Трагический эксперимент. Книга 4

– У нас будет советское правительство, наш собственный орган власти, без какого бы то ни было участия буржуазии. В корне будет разбит старый государственный аппарат управления, и будет создан новый в лице советских организаций. <…> Для того чтобы окончить эту войну, необходимо побороть самый капитал. <…> В России мы сейчас должны заняться постройкой пролетарского социалистического государства. Да здравствует всемирная социалистическая революция!

Зал откликнулся восторженными аплодисментами.

В Таврическом дворце открылся Второй всероссийский съезд Советов. Он принял написанное Лениным обращение к рабочим, солдатам и крестьянам, в котором говорилось, что съезд берёт власть в России в свои руки, а на местах власть переходит к Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Меньшевики и правые эсеры выразили протест против «военного заговора и захвата власти» и покинули съезд.

Им возразил Троцкий:

– Восстание народных масс не нуждается в оправдании; то, что произошло, это не заговор, а восстание. Народные массы шли под нашим знаменем, и наше восстание победило. И теперь нам предлагают: откажитесь от своей победы, идите на уступки, заключите соглашение. С кем? С теми жалкими кучками, которые ушли отсюда? За ними никого нет в России. Вы – банкроты, ваша роль сыграна, и отправляйтесь туда, где вам отныне надлежит быть: в сорную корзину истории.

Образовали первое советское правительство. В декрете съезда оно названо «временным рабочим и крестьянским правительством» – до созыва Учредительного собрания. Но уже через несколько дней слово «временное» забыли. Большевики взяли власть и не собирались её отдавать. Совет народных комиссаров получил от ВЦИК право издавать неотложные декреты, то есть постановления правительства обретали силу законов.

Ни одна другая социалистическая партия не захотела заключить коалицию с большевиками. Поэтому первое правительство полностью составилось из большевиков. Его состав определили на ночном заседании ЦК партии – в комнате № 36 на первом этаже Смольного.

Ленин вошёл в комнату, забитую людьми. По-хозяйски устроился за столом. Рядом расположился ещё кто-то из руководителей партии. Места остальным не хватило. Стояли или усаживались прямо на пол.

– Ну что же, если сделали глупость и взяли власть, – несколько иронически сказал Лев Каменев, – то надо составлять министерство.

– У кого хороший почерк? – Ленин настроился на деловой лад.

– Владимир Павлович Милютин – лучший из нас писарь.

Будущему наркому земледелия Советской России очистили место за столом. Он вооружился карандашом и бумагой.

– Так как назовём наше правительство? – задал кто-то первый вопрос. – Министры-то хоть останутся?

Ленин рассуждал вслух:

– Только не министры! Гнусное, истрёпанное название.

– Можно было бы комиссарами назвать, – предложил Лев Троцкий. – Но только теперь слишком много развелось комиссаров. Может быть, верховные комиссары? Нет, «верховные» звучат плохо. Нельзя ли «народные»? Народные комиссары.

– Что же, это, пожалуй, подойдёт, – одобрил Ленин. – А правительство в целом?

– Правительство назвать Советом народных комиссаров, – предложил Каменев.

– Это превосходно! – обрадовался Ленин. – Ужасно пахнет революцией. Принято. Начнём с председателя.

И сам предложил:

– На пост председателя – Троцкого.

Лев Давидович запротестовал:

– Это неожиданно и неуместно.

Ленин настаивал на своём:

– Отчего же? Вы стояли во главе Петроградского совета, который взял власть.

Троцкий не согласился:

– Этот пост должны занять вы как лидер победившей партии.

Владимир Ильич не стал возражать:

– Тогда вы нарком по внутренним делам, будете давить буржуазию и дворянство. Борьба с контрреволюцией важнее всего.

Троцкий отверг и это предложение:

– Будет гораздо лучше, если в первом революционном советском правительстве не будет ни одного еврея.

Ленин презирал антисемитов, поэтому он вспылил:

– Ерунда. Всё это пустяки. У нас великая международная революция, какое значение могут иметь такие пустяки?

– Революция-то великая, – ответил Троцкий, – но и дураков осталось ещё немало.

– Да разве ж мы по дуракам равняемся?

– Равняться не равняемся, а маленькую скидку на глупость иной раз приходится делать: к чему нам на первых же порах лишнее осложнение? Я бы охотнее всего продолжил занятия журналистикой.

Тут уже против высказался секретарь ЦК партии Яков Свердлов:

– Это мы поручим Бухарину.

Практичный Свердлов нашёл работу для Троцкого:

– Льва Давидовича нужно противопоставить Европе. Пусть берёт иностранные дела.

– Какие у нас теперь будут иностранные дела? – недоумённо пожал плечами Ленин, как и все, ожидавший мировой революции, но, подумав, согласился.

Наркомом по внутренним делам назначили Алексея Ивановича Рыкова. Он вытащил и показал наган, который носил с собой. Кто-то недоумённо спросил:

– Зачем он тебе?

– Чтобы перед смертью хоть пяток этих мерзавцев пристрелить.

Дальше составление правительства пошло быстрее.

На второй день после победы большевиков – в перерыве между заседаниями съезда Советов – меньшевик Николай Суханов отправился в буфет, где была давка у прилавка. В укромном уголке натолкнулся на Льва Каменева, впопыхах глотавшего чай. Спросил:

– Так вы окончательно решили править одни? Я считаю такое положение совершенно скандальным. Боюсь, что, когда вы провалитесь, будет поздно идти назад.

– Да, да, – нерешительно и неопределённо выговорил Каменев, смотря в одну точку. – Хотя… почему мы, собственно, провалимся?

В на скорую руку сформированное правительство решили ввести представителя балтийских моряков – главной военной силы, принявшей сторону большевиков. Павла Дыбенко утвердили наркомом по морским делам. Теперь они встречались с Коллонтай на заседаниях Совнаркома в Смольном. Не только заметная разница в возрасте, но и необыкновенная пылкость чувств влюблённых друг в друга наркомов, словно нарочито выставленная напоказ, смущали товарищей по партии и правительству.

Павлу Дыбенко было двадцать восемь лет. В сопровождении вооружённых моряков он явился в военное министерство, где на него смотрели с изумлением, плохо представляя себе корабельного электрика в роли военно-морского министра.

События тех дней историк Елена Прудникова описывает так:

«Под флагом Комитета спасения меньшевики <…> начали работать над реставрацией керенщины. Добрая половина их по-прежнему стояла за коалицию. Остальные либо признавали „законную власть Временного правительства“, либо считали необходимым создать новую власть в противовес Смольному, либо просто стояли за ликвидацию Смольного всеми средствами и путями».