Трактир на Мясницкой

– Зачем? – заморгал Сундуков.

– Ну, мало ли, – сказал Коробов и пожал плечами. – Может, водички попить или стопку мартини опрокинуть.

– Я не видел, – подумав, ответил Валерий Степанович.

– А скажите: кто-нибудь посторонний, когда вы готовили конкурсные блюда, заходил к вам на кухню? – задал Володька вопрос, который, верно, приберег напоследок.

– Да, – ответил Сундуков.

– Кто? – спокойно спросил Коробов, уже смирившийся с манерой разговора шеф-повара.

– Ведущий заходил несколько раз, чтобы узнать, скоро ли будут готовы блюда…

– Та-ак, – протянул Коробов и сделал пометочку у себя в блокноте. – А еще кто-нибудь заходил?

– Еще этот заходил. Из жюри, – ответил Валерий Степанович.

– Кто «этот»? – улыбнулся через силу Коробов.

– Ну, этот, как его… Он еще ходит, как летает… – неопределенно ответил Сундуков. Но это «неопределенно» было для Володи, а для меня вполне определенно. И я вмешался снова…

– Валерий Степанович имеет в виду почетного члена жюри конкурса, Антона Антоныча Корнелюка, чиновника из Департамента торговли и услуг, – сказал я и мило улыбнулся следователю Коробову. – Это у него такая летящая походка. Да, если вам интересно, то я могу сообщить несколько черт, присущих данному господину именно исходя из его походки, поскольку она отражает некоторые качества, которые…

– Вы мне это позже сообщите, Аристарх Африканыч, – придав голосу холодность, сказал Коробов. – А пока прошу не мешать мне в проведении допроса.

Володя отвернулся от меня, вполне дружелюбно посмотрел на Сундукова и спросил:

– А больше на кухню, стало быть, никто не заходил?

– Нет, не заходил, – ответил Валерий Степанович после недолгого раздумья. – А может, и заходил кто, да я не видел, – добавил он. – Мы ведь все блюда на финал готовили. По сторонам не смотрели… Не до того. Тут как бы не перепутать чего, дело-то ответственное.

– Ясно, – резюмировал Коробов. – Тогда у меня к вам, Валерий Степанович, будет последний вопрос: – А как вы думаете, кто мог отравить шеф-повара Максимова?

Думал Сундуков долго. Наконец, как-то затравленно и печально глянув на Коробова, ответил:

– Все…

Глава 3 Обычные супружеские отношения – это когда и он, и она изменяют? Или допросы, допросы…

Когда Коробов отпустил шеф-повара Сундукова, появился помощник следователя. Он сообщил Володе, что итальянца нигде нет и что швейцар у входа видел его стремительно выходящим из холла банкетного зала. После чего искомый Дрего Мора сел в свой раритетный «Ламборгини Эспада» семьдесят седьмого года выпуска и был таков.

– Этот швейцар что, так хорошо разбирается в раритетных марках автомобилей? – спросил помощника Коробов.

– Он так сказал, – ответил помощник. – Ну, когда я спросил про марку автомобиля.

– А ну, давай этого швейцара сюда, – приказал помощнику следователь по особо важным делам.

Помощник вернулся со швейцаром через минуту.

– Здравствуйте, – произнес Володя, глядя на расшитую золотом ливрею швейцара. – Я следователь по особым делам Главного управления Следственного комитета Коробов, – представился мой друг, – а вы?

– А я швейцар банкетного зала «Бонапарт» Сидоркин-Арнаутов, – ответил швейцар торжественно.

– Имя-отчество? – спросил Коробов.

– Виталий Александрович, – не менее напыщенно ответил Сидоркин.

– У меня к вам вопрос, господин Сидоркин-Арнаутов, – по-простому начал Коробов. – Вы видели, как ваш банкетный зал покинул Дрего Мора…

– Это «не мой» банкетный зал, – заметил Виталий Александрович. – Я только служу здесь привратником.

В его словах прозвучала некоторая досада, или все-таки показалось?

