Тоже Sapiens

– Сидеть всё время с ним рядом. Мало ли… Я на связи. Всё, давайте. И за коллегу не волнуйтесь, живой довезём. Ему вон... — она указала на меня, - спасибо скажешь.

Стукнула меня по скафандру:

– До встречи на корабле, везунчик.

И ушла.

Пока люк закрывался, сокоординатор-два сел рядом, пояснил:

– Не нужен я там, оказывается… Слышишь меня, да? Ага… не нужен я там. Так что с вами поеду.

– А остальные?

– Перевернут глайдер, возьмут на буксир и за нами…

Он помолчал и добавил:

– Это… Ты уж прости, но мы ещё ходячее дерево на борт загрузим. Ну… надо.

– Это которое мы сбили?

– Ага.

Мне стало стыдно. Я сразу начал объяснять:

– Да ты понимаешь, ночь, темень… Мы и по тепловизору шли, и по ультразвуковой модели… Шли бы снегоходом — обошлось бы. А так он выскочил прям перед нами, мы его задели… если бы фронтально, то тоже, наверное, ничего, обошлось бы... а мы бортом. Закрутились - и в камни…

– Навигатор, - сокоординатор-два смотрел на меня успокаивающе.

Я проследил за его рукой вниз от плеча и понял, что он положил ладонь на перчатку скафандра. Я улыбнулся. Он заметил мой взгляд и улыбнулся тоже.

– Нормально всё. Бывает. Оба живы остались, уже хорошо. А глайдер… хер с ним. Запись велась, дома просто покажем, как есть, ик тебе никаких претензий. Да и то… Мы такое привезём, что нас в жопу будут целовать, даже если мы все глайдеры специально разобьём. Не ссы.
– Потом повернулся вперед, к матросу-два и сказал.
– Давай, двинули!

Ходячее дерево они погрузили быстро, я думал дольше провозятся. Матрос-два удачно встал кормой у самого тела, а на аппарели оказался новенький автозахват, так что одному сидеть долго не пришлось. Но всё же по дороге к кораблю мы сделали ещё одну остановку.

Где-то на полпути матрос-два зло выругался и сразу сам пояснил:

– Примат… со своим симбионтом. Ходят, бляди…

Я и сокоординатор-два посмотрели на свой экран. И правда, почти прямо по курсу, чуть левее, был примат. Он шёл вместе со своим симбионтом, а в руке у него было что-то белое-белое, если смотреть через тепловизор. Видимо, лампа из чьего-то черепа или факел.

– А ну тормозни, - попросил сокоординатор-два.

Матрос-два послушался.

Сокоординатор-два повернулся и начал шарить за спинками наших кресел.

– Что там?
– спросил я.

Он не обратил внимания, говорил явно с матросом-два:

– Помнишь, я рассказывал, как охотился на Юбилейной? Вот давай теперь… если я его прямо отсюда сниму одним выстрелом — ты мне… чет… три пузырька капель дашь. Нераспечатанных!

Матрос-два помолчал и ответил строго:

– Два. И то, если стабилизацию выключишь.

– Само собой!
– Сокоординатор-два повернулся обратно уже с винтовкой в руках.

По его лицу было понятно, что он и на щелбан готов спорить, лишь бы пострелять. Он встал и потянулся к ручке люка. Потом вспомнил:

– Навигатор, а ты не… А, ты ж в скафандре. Смотри, - он показал мне цевье винтовки и щелкнул пальцем по индикатору стабилизации.
– Выключена.

– Выключена, - подтвердил я. Огонёк не горел.

– Интеллектуальщица логи проверит, - отозвался матрос-два.

Вопреки моим ожиданиям, вставать с места водителя и следить он не собирался. Сокоординатор-два открыл люк и очень ловко вылез через него наверх.

Я уже почти отогрелся, не чувствовал только пальцев. Я пытался смотреть в люк, но было неудобно. Тогда я перевёл взгляд на экран. Протянул руку и навёл изображение на примата. Он медленно брёл через снежную ночь, непонятно, куда и зачем.

– А если вторым выстрелом симбионта...
– послышался сверху крик, - ...то дашь четыре?

– Три!
– согласился матрос-два.

– Ну всё, готовь… - сказал сокоординатор-два и затих.

Я посмотрел на экран. Примат словно услышал долетевшие до него слова, а может просто совпало так, что крутанул головой. В любом случае, он не останавливался, так и шёл медленно-медленно через снежную пустыню.

Какое-то время тихий ход примата был единственным, что происходило в ночи, а потом из светлого силуэта во все стороны брызнуло, и абориген упал.

– Гандон, - с восхищением прокомментировал матрос-два.

Я опустил глаза. Мне было неприятно, но был в происходящем и повод для радости.

– Ну, гандон!
– с ещё большим восхищением сказал матрос-два.

Видимо, и из симбионта брызнуло.

– А то!
– Довольный сокоординатор-два спустился и небрежно бросил винтовку на заднее сиденье.
– Я ж говорил, почётный член Лиги охотников на Юбилейной.

Мне показалось, что матрос-два отмолчится, но он сказал:

– Два сегодня отдам на корабле. А третий… сука… Выменяю в течении недели.

Стрелок вечера довольно усмехнулся, уселся рядом со мной и ответил:

– А, хер с ним, двух хватит. Трогай давай, этих тоже подберём. Ветеринар от радости кончит.

– Сокоординатор-два?
– обратился я осторожно.

– Да?

– Ты его так пристрелил… Получается, добыли живые образцы?

Он фыркнул с весёлым презрением:

– Пф… Три примата и три симбионта. Почти неповреждённые. Так что да… скоро тебе курс домой прокладывать.
– Он вдруг потрепал меня по скафандру.
– Скоооорррооооо!

Я не успел обрадоваться. Матрос-два, не оборачиваясь, вдруг бросил:

– Ну, как добыли… поменяли скорее. С сокоординаторшей если брать — то один к одному, не считая симбионтов.

Довольное лицо сокоординатора-два помрачнело. Он ничего не сказал, но этого и не нужно было. Я только уточнил:

– Убитые?

– Нет. Только раненные… тяжело. В медотсеке насмотришься.

2

Молчание наше затянулось. Бодрый в глайдере, здесь, возле кровати коллеги, сокоординатор-два был мрачен и немногословен. Он смотрел на лежащую в коме сокоординатора-один, и хорошо чувствовалось, что он хочет прикоснуться с ней, но защитное стекло медкапсулы не давало, поэтому он смотрел на неё, а в его взгляде читалось одновременно и «как же так?», и «попадёт мне, когда домой вернёмся».

От такого странного общения двух коллег мне стало неловко, я почувствовал себя лишним, но покидать модуль мне пока запрещали. Собственно, верно было и обратное: сокоординатору-два здесь находиться нельзя было, но врач разрешила, а я возразить не смог.

– А ты знаешь, где в наших глайдерах ракетницы?
– вдруг спросил сокоординатор-два, все ещё глядя на коллегу.

– Нет.

– И чему вас там только учат… - он посмотрел на меня.
– Ящики такие небольшие выступающие по оба борта, прямоугольные. Открываются и изнутри, и снаружи.