Трагедия сорок первого. Документы и размышления
Шрифт:
73-я стрелковая дивизия 20-й армии, пополнившись частями окруженцев, прорывалась в направлении Селиванове (4 км южнее Вязьмы). Дивизия потеснила немцев на 2 км, но дальше продвинуться не смогла. Подавить пулеметы и артиллерию врага было нечем, так как основная часть артиллерии пошла по дороге в обход болота и была отрезана от своих войск. С помощью подошедших 2-х танков удалось продвинуться еще. Остальные дивизии 20-й армии вели ожесточенные бои за выход из окружения в районах Семлёво, Дятлово, Поленово, Гришино…
Из документов вермахта:
«7 10. 10 час. 00 мин. 195 пп высвободился с подходом 268 пд и продолжил наступление. В лесах севернее перекрестка еще находились большие силы русских, которые атаковали 268 пд. Эта дивизия продвигалась
7.10.12 час. 00 мин. 215-я боевая группа достигла своим передовым 3-м батальоном д. Ильченки. Когда поступил доклад от конного взвода, что опушка леса у д. Гаврюково занята противником, командир полка приказал первой роте встать в оборону, а 1-му батальону нанести удар по противнику с юга. Батальон атаковал и отбросил противника, подбив при этом три русских танка. Уцелевшие танки, около 10… пошли на восток и напали на 14-ю роту и штаб полка в д. Ильинке. И там тоже несколько из них подбили. Уцелевшие повернули на северо-запад…
7.10. Вторая половина дня. 2-й батальон ведет тяжелые бои у д. Гаврюково и д. Дворцы. Превосходящими силами противник давил постоянно с юга на оборону с упорством отчаявшихся. Батальон сильными резервами отбивал наступающего противника ударом во фланг. С помощью батареи, занявшей огневые позиции в д. Клин, удалось отбить каждую попытку русских прорваться».
Итак, остатки штабов армий и дивизий попавших в окружение частей, не имея единого руководства, прорывались из окружения разрозненными группами, погибали и попадали в плен. Командующий 24-й армией генерал-майор Ракутин К.И. вместе с частью штаба армии, со стрелковыми частями и танковой группой 7 октября 1941 г. были заблокированы противником в 10 км северо-восточнее Волочка у д. Гаврюково и где-то здесь в ночь на 8 октября в районе Гаврюково — Клин — Новосёлки погибли. «8 10. С 14 час. 00 мин. радиостанция Ракутина на вызов не отвечает»{451}.
Командующий же 20-й армией генерал-лейтенант Ф.А. Ершаковв бою под Семлёво попал в плен.
Из дневника Гальдера — запись 8 октября: «Окружение группировки противника в районе Вязьмы завершено и обеспечено от возможных ударов противника извне с целью деблокирования окруженных соединений.
9 октября. Бои против окруженной группировки противника в районе Вязьмы носят прямо-таки классический характер. Вне котла 4-я армия наступает правым флангом на Калугу, а 9-я сосредоточивает силы на северном фланге для удара по району Ржева».
Вечером 9-го октября члены ГКО, находившиеся в штабе Западного фронта, договорились со Сталиным об объединении войск Западного и Резервного фронтов в Западный фронт и согласились с предложением Сталина назначить командующим объединенным фронтом генерала армии Г.К. Жукова.
