Трафик по-русски
Шрифт:
Веня с Локтевым подхватили Билла и двинулись прочь от реки, по-прежнему таившей для них смертельную опасность. Локтев на ходу бормотал:
– Ну, блин, и ночка, точно спартакиада! То кросс, то плавание, только спортивного ориентирования не хватало! Заблудимся в этом чертовом лесу, на фиг, год бродить будем!
Веня вдруг вспомнил о карте, которой пользовался американец при установке излучателей. Резко остановившись, он вскрикнул:
– Карта! Ты ее не потерял, Билл?
После ночного купания американец находился не в лучшей форме и соображал
– Карт? Что есть карт? Автомобиль?
– Да нет! Карта! Мэп по-вашему! Есть она или нет?
К счастью, карта оказалась при Билле. Веня на ощупь извлек промокший лист из кармана американца и повернулся к Локтеву:
– Ура! Надо чем-то посветить.
– Чем посветить? Под глаз тебе дать разве? Фонарь сделать? – хмыкнул Сергей.
Веня сунул руку в карман и принялся щелкать промокшей зажигалкой. Загораться она, само собой, не хотела. Зато Билл слегка пришел в себя и принялся копаться в карманах.
Несколько секунд спустя он издал подобие радостного возгласа и протянул Вене ручку-фонарик. Локтев недовольно пробормотал:
– Что ж ты раньше молчал, валенок, а?
– Да заткнись ты, Серый! Лучше свети!
Сунув фонарик Локтеву, Веня осторожно разложил карту на траве и разочарованно фыркнул:
– Вот блин! Точно что чертов угол!
Посреди карты огромной петлей извивалась Сурожь. С наружной стороны этой петли, почти касаясь ее, проходила дорога – та самая бетонка. Все остальное пространство было покрыто значками, которые обозначали леса, перелески и лесостепи. Ни одного населенного пункта на карте обозначено не было.
Правда, в самом нижнем углу, там, где Сурожь, сделав огромную петлю, как бы возвращалась к самой себе, виднелся кусок автомобильной трассы с мостом.
– Так, – вздохнул Веня. – Делать нечего, придется как-то выбираться к этой трассе.
– Здорово, – склонился над картой Локтев. – Пятьдесят километров для бешеной собаки не крюк, да?
– А что делать? – вздохнул Веня. Чисто автоматически он смахнул с карты прилипший листик и тут же напрягся: – Стоп! А это что?
– До-мик лес-ни-ка, – прочитал по слогам Локтев.
– Ура! – вскрикнул Веня.
Судя по масштабу, от того места, где они находились, до домика было километра два-два с половиной. Веня оглянулся в направлении реки, чтобы сориентироваться на местности, и поднялся:
– Пошли!
На этот раз даже Билла тащить не пришлось. Американец не знал, что такое домик лесника, но радость Вени его окрылила. Локтев тоже перестал брюзжать.
В хорошем темпе они проделали метров триста и вдруг наткнулись на какое-то сооружение. Оказалось оно, правда, не домиком лесника, а всего лишь кормушкой для какого-то зверья. Но корм в нее был засыпан совсем недавно, даже полиэтиленовые пакеты из-под него, засунутые под козырек, не успели запылиться.
Из этого следовало, что в обозначенном на карте домике обитают люди, так что вся троица полетела вперед словно на крыльях. Всего несколько минут спустя справа из-за деревьев донеслось истошное кудахтанье.
Веня свернул и вскоре увидел небольшую усадьбу.В окне домика слабо мигала керосиновая лампа, возле сарая метался луч мощного фонаря. Оттуда же доносились крики.
– Да что ж это такое с ними, Трифон? – причитала пожилая женщина. – Я ж их на ночь закрывала, нормально было!
– Что-что! – нервно отвечал мужской голос. – Куриный сказ на них напал, вот что!
– Какой ешо сказ?
– Какой-какой! Тот, который в Петровке лютует! Там от него, почитай, все куры полегли!
– Ой, батюшки! Так, может, Трифон, их к ветеринару свезти?
– На чем, дурья твоя башка? На лисапеде?
– Так, а что делать-то?
– Что-что! Полкана на них надо спускать, вот что, пока они нам глаза не повыклевывали! Иди, открывай будку!
– Да ты шо, ирод? На моих хохлаток Полкана?! Я ж их с цыплят выходила! А яйца где я буду брать потом? Не пущу, хошь режь!
– Да уймись ты, старая! Нам за этих хохлаток премия будет, хватит и на яйца, и на развод!
– Кака така премия? Очумел спьяну?
– Кака-кака! Така!
– За удавленных кур?
– За кур! Мне ветеринарный фелшар говорил, что за кажную тушку со сказом из бюджета премию платют! За нераспространение, значит!
– И много платют?
– Да уж на новых хохлаток хватит! Открывай будку! Спускай Полкана!
В этот момент Веня подтянулся на руках и высунул голову из-за ворот:
– Эй, хозяин! Войти можно?
Луч фонаря метнулся к воротам, ослепив Веню. Потом лесник настороженно спросил:
– Чего надо?
– От вас позвонить можно?
– Да позвонить-то можно, только телефон не работает, отключился недавно. Видать, снова где-то провода порвало!
– Вот черт, – вздохнул Веня. – А войти-то можно?
– А кто ты таков будешь?
– Да из милиции я, отец!
– Из милиции? – недоверчиво спросил лесник.
– Да!
– А удостоверение есть?
– Есть!
– А ну покажь!
Веня опустился на землю, выудил из кармана промокшее удостоверение и протянул его над воротами. Лесник посветил фонарем и сказал:
– Ладно, погодь, щас…
Почуяв чужих, в будке начал бесноваться Полкан. Лесник выключил фонарь и куда-то исчез.
– Не понял, че за фигня? – недовольно проговорил Локтев.
Наконец во дворе послышались шаги. Первым делом лесник открыл будку. Полкан, захлебываясь от злости, рванулся к воротам и прыгнул на них так, что задрожали створки.
Лесник прикрикнул на пса и отогнал его в сторону. Потом скрипнул отодвигаемый запор, створки приоткрылись. Веня подался вперед и тут же едва не наткнулся на высунувшееся наружу ружье.
– Так чего надо? – осведомился лесник, глядя в щель.
Тут уж Локтев не выдержал:
– Нет, дед, ты че, озверел, в натуре? Тебе же ксиву показали, так дай войти!
– А чего мне ваша ксива? Я тут таких документов перевидел, что вам и не снилось! У меня, если хошь знать, режимный объект!