Трактирные истории

Табола понял мои метания, достал из внутреннего кармана небольшую пирамидку из темного камня и поставил в кроватку малыша. Аккуратно взял меня за предплечье и вывел из трактира. Только за воротами он тихо заговорил, всунув мне в руку гладкий черный камешек, похожий на обычный речной голыш:

— Это прослушка. Новая разработка, между прочим. Есть только у императорских тайных… В общем, используют, если нужно кого-то подслушать, находясь достаточно далеко. В зависимости от силы мага действует до нескольких лиг. Если Марк заплачет, камешек завибрирует, даже в кармане почувствуешь, одна искра и мы услышим звук. Сможем вернуться обратно. Так я его, конечно, еще не применял, но почему бы и нет?

Я усмехнулась, отметив, что мужчина поперхнулся на слове «тайных», но предпочла внимания сейчас не заострять.

— Отличная разработка. Представьте ее няням и работающим мамам и они обеспечат такой приток в бюджет, что три Каралата замостить хватит.

— Доложу начальству, — улыбнулся маг. — Я мог поставить полог тишины, но так понял, что ты не хочешь, чтобы нас не только не услышали, но и не увидели меня рядом с твоей комнатой. Как ты там вообще поместилась?

— Нормально поместилась. Давай действительно пойдем прогуляемся. Тут совсем рядом, если что я за пару минут добегу до сына.

Я повернула в сторону реки. Прибрежная часть Каралата не ограничивалась портами и неблагополучными Раскатами. Были здесь места, куда люди любого сословия могли пойти просто погулять или даже искупаться. Как таковой красивой набережной для прогулок не было. Тенистая мощеная досками дорожка вела под вётлами вдоль песчаных берегов, которые по весне заливало. Поэтому здесь ни домов построить, ни камнями замостить. Зачем, если весной всё затопит, а потом и унесет по течению. Днем сюда бегали купаться дети, приходили женщины погулять с малышами. Вечерами устраивались влюбленные парочки или небольшие компании, чтобы разжечь костер, пожарить мясо на палочках и немного выпить. Место, даже несмотря на шумную молодежь, считалось пристойным. Не для высокой публики. Для обычных трудяг, которые хотят немного расслабиться. Нарушать нормы приличия не давали патрулирующие «звезды». Стража вмешивалась редко. Но ее возможное присутствие позволяло охладить некоторые горячие головы.

Мы дошли до Пляжей, как называли эти места каралатцы, в уютном молчании. Табола предложил локоть и я шла, держась за него. Под пальцами ощущалась теплая гладкость кожаной куртки. Иногда он клал ладонь на мою руку, когда я спотыкалась на неровностях мостовой. Всё же не стоило выходить в домашних шлепках на деревянной подошве.

Дойдя до настила, мы немного прошли по нему, миновали несколько бурно обсуждающих что-то компаний у костров и устроились на толстом поваленном стволе под ветлой. Совсем рядом с водой. Я не собиралась удаляться от сына дольше, чем на пять минут ходьбы.

Я скинула шлепки и с наслаждением зарылась пальцами ног в прохладный песок. Табола, видимо оценив выражение неземного блаженства на моем лице, скинул сапоги и последовал моему примеру.

Заговорили мы не сразу.

— Итак, — наконец произнес маг. — У нас на обсуждении несколько животрепещущих тем. С какой начнем?

— С Тларга.

— Так. Его в моей повестке вообще не было, — вскинул брови Табола.

— Он сейчас наша основная повестка. И тебе об этом важно знать. Тларг вот-вот обернется.

— Каким образом?

— Леи веками отдавали свою силу. Сам мир слабел из-за этого. Нидлунды пытались уравновесить, насыщать. Ведьмаки пытались. Они — часть мира, часть лей.

— И им не удалось.

— Когда нидлунды сдались и решили больше не вмешиваться, леи истончились. Оборотни, а с ними и другие «магические» расы, утратили способности.

— А Тларг вдруг сможет?

— Да. Он первый, кто сможет.

— Объяснишь? Я подозреваю, что здесь не обошлось без тебя?

— Опосредованно.

— Какие слова знает обычная кухарка, — съехидничал Таби.

— Не обычная. Я вообще-то еще и подавальщица, — отбила я.

— Мне не верится, что оборот возможен. Я изучал теорию магии. Ковен уверен, что дело не в силе лей.

— Ты изучал то, что дал тебе Ковен. Не более.

— А у тебя есть другая информация?

— У меня ее просто больше.

— Интересно откуда. Насколько я помню, все архивы рода были уничтожены задолго до нашего рождения.

— Архивы, но не знания. Мой… Наш прадед серьезно занимался исследованиями на тему потери способностей у изначально магических рас. Ты знаешь, что многие просто не выжили? Дед, хоть и был мал, но кое-что запомнил, а потом сам уже начал работу над этим. Он был уверен, что при той силе лей, которую они набрали сейчас, оборот возможен.

— Но?

— Но должны быть соблюдены еще какие-то условия. Должен быть толчок для оборота. Перевертыши веками не могли выпустить свою вторую половину и поменять ипостась. Даже частичный оборот был не доступен. Я думаю, что сработала инертность мышления. Если обернуться нельзя, то нельзя ни при каких условиях. Они привыкли так думать, поэтому даже не пробовали.

— И что дало этот толчок Тларгу?

— Не тот вопрос. Что могло дать толчок Тларгу — вот тот.

— То есть, ты не знаешь точно.

— Точно — нет.

— Хватит юлить, Рийна. Ты знаешь или хотя бы догадываешься, что его дало. Больше интересно почему ты не хочешь мне об этом сказать. Я могу предположить, что твои знания в этой области больше, чем мои. Но не отказывай мне в уме и догадливости, хорошо?

Я кивнула.

— Давай подумаю вслух. Тларг начал оборачиваться, когда инициировался Марк, так?

Кивок.

— Твой сын ведьмак. Он унаследовал способности от тебя и твоих предков. Но ведьмаки неоднократно пытались помочь перевертышам. Проводили исследования, обряды, ритуалы. И ни один не смог помочь. Значит, толчок — это не ваш выплеск силы.

Я пожала плечами.

— У меня только один вопрос. А какие способности он унаследовал от своего отца?

Я как в ледяную воду головой кинулась:

— Кровь нидлунда.

Табола рассмеялся. Потом произнес:

— И где ты его нашла?

— Это не сложно. Потомки нидлундов живут среди нас. Ты не мог не знать этого. Тебя же учили.

— И хорошо учили. Это не факт, а лишь вероятность. Нидлунды смешивались с другими расами, но с тех пор, как они покинули мир, прошел не один десяток столетий. Кровь разбавилась настолько, что даже определить ее наличие в человеке не представляется возможным.

— Откуда ты знаешь, что это невозможно? Потому что это всем известно? Не думаешь, что это может быть та же инерция мышления, что и невозможность оборота?

— Рийна, я искал нидлундов. Когда был молодым мажонком — мечтателем. Мне была доступна не только библиотека Ковена, но и Императорская библиотека. И знаешь, что я понял? Что нидлунды — не часть жизни этого мира, а лишь древняя легенда. Настолько же древняя, насколько и мертвая. Были, жили, творили, исчезли. В наследство нам остались крупицы магии и знаний, грандиозные сооружения и много-много руин.