-то невнятно пробурчал, видимо, призывая проклятия на голову безалаберных потомков. После жаркого солнечного дня, темный и сырой спуск в подземелье склепа, одарил нас благословенной прохладой.

Однако вода, капающая нам на головы с потолка и воняющая тиной, плесенью и сырой землей, как-то не добавила старику хорошего настроения.

— Это же надо было все тут запустить? — ворчал он, спускаясь по ступенькам все глубже и глубже. Пока, наконец, не уперся в тупик.

Дальше никакой дороги не было — проход перекрывала сплошная монолитная плита из отшлифованного гранита. Виднеющуюся на ней выбитую надпись я прочитать не смог — слишком здесь было темно. Но судя по цифрам — это тоже была чья-то могила.

— А здесь кто похоронен, деда? — поинтересовался я между делом, пока мертвец что-то выискивал на боковой стене.

— Этот склеп был выстроен для еще одного нашего легендарного предка — Ратмира, могучего боярина славного Вещего Олега. Однако, место его упокоения до сей поры неизвестно… Вот, и не пропадать же добру! — Сверкнул в темноте святящимися глазами мертвец, наконец обнаруживший на сырой каменной кладке какой-то хитрый выступ.

Массивная плита неожиданно дрогнула, слегка дёрнувшись в сторону, всколыхнув и пол с потолком. Откуда-то сверху нас обсыпало мелким мусором, копившимся в склепе долгие годы.

— Запустили, мелкие гадёныши… — вновь чертыхнулся Вольга Богданович. — Но, вроде бы, энергия в накопителях механизма еще осталась…

Так это механизм? Черт возьми, так это настоящая техномагия? С такой волшбой я еще не встречался. Плита меж тем медленно сдвигалась в сторону, открывая проход внутрь подземелья, куда не ступала нога уже минимум двух поколений Перовских. Но, съехав буквально на треть, массивная каменюка застряла.

[1] Согласно былинам, рос Волх Всеславич не по дням, по часам. Рос этот силач стремительно. В семь лет овладел грамотой и разными науками. В десять лет выучился магическим премудростям — умел оборачиваться то ясным соколом, то серым волком, то гнедым златорогим туром.

Глава 18

Плита застряла — сдох, похоже, дедулин магический механизм. Зря я обрадовался — ненадежная, выходит, штуковина. Хотя, это как посмотреть — его уже как минимум полсотни лет[1] не трогали.

— Все, кина не будет? — схохмил я цитатой из «Джентльменов удачи». — Электричество кончилось?

— Не знаю, что за у тебя за кина такая и лектричество (старикан действительно склеил ласты до открытия электричества[2] и не мог о нём знать), но энергия в магических накопителях теперь точно закончилась! — Дед сплюнул на пол (вернее сделал вид, что сплюнул — слюна у мертвяков не вырабатывается) и протиснулся в образовавшуюся щель.

Ему-то хорошо — он вон, какой субтильный! Усох, пока в склепе вялился. А мы с Ваней, по сравнению с ним — еще те здоровяки. Но пришлось постараться и втянуть живот, хоть мое нынешнее тело и не было раскормленным до безобразия. Так-то оно было достаточно сухощавым.

Я прошел между торцом плиты и стеной коридора впритирочку, основательно разодрав под одеждой спину и грудь. Но я-то пролез, а вот моему крепкому молодому старику этого сделать не удалось — он чуть в этой дыре не застрял. В общем, пришлось его оставить за дверью. Если сумеем подзарядить магией те самые пресловутые накопители — плита и откроется.

А за «дверью» царила полнейшая темнота, да такая — хоть глаз коли. Пришлось в срочном порядке подключать магическое зрение.

— Дед! Меня подожди! — окликнул я старика, чьи гулкие шаги еще слышались в отдалении.

Я увидел, как прямо по курсу разгорается небольшой светящийся шарик, типа файербола, только не огненный. Вот уже и мертвяка стало видно, над головой которого этот шар и завис. Я в несколько шагов догнал Вольгу Богдановича и пристроился рядом.

— Совсем старый стал, дед? — безобидно подначил я старика. — Простой светляк и тот сообразить сразу не сумел?

— Да не старый я, Ромка — мертвый я! — очень серьезно отозвался Вольга Богданович. — Пусть думаю, хожу и несу всякую чушь, но от этого живее не стал. Мозга у меня, как такового, и не осталось вовсе — а на одной «духовной пище» далеко не уедешь. Это ведь сложный процесс… Как бы объяснить… — Старик, не прекращая цокать по каменному полу подковами своих примечательных штиблет, задумался. — Ведь когда ты жив, — наконец произнес он, — то все сведения и знания, и старые, и поступающие сие же мгновение, укладываются у тебя здесь. — И он постучал по своей голове кончиком указательного пальца.

— Ага, — понятливо кивнул я головой, — память длительная и краткосрочная сохраняется на «физическом носителе» — мозге?

— Точно, мелкий! — похвалил меня старик. — Ладно придумал — «физический носитель!»

Я не стал его в этом разубеждать, пусть думает, что действительно я придумал.

— А поскольку мозг после смерти у меня усох, куда почище тела — то вся память у меня теперь содержится на «духовном носителе», — тут подхватил мой термин старикан, — то бишь, моей бессмертной душе!

— А у нее, выходит, ограниченная вместимость? — логически продолжил я его обсуждения.

— Выходит, что так, — кивнул старикан. — Недаром же придуман Создателем круговорот душ в Колесе Сансары. Ведь выходят они оттуда абсолютно чистыми — без каких-либо знаний о предыдущих воплощениях! Вот и сбоит моя память… От лишнего избавляясь…

— Выходит, что для нормального функционирования организма, важны обе составляющие: и физическая, и духовная?

— Воистину, внучек! Воистину! Только живой организм может полноценно существовать! Так сказать, в природной гармонии! А я — не могу! Вот тебя на ноги поставлю — и обратно в любимый саркофаг вернусь!

— Ты, деда, пока не спеши! А если чего забываешь — записывай!

Темный коридор, освещаемый магическим светляком, продолжающим висеть над нашими головами, пару раз вильнул, и мы вновь уткнулись в очередной тупик. Здесь у плиты, перекрывающей дальнейшую дорогу, на высоком постаменте была установлена каменная чаша.

На этот раз старикан отцепил с пояса небольшой кинжал в драгоценных ножнах и произнес:

— Давай сюда руку, Ромка, дальше уже вся охрана на нашей крови замешана. А у меня в жилах сейчас и вообще не пойми чего…