10 октября на стол Сталина легла докладная записка В.М. Молотова, К.Е. Ворошилова, И.С. Конева, Н.А. Булганина, А.М. Василевского «О прикрытии Москвы по можайскому направлению», в которой сообщалось, что «1. Задача усиления прикрытия Москвы по Можайскому направлению осуществляется в первую очередь переброской пяти дивизий из 22 и 29-й армий в район Можайска в сроки, утвержденные директивой Ставки. Приказ фронта о переброске этих дивизий отдан…»{452}
Уже тогда на Можайской линии обороны из резерва Ставки и соседних фронтов сосредоточивались 14 стрелковых дивизий, 16 танковых бригад, более 40 артиллерийских полков и ряд специальных частей и подразделений. 11 октября в кремлевском кабинете Сталина с 15 час 30 мин. до 22 час. 20 мин. шло заседание ГКО, где присутствовали Молотов, Ворошилов, Берия, Шапошников, а также Василевский, председатель Моссовета В.П. Пронин, командующий Московской зоной ПВО генерал М.С. Громадин, командир первого зенитно-артиллерийского корпуса ПВО генерал Д.А. Журавлев, командующий ВВС Московского военного округа полковник К.А. Сбытов. И уже 12 октября вышло постановление
Государственного Комитета Обороны «Об охране Московской зоны»{453}.«В связи с приближением линии фронта к Москве и необходимостью наведения жесткого порядка на тыловых участках фронта, прилегающих к территории Москвы, ГКО постановляет: 1. Поручить НКВД СССР взять под особую охрану зону, прилегающую к Москве с запада и юга по линии Калинин-Ржев-Можайск — Тула — Коломна-Кашира…»
В частях Западного фронта 13 октября зачитали первый приказ нового командующего:
«Командование фашистских войск, обещавшее в одну неделю взять Ленинград, провалилось с этим наступлением, погубив десятки тысяч своих солдат. Наши войска заставили фашистов прекратить предпринятое наступление. Теперь, чтобы оправдать этот провал, фашисты предприняли новую авантюру-наступление на Москву. В это наступление немцы бросили все свои резервы, в том числе малообученный и всякий случайный сброд, пьяниц и дегенератов. Наступил момент, когда мы должны не только дать отпор фашистской авантюре, но и уничтожить брошенные в эту сторону резервы.
В этот момент все как один, от красноармейца до высшего командира, должны доблестно и беззаветно бороться за свою Родину, за Москву! Трусость и паника в этих условиях равносильны предательству и измене Родине. В связи с этим приказываю: трусов и паникеров, бросающих поле боя и технику, расстреливать на месте. Военному трибуналу и прокурору фронта обеспечить выполнение настоящего приказа.
Товарищи красноармейцы, командиры и политработники, будьте мужественны и стойки.
Ни шагу назад! Вперед за Родину!»
В письме в Ленинград Жданову Жуков пишет о том «последствии», которое он получил от бывших командующих Западным и Резервным фронтами, и просит помощи минометами…
«Как тебе известно, сейчас действуем на западе — на подступах к Москве. Основное — это то, что Конев и Будённый потеряли все свои вооруженные силы. Принял от них одно воспоминание. От Будённого штаб и 90 человек, от Конева штаб и два запасных полка… В дальнейшем: буду истощать противника, а затем бить…»{454}
Окруженная же в районе Вязьмы группировка советских войск во главе с генералом Лукиным продолжала сражаться.
Вспоминает генерал М.Ф. Лукин: «Неоднократно до 11 октября нами предпринимались попытки прорваться, но успеха они не имели. Вновь собрал всех командиров и комиссаров дивизий и сообщил о том, что наше положение значительно ухудшилось. Снарядов мало, патроны на исходе, продовольствия нет, питались тем, что могло дать население, и кониной. Все палатки и дома переполнены ранеными… Все знали: враг шел на Москву, ее надо защищать. Поэтому всеми силами пытались вырваться из окружения. Но этого сделать не удалось, и мы тогда старались приковать к себе и отвлечь как можно больше сил противника…»{455}
Вечером 10 октября на командном пункте генерала Лукина, на хуторе Шутово, собрались генералы Болдин, Вишневский, командующий АБТ фронта Мостовенко, начальник материального снабжения Андреев, бригадный комиссар Ванеев, начальник штаба 19-й армии комбриг Малышкин, командиры соединений генералы Вашкевич и Ремизов, полковники Волков, Корчагин и Стученко, начальники штабов, работники политотдела, трибунала, прокуратуры. После долгих дебатов решили прорываться в направлении Гжатска на Богородицкое, направив в прорыв 2-ю стрелковую дивизию народного ополчения (генерал В.Р. Вашкевич) с отрядом моряков из 800 человек, 91-ю стрелковую дивизию (полковник И.А. Волков) и 127-ю танковую бригаду (генерал Ф.Т. Ремизов), а в арьергарде — 45-ю кав. дивизию (полковник Стученко). Затем Лукин сообщил командующему фронтом Б.М. Шапошникову, в Ставку ВГК о том, что в 16 часов 11 октября, собрав снаряды всей артиллерии и дав последний залп «катюш», он будет прорываться через Богородицкое на Гжатск. В случае неудачи армия будет отходить к Ершакову…