Трагедии моря

Киты же, зимовавшие в заливе Св. Лаврентия, возможно, оставались там до начала марта — времени, когда самки давали жизнь почти пятиметровым детенышам и спаривались. Затем киты снова пускались в путь на север, следуя вдоль кромки обширного языка льда, спускающегося в конце зимы на юг по побережью полуострова Лабрадор. За лето стада китов «растекались» на север, восток и запад вслед за отступающим плавучим паковым льдом, иногда даже проникая в его гущу, чтобы полакомиться обильным планктоном во время «цветения воды» на тающих льдах под воздействием солнечных лучей. Так завершался годичный цикл, о котором европейцы не ведали вплоть до середины XVI века.

Открыв Новый Свет, европейцы не сразу обнаружили там полярного кита, потому что примерно до середины XVI века они в основном посещали Северную Америку только летом. Их не приводила в восторг зима этого края, так же как и перспектива отдать судно на растерзание осенним штормам Северной Атлантики.

Но, рано или поздно, какие-то суда и их экипажи должны были быть застигнуты местной зимой, то ли в результате кораблекрушения, то ли оказавшись в ледовом плену в какой-нибудь гавани, замерзшей из-за ранних морозов. Из исторических документов известно, что подобные несчастья действительно случались с первыми баскскими китобоями в проливе Белл-Айл. Вероятно, многие из них, попав на необитаемую землю, погибали от голода и холода, зато китобою, сумевшему пережить жестокие холода и изнурительную цингу и вернуться домой, было что рассказать, чтобы разжечь аппетиты любой ассоциации китобойных дельцов.

Например, он мог поведать о встречавшихся там зимой огромных по количеству и размерам китах. Мы можем составить некоторое представление об их изобилии, если вспомним, что для успешного истребления гренландских китов потребовались целых триста пятьдесят лет непрекращающейся промысловой деятельности мощных китобойных флотилий басков, англичан, шотландцев, голландцев, немцев и американцев. Эта бойня сравнительно хорошо подтверждается документами после примерно 1610 года, и, анализируя имеющиеся данные, я прихожу к выводу, что североатлантическая популяция гренландских китов перед началом ее истребления насчитывала до 150 000 особей. Даже если только часть этих, китов проводила середину зимы в заливе Св. Лаврентия, то и в этом случае декабрьское «шествие» китов через узкий пролив между Ньюфаундлендом и Лабрадором являло бы собой ни с чем не сравнимое зрелище.

Но действительно ли гренландские киты зимовали в заливе Св. Лаврентия? Большинство специалистов либо почти ничего, либо вообще ничего не могут сказать по этому поводу. Например, д-р Ф. Банфилд в своей недавней публикации «Млекопитающие Канады» описывает миграцию на юг китов этого вида только до юго-восточной оконечности Баффиновой Земли, после чего его многочисленные мигранты куда-то загадочно исчезают. Возможность зимовки многих из них в заливе Св. Лаврентия, который мог бы обеспечить им необходимые места для выращивания потомства, по-видимому, не рассматривалась в силу возникшего от взгляда на карту убеждения, что он находится слишком далеко на юге, чтобы быть удобным для таких «арктических» животных, как гренландские киты.

В действительности же этот залив был не менее удобным для них, чем для таких номинально арктических животных, как белые медведи, моржи и белухи, которые в изобилии водились там в прежние времена. Когда зима вступала в свои права, он частично покрывался льдом (никогда, впрочем, не замерзая полностью), но это отнюдь не мешало гренландским китам, которые только радовались привычному виду льдов. Способные держаться под водой в течение часа, киты без всякого труда проплывали под толстым паком Северного Ледовитого океана от одного разводья до другого. Дрейфующий пак мог служить им также защитой от ненастья и бурного моря в критический период, когда на свет появлялись их детеныши. Не следует при этом забывать, что гренландский, или, иначе, полярный, кит предпочитал холодные воды и редко стремился в теплые, что было свойственно многим другим видам китов. Воды северной части залива Св. Лаврентия привлекали его тем, что они охлаждались Лабрадорским течением, проникающим туда через пролив Белл-Айл. Если мы сравним условия в заливе Св. Лаврентия с условиями на местах зимовок и размножения тихоокеанского стада гренландских китов в Охотском море, то обнаружим ряд сходных черт, убедительно указывающих на наличие идеальных мест для зимовки гренландских китов Северной Атлантики в заливе Св. Лаврентия.

Веские тому доказательства появились недавно, когда производились раскопки китовых костей вокруг стоянок древних баскских китобоев на северном берегу залива. Среди костей сарды попадалось много костей и гренландских китов.

