Традиции & Авангард. №4 (15) 2022 г.

«На плече – Сид Вишес, чека – в пупке…»

На плече – Сид Вишес, чека – в пупке.С нею рядом жарко в одной строке.Он грустит на неё, словно дог, брылястый,Потому что вся его жизнь – пике,Изолента, скотч, подорожник, пластырь.Он сидит, все деньги спустив на дым,Вспоминая, как это – молодымДа весёлым крепко вцепиться в мячик.Седины всё больше и бороды,Импотенция – тоже уже маячит.А она идёт – телефон в руке,И легко одета, и налегке, –Что уже и видеть её – за счастье.Не хватает только дыры в виске,И слюна течёт из собачьей пасти.

«Бог одиночек не любит и отшивает…»

Бог одиночек не любит и отшивает.Им остаётся пить об одном стакане.Эта вода – ни мёртвая, ни живая –Держит тебя, как рыбину на кукане.Тёмен подвал, и в нутре у него – Ионка,Марья Моревна дыма, басов Гудини…Взрослым не меньше прочих нужна продлёнкаС играми в Чакраборти и кундалини.Тусклым гало мерцающий край бокалаСлезшими с игл ангелами облеплен.Жизнь, что тебя как следует обшмонала,Мало чего нашла в сигаретном пепле:Ни тебе сатори, ни тебе Санторини…Вот и сиди, укрывшись в окопах прона!«Бог одиночек не любит…» – басит Гудини.«…И отшивает», – вторит ему Иона.

«Этому миру лор прописали плохо…»

Этому миру лор прописали плохо,Или не очень точной была натура.Если ты бог, ты носишь гламурный бохо,Если ты бомж, то – бохо, но без гламура.Ветер качает кроны и колыбели.Люди едят людей и кивают богу,Мол, не хватает водки и сацебели,Сбегал бы в магазинчик через дорогу.Всякий, непроизвольно произносящийРечи во славу или в опроверженье,Знает, что вскоре тоже сыграет в ящик,Чёрный, что-где-когдашный, на пораженье.Бог незаметно слушает, вспоминая,Как он старался, не успевая всюду,И покупает мёрзлый кусок минтая,И оставляет в раковине посуду.

Глеб Рубашкин

Глеб Рубашкин родился в 1979 году в городе Выксе Нижегородской области. Окончил финансовый факультет Нижегородского государственного университета имени Н. И. Лобачевского, кандидат экономических наук, работает руководителем экономического подразделения в Объединенной металлургической компании.

В 2022 году окончил курс литературной мастерской Litband «Как писать прозу. Искусство истории» (редактор – Денис Гуцко). Рассказы публиковались в журнале «Нижний Новгород». Живет в Выксе.

День рождения

Муха бьется о стекло: «тук-тук, тук-тук… вж-ж-ж, вж-ж-ж… тук-тук, тук-тук…» Глупая: не понимает, что все это – обман. Нет никакого выхода. Можно, конечно, встать и открыть окно. Но влом. Сканворд еще не разгадан. Два слова осталось. По горизонтали: «Удар, которого не ждешь», тринадцать букв, пятая – «а», девятая – «мягкий знак», последняя – «о». По вертикали: «Семейное кладбище», пять букв, четвертая – «е».

Смена подходит к концу. Виктору пора собираться. Сканворд отправляется в сумку. Вот и Василий подошел.

– Здорово, Витёк!

– Здорово!

– Ну как прошло, спокойно?

– Ночью – да. Вечером один из железнодорожного права качал. Я его задержал. Хотел сумку досмотреть. А он не давал. На правила, на законы ссылался. Ученый, с-сука. Сказал, что жалобу напишет начальнику караула, а то и директору.

– Пугал просто.

– Да хер его знает! Сильно борзый.

Добираться было неблизко. Сначала – до остановки. Потом – в переполненном автобусе до автовокзала. Оттуда – уже на пригородном минут сорок. На свой автомобиль у Виктора заработать не получилось. Да и желания особого не было.

Тамара поднялась в половине пятого. Подоила корову, поставила вариться суп с фрикадельками. В семь разбудила Лерку. Помогла ей собраться в школу. Достала из шкафа блузку и юбку, которые купила в прошлые выходные на рынке. Решила подгладить.

Заскрипела несмазанная дверь. Виктор неспешно разделся и прошел на кухню.

– Привет! – Тамара улыбнулась своими веснушками. – Как добрался? Народу много было в автобусе?

– Да как обычно. Не протолкнешься.

– На работе все хорошо?

– Как всегда.

– Яичницу будешь? Я на двоих пожарила. Или чай?

– Не-а. Я спать. Подарок купила?

– Купила. Постельное белье. Ивановское! Хочешь узор посмотреть?

– Не надо. Я не разбираюсь. Купила и купила. Разбуди меня, чтобы собраться успел.

На автобус чуть не опоздали: у Виктора сгорела электробритва, а со щетиной он в гости ехать не хотел. Бегал в ларек за одноразовыми станками.

От автовокзала решили дойти пешком. Моросил мелкий тоскливый дождик. По дороге за ними увязалась дворняга с обрубленным хвостом. Забегал а вперед, опускала голову и, глядя исподлобья, скулила. Виктор не выдержал и наподдал ей. Дворняга, повизгивая, перебежала на другую сторону улицы и какое-то время неотрывно смотрела им вслед.

Корниловы уже заждались. Стол был накрыт на шестерых. Кроме Виктора с Тамарой позвали еще сестру именинницы, Ирину, и ее мужа Игоря. Варвара постаралась на славу: три вида салатов, отбивные с картошкой, соленые грибы, селедка и фирменные мясные рулетики. Павел уже разлил самогон. С тех пор как он купил аппарат и подписался на пару тематических каналов в ютубе, покупное в их доме не пили.

– Варь, налей мне компота. – Тамара отодвинула стопку с самогоном. – Мне сегодня на работу в ночь, через три часа уже выходить.

– Тома, ну пару стопок-то можно! – Павел развел руки, словно приглашая ее на танец. – Витёк, ты же из охраны, скажи!

– Да можно, можно. С твоим весом сто граммов как раз за три часа выйдут. Если что, мне позвонишь. Я решу вопрос.

– Ну, если можно… – Тамара пожала плечами и вернула стопку на место.

Виктор никак не мог включиться в общий разговор. Чтобы быстрее развеселиться, он налегал на самогон, но тот разливался по телу тягучей, вязкой смолой, давил свинцом на виски и затылок. Его накрыло прозрачным колпаком, толщина которого увеличивалась с каждой опрокинутой рюмкой.

– Тамара, а это не ты выиграла в прошлом году заводской конкурс среди станочников? Я помню, что мы тогда репортаж снимали, но мы с тобой еще вроде не были знакомы? – Игорь прищурил глаза, прятавшиеся за толстыми линзами очков.

– Да она, она. Кто же еще. – Раскрасневшаяся Варя не дала Тамаре самой ответить на вопрос. – Она уже три года подряд его выигрывает. Говорят, что мужики уже отказываются участвовать, потому что позора боятся. У нас на доске почета только одна фотография не меняется. Догадайтесь: чья? А мастер вообще с нее пылинки сдувает, потому что она одна сразу на трех станках шарашит.