Товарищ Торин

— Надо идти спасать Афа! — кричал на безвольно лежащих на кроватях каторжан Рок. — Поднимать бунт! Выручать своего!

Никто на призывы не реагировал. Сейчас побуянит и успокоится, к пьяным выходкам орка в лагере давно все привыкли. Лишь Брехлисиус скулил и постанывал, но у эльфа на то имелись свои основания.

Отчаявшись, Рок принялся колотить по двери барака, требуя ответов от несуществующих надзирателей. Конечно, лихнисты даже не собирались нести караул, стоя на таком морозе, ограничившись запиранием барака массивным засовом снаружи. Лишь вой вьюги отвечал на зов орка, что злило зеленокожего ещё больше.

Вид разбивающего кулаки в кровь об дверь друга в конце концов вывел Даскалоса Балиновича из долгой задумчивости:

— Рок, прекрати! — не терпящим возражения тоном приказал бывший учитель. — Так ты ничего не добьёшься и никому не поможешь, только угробишь ещё и себя! Если хочешь прорваться наружу, это надо делать через туалетную комнату. Потолок там дырявый, как следует надави, всё развалится. Стой! Куда побежал? Голыми руками в одиночку собрался всех надзирателей перебить?

Судя по выражению морды Рока, орк именно такое мероприятие и планировал.

— Иди сюда, попробуем вдвоём эту кровать разобрать. Что значит зачем? Нам хоть какое-то оружие нужно. Доска с торчащими гвоздями лучше, чем ничего. Погодь, так нам ничего не сломать, на совесть приколотили. Инструмент нужен. Вот, у меня специальным образом отколотые камешки спрятаны, ты думал, я от нечего делать втихаря их годами таскал?

Глава 11. Желанная свобода

Обстоятельства в такой же мере творят людей, в какой люди творят обстоятельства.

Карл Маркс и Фридрих Энгельс

Афелис быстро оставил попытки осмотреть из телеги окружающую местность. С наступлением темноты мести стало так, что дальше десяти-пятнадцати метров разглядеть всё равно было ничего невозможно. Лишь силуэт медленно шагающего мамонта впереди свидетельствовал о том, что они едут, а не стоят на месте посреди снежной бури.

Хотя каторжан, по вполне понятным причинам, никто в географию тундры не посвящал, Афелис всё же имел определённые представления об окрестностях. Их лагерь находился едва ли не в самой северной точке населённой разумными расами ойкумены, дальше шла уж совсем вечная мерзлота. Единственная дорога из лагеря вела на юг, где в двадцати километрах располагалась ещё одна каторга, считавшаяся менее строгой. Туда отправляли насильников, убийц и других негодяев, гораздо менее опасных, по мнению власти, для общества, нежели осуждённые по политическим мотивам враги прекрасной гномьей идеологии. Именно туда рассчитывали добраться сегодня седоки на мамонте, чтобы переночевать в более комфортных условиях.

Вот только усилившаяся на середине пути метель нарушила гномам все планы.

Афелис вздрогнул, когда обнаружил в телеге с углём ещё одного пассажира. Кряжистый коротышка плюхнулся рядом с ним, громко ругаясь, судя по движениям его губ:

— Всё, приехали, ёп… — из-за воя метели Афелис едва слышал, что говорит наездник на мамонте, — …мать. Дальше с телегой даже Мохнорогу не пройти, всё замело! Переждём вьюгу здесь, ты же не против? А впрочем, мне по… — несмотря на заглушивший слова порыв ветра, Афелис догадался, как высоко ценит гном его мнение.

Скоро в телегу забрался второй всадник, наорав как на своего товарища, так и на сжавшегося в уголочке Афелиса. Втроём они начали откидывает уголь в сторону, создавая таким образом углубление, чтобы укрыться от снега и ветра между бортами телеги и наваленной кучей. Сверху рукотворную яму попробовали накрыть парусиной в надежде, что удерживающие её камни и гвозди не дадут вьюге унести ткань в бескрайние просторы северной тундры. Получилось неплохо, пока ненадёжная крыша надувалась, но не улетала.

— Ну и метель! — прокричал более старший гном, сидя вплотную с Афелисом и товарищем. Сейчас было не до брезгливости из-за вонючих лохмотьев освобождённого каторжника. Важно было сохранить хотя бы крохи тепла. — Погода вообще в курсе, что уже два дня как лето?! Бр-р-р! Давно такого не видел, хотя вожу уголь последние тридцать лет!

— Может, стоило всё-таки шатёр разобрать? — спросил любитель крепкого словца. — А то, если долго сидеть так в позе зародыша, можно себе х… — порыв ветра резко надул парусину, — отморозить.

— Поздно! Надо было заранее площадку от снега расчистить! Без надёжной опоры унесёт шатёр ветром! Сиди на жопе ровно! Такой буран вряд ли долго продлится, через пару часов двинемся дальше.

Вот только погода и не думала успокаиваться. Напротив, с каждой минутой ветер усиливался, проникая сквозь щели в бортах телеги, забираясь под раздувавшуюся парусину, не говоря уже про лохмотья Афелиса. Отстукивая зубами барабанную дробь, он чётко осознавал, что до утра его ослабленный организм точно не выдержит. Любитель похабщины достал из заплечного мешка лепёшки и вяленое мясо, с явной неохотой протянул Афелису небольшую порцию пищи.

— Не смей подыхать, пидри… — Афелис даже не пытался прислушиваться, жадно поедая скромную трапезу, — …недоделанная. Ты ж теперь полноправный свободный товарищ, ёб… — голодный человек изо всех сил старался не уронить ни единой крошки, сосредоточившись на еде, словно больше ничего в мире не существовало, — …рот. Немощные людишки, вечно с вами проблемы.

Второй гном молча жевал свою порцию, куда более солидную, нежели перепавший человечку кусочек. Делиться он, конечно, не собирался. Но для чистоты совести велел матерщиннику дать всем выпить:

— Сейчас водочки перцовой с мёдом глотнём, сразу согреемся, — прокричал он Афелису прямо в ухо.

Рассасывающий кусочек мяса Афелис не возражал. В такую непогоду лишь водка может спасти человека, оказавшегося волю судеб посреди снежной бури на краю света.

— У меня в мешке водки нет! — отчаянно прокричал мастер сквернословия. — Нет, говорю! Я еду только брал, не водку! Это ты должен был выпивку взять, ёб…

— Заткни свой хлебальник! Я парусину тащил. Сказал же тебе, идиоту, провизию захватить! Или ты всё выпил втихаря, падла? Я тебе щас…

Два гнома яростно вцепились друг другу в бороды, ища виноватого. Поток отборных ругательств лился словно из рога изобилия. Афелису пришлось слегка отодвинуться, дабы не попасть под раздачу.

— Придурок! Ничего нельзя тебе поручить! Ну как можно было не взять с собой водку?!

— Ты сказал взять провизию! Я и взял пожрать, ё…

— А водяра что, не провизия для тебя?! Это же главный компонент любой трапезы!

— Пьянь ты дранная просто, Махалыч! Лишь бы нажраться в санную тряпку!