Товарищ Торин

Во-вторых, даже в четырёх стенах всеми забытой подсобки дел хватало. Например, старому орку требовалась весьма деликатная помощь. Пришла пора временно нейтрализовать коробочки с Антимагией, чтобы не привлекать внимание чародеев. У Илоны не имелось ни малейших сомнений, что чёрные шары, находящиеся в руках лихнистов, в ближайшее время увезут подальше от города. До орочьего района власти дойдут в последнюю очередь, опасаясь шаманов, но и отсюда предметы, мешающие колдунам, уберут. К этому моменту заговорщикам лучше быть готовым заранее.

Старый орк аккуратно открыл очередную коробку — за годы экспериментов Старпёр стал настоящим экспертом по части гномьих замков. Илона столь же бережно налила из сосуда в подставленную коробочку красную жидкость, полностью залив непроницаемый чёрный шар. Во рту появился лёгкий металлический привкус, ноздри непроизвольно расширились — хотя эту несложную операцию они проделывали уже двадцатый раз за день, специфический запах крови всё равно воздействовал на чувствительную эльфийку весьма угнетающим образом. Жизненные соки из всё ещё здравствующих существ шли на сдерживание находящейся внутри сферы тьмы — отвратительный акт своего рода принесения жертвы. Но это был единственный способ нейтрализовать воздействие антимагии. К сожалению, других за два десятилетия не нашлось.

Как это часто бывает, важное открытие произошло совершенно случайно. В один прекрасный — хотя вернее было бы сказать, что ужасный — денёк Старпёр был вынужден оторваться от изучения чёрного шара, когда в логово мятежников принесли серьёзно раненного в какой-то безумной вылазке орка. Из отрубленной руки несчастного, несмотря на грубую перевязку, струилась красная жидкость, которая, пока шаман возился с искалеченным орком, изрядно накапала прямо на изучаемый Старпёром предмет. Другой шаман в отдалении заметил, что действие антимагии немножечко ослабело. Сопоставив два факта, начались эксперименты с «напоением тьмы».

Вскоре выяснилось, что если заполнить красной жидкостью коробочку до краёв и оставить в ней чёрный камушек, тот действительно на несколько дней будто бы успокаивался, в результате чего разрушительное воздействие на магическую энергию прекращалось. Главное неудобство заключалось в том, что кровь обязательно должна принадлежать ещё живому разумному существу — в случае смерти «донора» зона антимагии почти сразу же восстанавливалась. Так что организация регулярного сбора красной жидкости на долгое время стала для Илоны настоящей головной болью.

Выкрутиться из положения помогло заблаговременное внедрение «лекарей» в орочью здравницу в Торинграде. Там горе-врачеватели усердно лечили зеленокожих забияк кровопусканием и пиявками, заботливо собирая в сосуды весь «отработанный материал». Дальше кровушка перемешивалась, чтобы в случае преждевременной смерти одного из проходивших «лечение» орков красная жидкость не теряла сразу все полезные свойства. Какой только дичью не приходится заниматься, чтобы спасти от верной гибели мир…

К счастью, никто из орков не ставил под сомнение новый универсальный метод лечения всех болезней. Кровопускание, значит, кровопускание, пиявки, так вообще здорово! Мочу пить больше не надо — получите признание за настоящий прорыв в орочьей медицине. К особо изощрённым мастерам по кровоточащим надрезам так вообще выстраивались целые очереди. Красивые шрамы орки любили.

Старпёр захлопнул коробочку с выведенным из строя шаром темноты. Стал возиться, открывая последний предмет, излучающий антимагию:

— «Красное на чёрном.

Кровь течёт, смотри как насыщается тьма.

Красное на чёрном, ва—а—аргх, гномам хана!

Красное на чёрном.

Пусть в коробке не спекается кровь.

Красное на чёрном, и эпилогом морковь», — напевал старый шаман себе под нос орочью песенку.

Илона старалась не вслушиваться, её чуткие длинные ушки музыкальных пристрастий зеленокожих не разделяли. Но финальная строчка её просто добила:

— Ну при чём здесь морковь, дед?! Другой рифмы к слову кровь не подобрать, что ли, было? Бровь, любовь, вновь, сквернословь…

— И эпилогом дам тебе в бровь, — промурлыкал орк, соглашаясь со вкусом прекрасной эльфийки. — Спасибо, дорогая, помогла дедуле завершить песню. С этой коробкой закончим и можно будет немножечко отдохнуть. Красное на чёрном…

* * *

— Ты прав, больше похоже на крепость, чем на обычный северный лагерь, — согласился с Роком Афелис, рассматривая издали укрепления.

«Восстание амнистированных» начинало набирать обороты, но вместе с этим также нарастало сопротивление представителей власти. Если второй и третий лагерь удалось освободить сравнительно малой кровью, используя эффект неожиданности, то в четвёртом надзиратели уже поняли, что дело неладно, и как следует подготовились к обороне. При штурме погибло едва ли не больше народу, чем удалось в итоге освободить, перспектива дальнейшего восстания слишком рано оказалась поставлена под угрозу. Следовало в срочном порядке менять стратегию, не позволяющую победоносно шествовать с севера на юг по дороге.

На устроенном по горячим следам кровавого штурма совещании интересную идею подкинул Даскалос Балинович, вспомнив рассказы бригадира небольшой команды, обслуживавшей паровую пушку Валера. Весьма странный выбор названия для орудия, но не это привлекло внимание горстки наиболее активных мятежников, собравшихся в домике только что убитого надзирателя. По словам Даскалоса, бывалый вояка очень любил рассказывать «заблудшим» товарищам, как армия Торина долгое время втайне готовилась использовать новое чудо-оружие, тренируясь в глуши за Хребтом Великого Змия. Его описания бескрайних северных степей, где происходила пристрелка и отработка манёвров, не оставляли сомнений, что речь шла о тундре. Даскалос Балинович предполагал, что какая-то часть учебных лагерей должна была сохраниться и по сей день. Если мятежникам удастся захватить склад, где будет хотя бы десяток паровых пушек, дальнейшие штурмы каторжных лагерей пойдут куда веселее.

Пташки напели Року — ну или как там этот процесс называется у шаманов? — что если свернуть с проторённой дорожки на восток, то через три-четыре дня можно прийти к весьма подозрительным укреплениям. Вероятно, когда-то там шла активная деятельность, но сейчас на дежурстве стоял весьма скромненький гарнизон.

Афелис понимал, что нападение на полноценный острог, охраняемый не мучителями, а профессиональными воинами, затея довольно опасная. Но также он знал, что чем дольше они будут оттягивать такое мероприятие, тем меньше шансов будет застать военных врасплох. Храбрым судьба помогает — если уж затеял восстание, следует решительно идти до конца, а не увиливать и бояться.

После недолгой передышки в освобождённом лагере и захвата ещё одного мамонта, отправленного лихнистами за добытым углём, бунтовщики свернули с дороги.

Несколько дней пути через тундру стали для маленькой армии восставших каторжников настоящим испытанием. Хотя отобранного у надзирателей продовольствия было более чем достаточно на пару недель сытой жизни, из-за еды всё равно сразу возник серьёзный скандал, когда Афелис запретил разводить в походе костры. Тундра — это вам не леса, двум сотням каторжников и так будет непросто подобраться к крепости незамеченными, так зачем выдавать себя раньше времени?