И наконец, последний аргумент. В перечне капитана «Мэри Маргарет» из четырех китов «лучшего сорта» первенство отдано киту, которым, вне всякого сомнения, является гренландский кит; однако до плавания «Мэри Маргарет» ни баски, ни китобои других национальностей не занимались промыслом китов в арктических водах Европы, где они могли бы встретить гренландских китов. Каким же образом баски узнали про этих китов и почему они ставили их выше других? Единственное объяснение — этот кит был им знаком по охоте за ним в Море Китов. Подтверждением может служить обстоятельство, что вначале он был известен французам и англичанам как «кит Большого Залива» — по названию Grand Вау или La Grande Baie, данному северному рукаву залива Св. Лаврентия английскими и французскими моряками.

В 1560-х годах сезонный характер китобойного промысла в северной части залива Св. Лаврентия претерпел существенные изменения. Китобои, как и прежде, выходили в море из испанских портов с расчетом пройти узкий пролив Белл-Айл в начале июля, после того как он очистится от паковых льдов. Добравшись до своих баз на северном берегу залива, они начинали охоту на сарду, как делали это в течение полувека. Однако если раньше промысловые флотилии имели обыкновение сниматься с якоря и отправляться в свой порт перед концом октября (когда сарда уже отправлялся на юг), то теперь баски не спешили с отплытием. Даже ночные морозы с инеем и грозные норд-осты не могли заставить их уйти. Они все чего-то ждали, всматриваясь в Море Китов, хотя добыча из него вроде бы ушла.

Наступал ноябрь. Гавани уже начали покрываться ледяной шугой, а баски все еще выжидали. Но вот наконец наблюдатели замечали с самого высокого места у самого восточного лагеря Ксато (ныне Шато-Бей) приближающийся авангард «китов Большого залива», идущих на юг вместе с лабрадсЗрским течением. Киты то и дело показывались на поверхности, выдувая фонтаны водяных брызг, и вскоре небо казалось подернутым легкой морозной дымкой.

Со всех стоянок одна за другой навстречу приближающейся китовой армаде выходили флотилии вельботов. Бросая вызов тонкому льду с острыми, как у бритвы, краями, ледяному туману, снежным шквалам и морозному ветру, гребцы налегали на весла, преследуя китов с неистовым усердием, заставлявшим забывать все, кроме одного — упрямого желания убивать. Перед одержимыми жаждой убийства людьми не было выбора: они должны были либо успеть забить кита, сварить ворвань и быстро уйти домой, либо остаться на мрачных берегах Лабрадора наедине со смертельной зимней стужей на вмерзшем во льды судне.

Опасность была вполне реальной. В 1577 году зима началась в первых числах декабря и сильные холода держались до самой весны. Быстро достигший большой толщины береговой припай преградил выход из гавани большинству судов китобойной флотилии басков. Едва ли половина китобойцев сумела прорваться из гавани на юго-запад в залив Св. Лаврентия, а оттуда через пролив Кабота — в Атлантику. Для остальных же 25–30 судов и более 2000 моряков путь к отступлению был отрезан. В течение долгих пяти месяцев они были вынуждены терпеть жестокий холод и, голодая, мучиться от приступов цинги. Прежде чем весна освободила суда из ледового плена, умерли 540 человек. Но даже такой жестокий удар судьбы не умерил алчности стремившихся к наживе ассоциаций китобойных дельцов; в следующем, 1578 году в эти места вернулась более мощная, чем обычно, флотилия басков, рискуя людьми в азартной декабрьской погоне за жирными китами Большого Залива [90] .

90

В 1983 году землекопы обнаружили на месте бывшей стоянки басков в Ред-Бей скелеты двух десятков людей, причину смерти которых установить не удалось. Скорее всего, они умерли от цинги.

Когда истребление западного стада сарды за недостатком жертв пошло на убыль, волна опустошения обрушилась на северные подступы к Морю Китов. Еще до разгрома в 1588 году армады испанские баски уже вовсю истребляли китов Большого Залива с той беспощадной целеустремленностью, которую воспламеняет в людях страсть к обогащению. Получив свою долю, они вышли из промысла, и их место заняли французские баски, которые, согласно данным Шамплейна, в первые десятилетия XVII века получали с добываемой ими ворвани ежегодно по 200 000 ливров. Но, как мы уже знаем, баски к тому времени быстро теряли свою монополию в китобойном промысле.

Началом конца этой монополии явилось событие, которое произошло в 1607 году, когда отважный исследователь Генри Гудзон направил свое судно в практически неисследованные арктические моря в поисках прохода в Китай вокруг Азии. Гудзон преодолел сотни миль арктического пака, открыв далекий остров, который он назвал «Гудзоновым берегом» (остров Ян-Майен), и исследовав часть островов архипелага Шпицберген. Гудзону не удалось найти того, что он искал, зато он сообщил об «огромных запасах китов» громадной величины, которыми, казалось, были переполнены арктические моря.