Трагедия

— Ты напугал меня, — прошипела я.

Он поморщился.

— Прости.

— Всё в порядке. Заходи. — Не похоже было, что я снова засну после испуга. Моя рука потёрла грудину, успокаивая моё всё ещё колотящееся сердце, когда я отступила, чтобы он мог подняться на ступеньку.

Он протянул руку за спину и закрыл дверь.

Затем, к моему полному удивлению, он притянул меня в свои объятия. Одна из его рук прижалась к моему затылку, так что моя щека прижалась к его сердцу. Другой рукой он проложил лёгкую дорожку вверх по моей обнаженной руке.

Он был одет в свои брюки от Кархартт, и от него пахло лаком для дерева. Наверное, он пришёл прямиком из своего магазина.

Я была в пижаме, тонкой майке и шелковых шортах для сна с оборками по краю. Оба были розовыми, настолько бледными, что казались почти белыми.

— Что ты здесь делаешь? — пробормотала я ему в рубашку, обхватывая руками его узкие бедра и засовывая их в задние карманы его брюк.

— Я решил проверить не осталось ли у тебя торта.

Я рассмеялась.

— Ничего нет.

— Чёрт. Мне нужно что-нибудь сладкое. — Его рука оставила мои волосы, спускаясь по спине к заднице. У меня не было карманов, которыми он мог бы воспользоваться, поэтому вместо этого он просунул свои мозолистые пальцы за пояс моих шорт и погладил мою задницу, кожа к коже.

Дрожь пробежала по моим плечам, и я откинула голову назад. В тот момент, когда я это сделала, он захватил мой рот в отчаянном поцелуе.

— Сладкая, — прошептал он мне в губы, прежде чем скользнуть языком внутрь.

Прошло всего два дня с той ночи в его магазине и моего волшебного торта. Часть меня была рада, что я не единственная, кто становится зависимым. Я была не единственным, кто жаждал попробовать ещё немного.

Другая часть меня была разочарована, потому что я рассчитывала, что Кейн будет держаться на расстоянии.

Если он продолжит приходить каждые два дня, я привяжусь.

Нет, я не позволю себе привязаться к Кейну Рейнольдсу. Я не позволю себе поверить, что в силах исцелить его разбитое сердце. Или что он может исцелить моё.

Ещё одна ночь не означала, что это была любовь.

И в следующий раз мы выдержим бoльшую паузу.

Глава 8

Пайпер

Две недели спустя я сидела на табурете в баре «Ларк Коув» с бумажным корабликом арахиса в одной руке и сезонным пшеничным пивом в другой. Тея и Джексон оба стояли за стойкой, и я пришла, чтобы провести время вместе с ними и Уиллой.

— Как много проблем приносит уборка всей этой скорлупы? — спросила я Тею, очищая ещё один орех и позволяя скорлупе упасть на пол.

Она пожала плечами.

— Всё не так уж плохо. В первое время я всё время пыталась подметать. Я так привыкла к барам Манхэттена, где отпечатки пальцев где угодно считались тяжким преступлением. Меня передёргивало, когда я наблюдала за тем, как эти ошмётки скапливались. Но потом я привыкла, и теперь просто жду и подметаю всё после закрытия.

— Мне нравится. — Я отправила арахис в рот, с хрустом разгрызая. — Это так… расслабляющее.

Она улыбнулась как раз в тот момент, когда какой-то мужчина подошёл к бару, чтобы заказать пиво.

Всё это место было расслабленным. Бар «Ларк Коув» был, пожалуй, моим самым любимым местом во всём городе. Он был уникален благодаря своим владельцам и их чутью на очарование.

По сравнению с большинством баров в городе, всё здесь было довольно потрёпанным — но в хорошем смысле. Сам бар тянулся длинной буквой L вдоль задней и боковых стен. Столики у передних окон были побиты долгими годами использования. Бильярдный стол недавно был перепрошит, но по ножкам всё ещё можно было определить, как его пинали и царапали на протяжении многих лет. Здесь был даже музыкальный автомат, который играл такую звонкую кантри музыку, что казалось, будто ты перенёсся на сорок лет назад.

Высокие потолки были открыты, и железные балки, идущие от одной стороны к другой, были обнажены. Бар имел деревенский, индустриальный вид, благодаря потёртым деревянным полам и стенам, обшитыми панелями в тон. Все барные стулья были разными, и тот, на котором сидела я, слегка качался вправо.

За полками с алкоголем было установлено зеркало, которое тянулось вдоль всей стены за баром. На подставке для ног, на которой стояла моя сумочка, были видны бороздки от подошв ботинок, которые люди упирали в одни и те же места из года в год.

Стены были увешаны неоновыми и металлическими вывесками, а также многочисленными фотографиями в рамках. Во время моего первого визита сюда я потратила почти тридцать минут, рассматривая каждую из них. Это походило на просмотр живой временной шкалы, которая была начата первоначальными владельцами и продолжена их дочерью Хейзел, когда она возглавила бар.

И теперь этим местом управляли Тея и Джексон — дети Хейзел во всех смыслах и целях. Она не была их биологической матерью, но она была их образцом для подражания так долго, что они смотрели на неё как на родителя. И хотя они не делили общую кровь, Тея и Джексон были словно брат с сестрой.

По крайней мере, спорили они как брат и сестра.

Находясь рядом с ними, я начинала скучать по своей собственной семье, особенно по своему младшему брату Оуэну. Мы отдалились друг от друга, как это бывает у братьев и сестёр после взросления, но в детстве он был моим лучшим другом.

Я сделала мысленную пометку позвонить ему завтра. Затем я добавила своих родителей, бабушку и дедушку в свой список звонков. Может быть, если бы я более ответственно относилась к звонкам своей семье, физическое расстояние между нами, казалось бы, меньше полутора тысяч километров.

Я навещу родителей. В конце концов. Но только после того, как Адаму удастся смириться с нашим разводом.

Что бы он подумал об этом месте? Я рассмеялась про себя, представив его полный ужаса взгляд.

Мы с Адамом проводили время с определённой группой друзей в Нью-Йорке, ни один из которых и под дулом пистолета не оказался бы в баре «Ларк Коув». Наши вечера вне дома всегда проходили в заведениях одного и того же типа. Все они были чистыми и высококлассными. Все они следовали самым последним трендам.