Трагедия Цусимы
Шрифт:
Около 7 ч. вечера на курсе наших главных сил появились неприятельские миноносцы. Крейсера открыли по ним энергичный огонь, и они поспешно удалились.
«Не набросали бы мин на дороге», — думал я, ворочаясь на своем ящике и тщетно пытаясь устроиться поудобнее…
— «Бородино»! Смотрите, «Бородино»! — вдруг раздались кругом тревожные восклицания.
Я, как мог быстро, поднялся на руках, но на месте «Бородина» увидел только высокие взметы белой пены…
Было 7 ч. 10 мин. вечера.
Неприятельская эскадра, круто повернув вправо, уходила к востоку, а на смену ее надвигалась туча миноносцев. Они охватывали нас полукольцом — с севера, востока и юга… Готовясь принять атаку с кормы, крейсера (и мы за ними) постепенно склонялись влево и, наконец, пошли почти прямо на запад — на зарю (компаса
В 7 ч. 40 мин. вечера я видел еще наши броненосцы, которые шли сзади нас в беспорядочном строе, отстреливаясь от наседавших миноносцев…
Это была моя последняя запись.
Мне становилось все хуже. От потери крови и начинавшегося воспаления в не перевязанных, загрязнившихся ранах чувствовалась сильная слабость, озноб, головокружение… Я спустился вниз искать помощи.
Но «Суворов»?
Вот как описывает японец последние его минуты:
«В сумерках, в то время, как наши крейсера гнали неприятельские к северу, они увидели «Суворов», одиноко стоящий вдали от места боя, с сильным креном, окутанный огнем и дымом. Бывший при наших крейсерах отряд миноносцев капитан-лейтенанта Фудзимото тотчас же пошел на него в атаку.
Этот корабль («Суворов»), весь обгоревший и еще горящий, перенесший столько нападений, расстреливавшийся всей (в точном смысле этого слова) эскадрой, имевший только одну, случайно уцелевшую пушку в кормовой части, все же открыл из нее огонь, выказывая решимость защищаться до последнего момента своего существования, пока плавает на поверхности воды.
Наконец, в 7 ч. вечера, после двух атак наших миноносцев, он пошел ко дну»…
Вечная память погибшим героям!..
Приложение
Русские и японские силы, встретившиеся под Цусимой
| Русские | Японцы |
|---|---|
| Командующий эскадрой вице-адмирал Рожественский | Командующий флотом адмирал Того |
| – | Начальники эскадр: I эскадра — в.-а. Мидзу; II эскадра — в.- а. Камимура; III эскадра — в.-а. Катаока |
| Начальники отрядов | |
| К.-а. Фелькерзам (умер от болезни за 2 дня до боя); К.-а. Энквист; Кап. 1 ранга Шеин | В.-а. Дева; В.-а. Уриу; К.-а. Того (младший) |
| – | Младшие флагманы: К.-а. Ямада; К.-а. Симамура; К.-а. Такетоми; К.-а. Огура; К.-а. Хосоя; К.-а. Насинова |
| I брон. отряд | I эскадра |
| «Князь Суворов» | «Миказа» |
| «Имп. Александр III» | «Сикисима» |
| «Бородино» | «Фудзи» |
| «Орел» | «Асахи» |
| – | «Кассуга» |
| – | «Ниссин» |
| II брон. отряд | II эскадра |
| «Ослябя» | «Идаумо» |
| «Сысой Великий» | «Якумо» |
| «Наварин» | «Ясама» |
| «Адмирал Нахимов» | «Адзума» |
| – | «Токива» |
| – | «Ивате» |
| III брон. отряд | – |
| "Имп. Николай I" | – |
| "Сенявин" | – |
| "Апраксин" | – |
| "Ушаков" | – |
| Крейсерский отряд | III эскадра |
| – | 1-й отряд |
| "Олег" | "Ицукусима" |
| "Аврора" | "Мацусима" |
| "Дмитрий Донской" | "Хасидате" |
| "Владимир Мономах" | "Чин-Иен" |
| – | 2-й отряд |
| – | "Сума" |
| – | "Чибода" |
| – | "Идауми" |
| – | "Акицусю" |
| – | 3-й отряд |
| – | "Касаги" |
| – | "Читозе" |
| – | "Отова" |
| – | "Ниитака" |
| Разведочный отряд | 4-й отряд |
| "Светлана" | "Нанива" |
| – | "Такачихо" |
| – | "Цусима" |
| – | "Акаси" |
| "Алмаз" | 16 вспомогательных крейсеров |
| "Урал" | – |
| "Жемчуг" | "Тайохаси" |
| "Изумруд" | "Майя" |
| – | "Такао" |
| – | "Чихайя" |
| – | "Тацута" |
| – | "Удзи" |
| – | "Яйеяма" |
| – | "Чоокай" |
| – | "Ямато" |
| – | "Цукуса" |
| 9 дестроеров | 12 дестроеров; 12 миноносцев I класса; 55 миноносцев II класса; 13 миноносцев III класса |
Цена крови
Но есть и высший суд, наперсники разврата…
Необходимое предисловие
Долго я колебался раньше, чем решился подготовить для печати эту, последнюю, часть моего дневника… Она казалась мне слишком интимной… Жутко было подумать, что кто-нибудь встретится и спросит: «Так и было?»
Что ответить? Единственный мой ответ: «Так было записано тогда же, на месте, в момент совершавшегося события». Во всякой летописи невольно сказывается личность летописца, но если заносил он в свою книжку все виденное и слышанное, «не мудрствуя лукаво», то ведь эта бесхитростная запись и явится в будущем той канвой, по которой ученые-историки разошьют свои пышные узоры.
В моих книгах «Расплата» и «Бой при Цусиме» я старался, строго придерживаясь дневника, который вел изо дня в день, из часа в час, дать читателям картину переживаний собственных и того тесного кружка людей, в котором я был замкнут.
Шесть месяцев на порт-артурской эскадре, завершившихся боем при Шантунге, 28 июля 1904 года; двухмесячный перерыв; семь с половиной месяцев плавания на второй эскадре в ее крестном пути от Либавы до Цусимы; роковой день 14 мая 1905 года, когда вместе с адмиралом Рожественским я был «переброшен» с погибающего «Суворова» на близкий к гибели «Буйный», все это было уже мной рассказано, и рассказать об этом я считал своим долгом, но от дальнейшего повествования до сих пор воздерживался. Мне думалось: «Читателям интересна история войны, а не моя история»; теперь же мне думается, что и с самого начала я писал не историю войны, а историю людей, принимавших в ней участие, и если это правдивое сказание удостоилось чести быть переведенным на все европейские языки, то стоит его закончить.