Товарищ Халков

Короче говоря, немки быстро и цинично меня поделили, и победителем из схватки вышла Хелена. А вот Клара, как сторона проигравшая, теперь ставила палки в колеса. Саботировала, если говорить прямо, предстоящее ее свидание.

Внутренне усмехнувшись, я решил, встревать в разборки подруг мне точно не стоит — и без того проблем хватает. С одной стороны, я все еще мог использовать туристок, как прикрытие, передвигаться с ними по городу можно было без опасений, что милиция подойдет с вопросом про документы. С другой — нужна была и свобода маневра. В частности, надо было навестить то кафе, которое мне указал воришка.

Поэтому, я развел руки в стороны, и произнес.

— А знаете, что? Давайте так. Я вас посажу в такси до отеля, а вечером мы встретимся с вами за ужином?

Вариант из категории "и зайцы целы, и волки сыты". Девушки, оставшись без моей компании, окончательно определяться с таблицей лидеров, и на ужин придет только одна из них. Хелена, я полагаю — уж очень характерные взгляды она на меня бросала. А я пока буду свободен от их общества, прокачусь по нужным местам, пособираю информацию. Благо с новой прической и другим цветом волос, я практически не походил на прежнего Виктора.

— Хорошо. — глазки Хелены блеснули азартом. — В семь?

— Лучше в восемь. — внес я коррективу. — Могу заехать за вами. Где остановились?

Девушка назвала мне отель, я записал его название и ее номер телефона, и на том мы распрощались. Хотя перед этим, как настоящий кавалер, я усадил девушек в такси и помахал на прощание ручкой.

Оставшись один, я уселся на лавочку возле ЦУМа и начал накидывать в голове план действий. У меня есть три точки, где я в теории могу застать нужного мне человека. Имеется домашний адрес Кареева, кафе "Мишка", куда он с некоторой периодичностью заходит, и морвокзал — там место дислокации его банды.

Последнюю сразу можно было исключать. Если я правильно все понимал, от группировки Карыча осталось одно название, и сам он в порту не появится. Хотя… Там могут быть люди, которые "подскажут", где еще его можно отыскать.

Некоторое время, я покатал эту мысль в голове, но все же отложил на третье место по важности. Не стоит туда идти прямо сейчас, попадусь еще на глаза "старым" знакомым, они меня срисуют, а я даже вспомнить их не смогу. Значит, кафешка?

Тоже, кстати, не факт. В таких местах люди появляются ближе к вечеру, днем они пустуют. А у нас день в самом разгаре и что-то я сомневаюсь, что Кареев отправиться в "Мишку", чтобы заливать свои печали пивом. А вот домашний адрес… Его бы я поставил на первое место по важности.

Рассуждая логически — вот я злодей, который недавно получил на орехи от своего бывшего подручного. Куда я пойду? Зализывать раны, домой. Может выпью, может соберу своих присных, чтобы порешать, как дальше жить и что делать с дерзким Витенькой, который Шустрого грохнул.

Поэтому, правильнее было бы немного последить за его домом, собрать информацию на улице — не думаю, что бабушки у подъездов в двадцать первом веке исчезли, как класс. Сам видел несколько групп, когда с немками прогуливался.

А потом, когда данных будет достаточно — навестить Карыча. Этом может показаться самонадеянным, но бывший уголовник меня боится. Я однажды его напугал, превратившись в зеленую груду мышц, а второй раз — отлупил монтировкой без всяких сверхспособностей.

В любом случае, если мне удастся его застать дома, он попытается договориться. И там уж из него выжать информацию про сыворотку, с которой уже можно будет идти в милицию.

Да, это похоже на план.

Вот только, прежде чем приступить к его реализации, я услышал звонкий девичий голосок.

— Ой, ребята, смотрите! Кажется, это парень с ориентировки! Только у него прическа другая…

Не поворачивая головы, иначе говорившая сразу же поймет, что не ошиблась в своем предположении, я скосил глаза вправо и разглядел троицу молодых людей, стоящих от меня метрах в десяти. Двое парней — белые рубашка, свободного кроя штаны и красные повязки на предплечьях.

Третьей была девушка, вчерашняя девчонка — лет шестнадцать-семнадцать. Простое летнее платье, тугая коса до середины спины, остроносое личико. Сейчас оно сделалось смущенным, потому, как товарищи шепотом выговаривали ей, что нельзя так кричать и пальцами в людей тыкать. А еще о том, что искать объявленных в розыск преступников — не их задача.

— Мы за общественным порядком следим, Маша. Не будь дурой. — раздраженно шипел один из них, широкоплечий крепыш.

Удивительно, что я услышал не только возглас девчонки, но и шепот ее друзей. Еще раз прикинул разделяющее нас расстояние, ну да, где-то десять метров, плюс-минус. По логике, уличный шум должен был заглушить их слова, но я слышал их отчетливо, будто они прямо надо мной стояли.

Что это? Проявление работы вакцины? Одна из граней сверхспособностей? Или просто взвинченный возможным преследованием разум беглеца, который выделяет из общего фона то, что имеет значение для выживания? Впрочем, не так это важно было сейчас. Нужно было решить, что делать с дружинниками.

О том, что на меня наткнулись эти "верные помощники милиции", комсомольцы-добровольцы, патрулирующие улицы, я не сомневался. Не видел их уже лет тридцать, а то и сорок, но узнал. Раньше, в моем Советском Союзе, они вот так же двойками-тройками ходили. И повязки на плечах носили почти такие же.

Самый глупый вариант — бежать. Так я только подтвержу подозрения глазастой пигалицы. Преследовать они меня, конечно, не станут, старший патруля был прав — это не их задача. Но и того, что они позвонят в милицию и опишут мою новую внешность, мне хватит за глаза.

Лучше всего действовать на опережение. Сломать шаблон, высмеять девушку, заставить ее усомниться в своей наблюдательности и памяти. Как это сделать? Только одним способом. Заговорить с ними.

Я поднялся со скамейки, включил на телефоне карту. Глядя только на нее — разрешение против старого Витиного телефона действительно серьезно проигрывало — двинулся в сторону дружинников. И рассеянно столкнулся с ними. Точнее, с ней.

— Осторожно! — воскликнула звонкоголосая девица. — Смотреть надо, а не в польку втыкать!

"Полька — это, видимо, полифункциональный телефон. Разговорный сленг". — отстраненно отметил я. И тут же принялся извиняться. На немецком.

— Девушка, простите, ради бога! И, правда, дурной — засмотрелся на карту и совсем по сторонам не смотрел! Экранчик, конечно, у этой модели отвратный! Как я могу загладить свою вину?

Глава 11

Безостановочный поток непонятных слов, смущенная улыбка, открытость и признание своей малой вины — все это выбивалось из поведенческого паттерна преступника, скрывающегося от милиции. На всякий случай — вдруг тут комсомольцы активно изучают именно немецкий язык — я говорил тоже самое, что сказал бы и на русском.