– Понятно, – остановил свой взгляд на Сидоркине-Арнаутове Коробов. – Откуда вы знаете, что Дрего Мора… это именно Дрего Мора?

– Мне положено знать всех, кто участвует в поварском конкурсе, в том числе и членов жюри, – ответил Сидоркин-Арнаутов.

– С тем, чтобы не пустить посторонних лиц? – спросил следователь по особо важным делам.

– Да, – коротко ответил швейцар.

– И что этот Дрего Мора? – снова спросил Коробов.

– Он буквально выбежал из банкетного зала, – сказал Виталий Александрович. – Был бледен, как крахмальная скатерть, и явно растерян. Сел в свой «Ламборгини Эспада» и уехал…

– А откуда вы знаете, что это был именно «Ламборгини Эспада» да еще семьдесят седьмого года выпуска? – спросил Володька. – Вы что, так хорошо разбираетесь в раритетных автомобилях?

– Да, – лаконично ответил Сидоркин-Арнаутов и спокойно посмотрел на Коробова.

– Откуда? – повторил свой вопрос Коробов.

– Я бывший автогонщик, – опустил взор Виталий Александрович. – И у меня с детства страсть к автомобилям. Поэтому и разбираюсь…

И тут я припомнил кое-что. О Сидоркине-Арнаутове (вспомнилась именно двойная фамилия) писал еще во время моей работы в газете «Московский репортер» корреспондент газеты Вова Чикин. Сидоркин-Арнаутов разбился на своей «Ладе Революшн» во время первого сезона гонки на кольцевой гоночной трассе на Воробьевых горах, не вписавшись в поворот на узкой и неровной трассе, зато аккурат вписался в бетонный отбойник, сильно при этом покалечившись. Оказалось, что на заводе плохо прикрутили провод, идущий к выключателю массы, да еще от вибрации при езде прерывается контакт. Но это было еще не все. Болт, крепящий карданчик на рулевой рейке, оказался без гайки и держался только на честном слове, то есть неизвестно на чем. Так что все могло быть еще хуже…

– Хорошо, вы свободны, – сказал Володя бывшему гонщику Сидоркину-Арнаутову и куда-то позвонил. Когда он говорил в трубку с явными зловещими нотками в голосе, то называл имя Дрего Мора и несколько раз марку и год выпуска его автомобиля. – Найдем, никуда он от нас не денется, – с воодушевлением произнес следователь по особо важным делам после этого звонка и посмотрел на меня, и я понял, что сейчас передо мной другой Володя. Не мой друг, с которым хорошо сидеть в «Мечте», дегустировать прозрачную, как слеза младенца, водку и вести задушевную беседу, с эдакой ленцой перемежая ее с деловым разговором. И не тот товарищ, у которого не зазорно попросить помощи (иными словами, тысчонку до получки), зная, что он не откажет, а когда надо, и выручит в чем-нибудь более существенном. Сейчас это был собранный и заточенный на конкретную цель человек, которого сбить с пути или с толку было практически невозможно.

Переменился Володя, не узнать!

– А мне что делать? – спросил помощник.

Коробов вскинул на него удивленные глаза:

– Как это «что делать»? Впервые замужем, что ли? Допрашивать свидетелей. Под протокол, и чтоб все было чин чинарем: как зовут свидетеля, место его работы, знал ли он покойного, что видел и что думает по поводу увиденного.

– Понял, – энергично отозвался помощник.

– Ты берешь на себя членов жюри. Кроме этого, Корнелюка, и ведущего. Их я допрошу сам. После снятия показаний – отпускаешь. Пусть идут домой.

– Уяснил, – сказал помощник.

– Ну, коли уяснил – приступай! Нечего время терять.

Затем подошел врач-криминалист и заявил, что взял на кухне пробы на яд, но крайне сомневается, что он будет обнаружен.

– Почему вы так думаете? – поинтересовался мой друг Володя.

– Чую, – просто ответил врач, на что Коробов даже не улыбнулся, а строго и понимающе посмотрел эксперту в глаза.

– У вас обоняние, что ли, какое-то особое? – с интересом спросил Володя.

– Скорее всего, опыт.