Трактат об удаче (воспоминания и размышления)

Согласитесь, что осуществить все это среди реальных или виртуальных «времянок» и «стремянок» невозможно.

Существует и другая болезнь, связанная с контролем руководителем процесса нововведений. Исполнитель рапортует об успешном их воплощении, подчиненные визируют акты приемки, а ожидаемой отдачи от проекта не ощущается…

В связи с этим у руководителя периодически возникает потребность в индикаторах, которые бы подсказывали момент, когда личный или корпоративный проект необходимо освобождать от детских пеленок и запускать в самостоятельную взрослую жизнь. Ставить жирную точку.

В технике, в организации производства надежным индикатором «незавершенки» является наличие не выведенной из эксплуатации старой системы, которая, несмотря на все бодрые рапорты и разрезанные ленточки, действует параллельно со старой. Что бы из себя ни представляла инновация (программный комплекс бухгалтерского учета, автоматизация температурного контроля плавки металла или запуск установки по переработке попутного нефтяного газа), но если ранее применяемая система не демонтирована, значит, разработчик и эксплуатационники не уверены в ее надежности, и подписывать приказы о премировании и визировать наградные листы преждевременно.

Сейчас в моде телевизоры с большими плазменными экранами (они не только модные, но и удобные). Временами я даже испытываю чувство ущербности от того, что у меня в спальне по-прежнему стоит относительно небольшой, но весьма толстозадый «Sony». Почти 15 лет назад японцы с присущей им добросовестностью сработали этот аппарат, который и сегодня показывает, «как молодой», и у меня никак не поднимается рука, чтобы заменить его по причине морального износа.

Рабочий стаж этого телевизора выдает только пульт дистанционного управления: на пяти кнопках переключения каналов стерлись цифры. Если сравнить «индикаторы», о которых я говорил выше, то, если бы управление ими было вынесено на пульт, то цифры на соответствующих кнопках тоже оказались бы стертыми от давнего употребления.

Но одну свеженькую, ранее не задействованную кнопку я запустил в эксплуатацию всего года два назад.

У меня часто создается впечатление, что, несмотря на то что процесс преобразования структуры управления идет уже шестнадцатый год, зачастую он превращается в бесконечный реформаторский зуд. Для диагностики этого заболевания и задействовал ту самую «незатертую» кнопку.

Например, я знаю, что в компании, в учреждении полгода назад началась реструктуризация управления. Идя по коридору офиса, я фиксирую содержание табличек на дверях. Если через месяц прогулка по тому же коридору обнаруживает, что более 90 % табличек осталось на своих местах, подразделения не изменили названий, значит, «перестройка» завершена, на проекте можно поставить точку. Если же везде обнаруживаешь новых хозяев, значит, «хождение по мукам» продолжается.

Примерно раз в квартал доводится бывать в здании администрации Пермского края. И, как, минимум четвертый год индикатор мигает: «процесс идет».

Индикаторы «жирной точки» могут пригодиться не только руководителю. Два раза в жизни с разрывом почти в сорок лет они понадобились мне, чтобы круто изменить ход жизни.

Летом 1960 года на пермском стадионе «Звезда», находившемся рядом с парком им. Горького, проводилось первенство области по легкой атлетике. В минувшем январе того года мне исполнилось 26 лет. Возраст для спорта солидный. Я не раз задумывался о том, чтобы покинуть спорт, «повесить шиповки на гвоздь», но все не решался сойти с этой политой потом, но азартной орбиты, на которой провел десять лет.

На деревянном павильоне стадиона висела большая доска, на которой кнопками прикреплены листочки забегов на разные дистанции, в том числе и на мои «коронные» 800 метров. У доски спиной ко мне стояли двое парнишек лет восемнадцати в тренировочных костюмах. Тот, который пониже, спросил: «Кто бежит в сильнейшем забеге?» Рослый прочитал вслух:

«Неволин, – и пояснил: – Кудрявый из университета… Соснин – длинный из авиатехникума… Сапиро – очкастый старик из Чусового»…

Тихо, бочком, двадцатишестилетний «старик» отошел от молодой поросли спортивного Прикамья. И, может, забыл бы всю эту историю. Но, заняв три третьих места (на 400, 800 и 1500 метров), вспомнил. К тому времени я где-то уже встречал классическую фразу «уходить надо вовремя», но воспринимал ее весьма абстрактно. Прозвучавшее из уст «независимого эксперта» слово «старик» преобразовало абстракцию в реальность. Внутренний индикатор мигнул: «Пора!»

