Трагедия ошибок

обстрел турецких позиций. За этот день русские продвинулись на 12 км и теперь

находились всего в 15 км от Трапезунда. Быстрое продвижение войск создало серьезные

проблемы в управлении огнем кораблей. Вечером 15 апреля Ляхов отправил броненосцы в

Батум, оставив при себе только миноносцы.

Генерал Ляхов планировал возобновить наступление 18 апреля при поддержке

броненосцев. Но турки воспользовались предоставленной передышкой и 16 апреля

очистили Трапезунд. Вместе с войсками ушло и турецкое население. 18 апреля депутация

греков прибыла, к генералу Ляхову и сообщила ему об этом. Так от мирных жителей

командующий Приморским отрядом узнал, что Трапезунд пал. Вообще-то можно

предположить, что Ляхов сознательно задержал наступление и отослал корабли, чтобы ни

с кем не делиться славой захвата вражеской крепости. 19 апреля русские войска

торжественно вступили в Трапезунд. "Ростислав" и "Пантелеймон" стояли на рейде,

присутствуя при этом историческом событии.

После захвата Трапезунда наступление на приморском фланге Кавказской армии было

приостановлено. Штаб фронта решил использовать этот город в качестве своей главной

базы снабжения. Но нужно было обеспечить оборону порта с моря и усилить гарнизон.

Для этого в Трапезунд было решено перебросить 123-ю и 127-ю пехотные дивизии.

14 мая из Мариуполя вышли 7 транспортов с частями 127-й дивизии. Переход прикрывали

главные силы флота. 19 мая войска были доставлены к месту высадки. На сей раз, моряки

столкнулись с некоторыми трудностями. В отличие от пластунов, пехотная дивизия была

укомплектована малоопытными запасными, и порядка было существенно меньше. 20 мая

командование флота получило ошибочное сообщение о выходе в море "Бреслау", что

вызвало дополнительную нервозность. Но все кончилось благополучно, и 24 мая все

транспорты были снова сосредоточены в Мариуполе для посадки частей 123-й пехотной

дивизии. Командование этой дивизии старалось помочь морякам, и вторая операция

прошла гораздо глаже. 2 июня дивизия высадилась в Турции. На этом завершились

активные операции на побережье Лазистана.

Для обороны Трапезунда штаб флота перевел в Батум бригаду броненосцев, в которую

входили "Евстафий", "Иоанн Златоуст" и "Пантелеймон". По опыту предыдущих боев

уже было ясно, что этих кораблей хватит для прикрытия от рейда "Гебена". Но ни Сушон,

ни сменивший его Ребейр-Пашвиц не рискнули выводить линейный крейсер в Черное

море.

Весь 1917 год Черноморский флот готовился к высадке стратегического десанта в районе

Босфора. Планировалось участие в операции 3–4 пехотных корпусов и 3 артиллерийских

бригад. Развернулось строительство высадочных средств, было запланировано

переоборудование старых броненосцев в корабли артиллерийской поддержки. Броненосец

"Синоп", например, был оборудован булями по примеру английских кораблей,

участвовавших в Дарданелльской операции. Но все карты спутала Февральская

революция. Русская армия под влиянием большевистской заразы стремительно теряла

боеспособность. Поэтому ставка верховного командования решила ограничиться

высадкой оперативного десанта в районе Синопа. Эта операция должна была иметь в

основном политическое значение. Кроме того, планировалось освобождение английских

пленных, находившихся в этом районе. Однако после Октябрьской контрреволюции

пришлось отказаться и от этой операции. Революционные морячки одобрили

прекращение военных действий и начало мирных переговоров, и военные действия на

Черном море завершились. Позорное и бессмысленное затопление флота в Новороссийске

во второй раз покончило с русским флотом на Черном море. Но это не было результатом

военного поражения, как в Крымской войне. Измена и предательство лапами продажных

наймитов во главе с Владимиром Ульяновым по кличке "Ленин" зачеркнули славные

деяния доблестного флота.

Балтика

На задворках Великой войны

"Первые часы войны. Немецкая эскадра выходит из Киля в Балтийское море

для немедленного внезапного удара. Идут линейные корабли, крейсера,

миноносцы, может быть, даже линейные крейсера Флота Открытого Моря,

все эти так хорошо знакомые по "Джейну" и "Ташенбуху" (Справочники по

военным флотам — английский "Jane's fighting ships" и германский "Weyer's

Taschenbuch der Kriegsflotten") "Мольтке", "Дойчланд", "Кайзер Вильгельм

де Гроссе", "Лютцов", "Кельн", "Страссбург" — все брошено на ост, в

Финский залив, на Кронштадт, на Петербург, первый, пугающий,

терроризирующий удар, морской Седан… Немецкая чванная мощь —

эскадра идет, как на парад, черт бы их драл! Они же знают, что русский

флот не успел еще отмобилизоваться, что это будет не бой, а игра дюжины

котов с одной мышью".

Вот такие ужасные картины постоянным кошмаром мелькали в воспаленных мозгах

офицеров российского Моргенштаба. Судя по всему, все они страдали манией величия в

особо острой, не поддающейся лечению форме, потому что были убеждены, что у

германского флота нет и быть не может более неотложной и насущной задачи, чем

прихлопнуть пару проржавевших русских броненосцев. И русский флот начал энергично

готовиться к отражению такого удара.

Самое смешное, что примерно в таком же состоянии пребывал и германский

Адмиралштаб. Немцы были убеждены, что с минуты на минуту в Кильской бухте появятся

мрачные силуэты "Айрон Дьюка" и "Лайона". Поэтому они с не меньшей энергией

приступили к сооружению оборонительных редутов в "мокром треугольнике" Северного