Так была поставлена точка в моем «большом» спорте.

Второе индивидуальное использование индикатора «жирной точки» произошло в декабре 1999 года, но родом оно тоже из далекого спорта.

Той зимой на выборах в Государственную думу я проиграл не только Павлу Анохину, но и Илье Неустроеву. П. Анохин не жалел времени и денег на избирательную кампанию, провел не одну сотню встреч с избирателями. Его (как через год публично признается сам Геннадий Игумнов), поддерживал губернатор и вся губернаторская рать… Проиграть ему – обидно, но объяснимо. Но проиграть И. Неустроеву, который предвыборную гонку провел как бы шутя, не очень-то напрягаясь?! Проиграть сопернику, которого тогда за пределами Индустриального района (от которого он был избран в областное Законодательное собрание) еще на экваторе выборов никто в округе не знал?!

Не скажу, что я очень тяжело переживал этот проигрыш. Для спортсмена (даже бывшего) любой проигрыш неприятен. А потом, может, это еще не последний «забег»? Может, уроки этого поражения еще пригодятся в дальнейшем? Ведь еще весной 1999-го и мысли не было идти на штурм Госдумы. Именно тогда в разговоре «на свободную тему» с двумя Андреями – Кузяевым и Агишевым – прозвучало что-то типа: «А не слабо ли, Евгений Саулович!». И Евгений Саулович завелся, рванулся в бой…

И вот, спустя восемь месяцев, опять пришедшая к финишу третьей былая гордость чусовского спорта пытается найти причину (или причины) своего поражения…

Слабая работа штаба? Игра губернатора на противоположной стороне? Попытка выглядеть другим, чем ты есть на самом деле и каким тебя знают многие? А может, что-то совсем иное?

И тут вспомнился эпизод, который 40 лет без употребления провалялся в дальних закоулках памяти.

В конце 1950-х в стране достаточно популярными были легкоатлетические матчи «СССР – США». Аналог подобных соревнований мы иногда проводили в Чусовом: выясняли отношения с Березниками, Лысьвой, Кизелом, клубными командами Перми. Болельщиков на стадион приходило не меньше, чем на футбол. И все дружно болели за своего земляка Женьку Сапиро.

Спустя неделю после такого матча в Чусовом, в перерыве между футбольными таймами, состоялся внутригородской забег на 800 метров. Я решил поиграть в «кошки-мышки» с кем-то из молодых ребят, которых тренировал в качестве играющего (бегающего) тренера: пропустил вперед, затем обогнал, снова выпустил… И вдруг стадион дружно и горячо стал поддерживать… моего юного соперника. Более того, когда на финише я резко финишировал первым, трибуны разочарованно вздохнули.

Теперь, в 1999-м, я вспомнил чувство обиды на «изменников». Но не только это. Понадобилось несколько десятков лет, чтобы понять на собственном примере, что публике рано или поздно надоедает все (или почти все). И былые кумиры тоже. Чаще всего это происходит почти незаметно: ну, захотелось чего-нибудь «свеженького»… И вот он, свеженький, перед глазами!

Это характерно для искусства, для спорта, для отношений мужчины и женщины. И, конечно, для политики.

История повторяется. Прошли десять лет с тех пор, как в мае 1990-го я встал на беговую дорожку под названием «большая политика»… Время более чем достаточное, чтобы потерять былую политическую «свежесть», утомить своих «болельщиков» – избирателей.

Индикатор «жирной точки» опять неумолимо показывал: с политикой пора заканчивать.

Наверное, не совсем этично использовать систему индикаторов для оценки того или иного человека. Для людей, лишенных чувства юмора, это совершенно недопустимо. Но, если с иронией относиться не только к другим, но и к себе, то применение некоторых индикаторов, как и чаевых в ресторанах, даже приветствуется.