Трактирщик

– Откуда мне знать его, сам посуди? Так, нахватался то тут, то там... А ремесло у меня самое безобидное, но необходимое в любой стране в любые времена: я кулинар, или, по-вашему, кухарь, трактирщик.

– А где же твой трактир?

– В Жатеце. Пока не открыт, но, надеюсь, с божьей помощью не замедлить с этим делом...

– Что же вы делаете в дне пути от Жатеца?

– Что делаем? Да вот, ходили-ходили, а тут работёнка подвернулась: сволочь всякую в ножи принимать... А в целом - лишние знания, действительно, умножают скорбь...

Да, товарищи дорогие: взгляд у бржедицкого пана такой, что всё Сталинградское управление ГПУ во времена оны обзавидовалось бы... Просвечивает не хуже рентгена на предмет враждебных помыслов.

– Вот оно как... Ну что же, добро: меня ваши тайны не касаются, да и мои вам двоим ни к чему, так что всё правильно. Поклон вам, что от беды избавили! Когда до дому доберусь - закажу мессу благодарственную и по десять фунтов воску на свечи за здоровье каждого из вас пожертвую. Всё, что монголы у меня и джуры моего забрали - и без того теперь ваше, но когда в Жатец вернёшься - ожидай от меня вестника с дарами: хоть жизнь серебром не меряют, да пусть память обо мне будет. А пока - вот, держи! Коль станется так, что попадёшь в Бржедицкий Градец или в какое иное владение Чернинов, - а род наш немал, и земель богато, - покажешь любому кмету, а лучше - вейводе из чехов или моравов. Помогут и делом и советом. Только германов опасайся и поганов: им это казать не вздумай!

С этими словами пан Карел снял через голову шнурок-гайтан с большим - почти в пол-ладони - медным крестом и протянул мне. Протянув ладонь, я ощутил приятную тяжесть согретого на черниновской груди металла. Крест выглядел несколько необычно: нижний его конец был обломан наискось, у ног распятого Христа виднелся верхний уголок гербового щита с фрагментом непонятной геральдической фигуры. На обороте стоящий в полный рост Егорий-Драконоборец прикалывал к земле тонюсеньким копейным лучиком извивающуюся рептилию. Ничего не скажешь: вещица приметная... Вот только не понять, к добру или к худу её мне подарили? И стоит ли связываться с паном Чернином и его непонятными делами? Пожалуй, пока не стоит: глубокое внедрение в этот странный средневековый мир пока не завершено, относительно прочную материально-техническую базу в виде заведения общепита я ещё создать не успел. А надо: время-то идёт, водица капает...

Вот и Ясь вернулся, ведя в поводу бельмастого маштака. Вьюк и инструменты, завёрнутые в рогожу никуда не делись: видно, никто за минувшее время по дороге проехать не успел. Что же, тем лучше!

– Благодарю, пан Чернин! Встречи нашей я и без того не забуду, так что дары в Жатец присылать не обязательно. Но дело наше пока осталось незавершённым, и, ты уж прости, лучше тебе с нами в тех местах не появляться: незачем это.

– Да и мне, слава Яну-вояку, не слишком-то этого хочется: своих забот немало. Вот только как быть: с такой ногою я и дюжины шагов не сделаю, а лошади у меня никакой не осталось...

– Ну, этому горю легко помочь, пан Карел! Раз уж мы помешали общению с ныне покойными господами в малахаях, то невежливо будет вновь оставлять вас с ними наедине. Надеюсь, что езда на нашем 'скакуне' не ущемит твоего достоинства, и причинит несколько меньше неудобств, нежели путь пешком к ближайшему жилью...

– Хе, одноногий верхом на одноглазом - это будет весело посмотреть со стороны! Что ж, против такого способа путешествовать возражений не имею: лишь бы не напороться на поганов или их прислужников-ренегатов.

– Бог даст - не напоремся! Однако на всякий случай давайте договоримся - и ты, Ясь, запоминай накрепко: пока не доберёмся до того места, где расстанемся, то для всех встречных мы сопровождаем пана Карела из Бургундии, где он был поранен в рядах хашара.

– А ну, как кто решит поближе взглянуть на его раны?
– усомнился подмастерье.
– Ведь и безглазому видно, что они совсем свежие. Или пайцзе потребуют либо подорожную грамотку?

– Тогда применим 'тридцать третий приём карате - ноги в руки'.

– Чего-чего приём?

– Это такое выражение с моей родины. По-простому означает 'бей, и беги, пока враг не поднялся'.

– Невместно рыцарям бегать!
– Это вновь вмешался пан Чернин.

– Ну, так мы с Ясем ни разу не рыцари, нам отступление - не позор. Позор будет, если содержимое наших голов станет известно врагу, либо просто погибнем безвестно, не добравшись куда нужно. Да и тебя, пан Карел, сдаётся, где-то ждут с нетерпением: не просто же так, ради собственного удовольствия, ездил ты в чужие края?

– А коли ради удовольствия - тогда что?

– А вот это нас не касается. Говорят, путешествия для удовольствия улучшают здоровье человека, однако ненужные встречи в пути его ухудшают, а порой - заметно сокращают жизнь...

– Жизни наши - в Господней деснице!

– Аминь!

Так, довольно поговорили. Пора и делом заняться - солнце уже садится! Ну-ка, Ясек, достань-ка новую лопату: надо этих вот красавцев прикопать, чтобы никто их раньше времени не обнаружил!

– Почто? Зряшный труд. И без того зверьё ночью по кущам растащит... Надобно только платье с покойных поснимать, да отвезши подалее, там уничтожить: а то, не дай Святой Ян Милостивый, кто из знакомцев басурмановых те порты узнает!

'Гм... А я-то, наивный, думал, что эдакий практический цинизм - порождение двадцатого века, много - девятнадцатого! Ишь ты, 'по кустам растащат', и всё шито-крыто! Впрочем, этих типов никто на славянскую землю не звал и пытками заниматься из-под палки не заставлял: сами припёрлись. Так что - пусть будет, как будет! А вещдоки, действительно, прибрать стоит: что понезаметнее - спрятать, пригодится в хозяйстве, а одежду... спалить, что ли?'

– Добро! Так и поступим! Ясь, снимай-ка с них всё, что можно и стаскивай сюда. Деньги найдёшь - себе оставь: пойдут в зачёт за работу сверхурочную.

Подмастерье довольно осклабился.

– А как с оружием?

– Тебе оно ни к чему, сабля тебе не по чину! Вон, пускай пан Карел ей пользуется. Их ножики - тоже мне отдай: пока что запрячем во вьюк, на виду свои прежние оставим.

– Мастер Белов!
– вновь не выдержал наш 'инвалид'.
– Конечно, всё захваченное на разбойниках - законный ваш трофей, но просьба у меня: верни сапоги и поддоспешник, что поганы с меня содрали! Ибо срачица моя изодралась, опасно в такой людям на глаза являться! Жаль, палудаментум увезли те двое поганов, что этих вот покинули, с телом старшего отправившись неведомо куда!

'Законная просьба, ничего не скажешь: в таком прикиде его первый патруль заметёт! Вот ещё знать бы, что за пол-доментум такой? Кафтан, что ли? Напридумали 'словей' - язык сломаешь'!

– Не вопрос, пан Карел! Твои вещи - они твои и есть! Вот и пояс, что Ясек приволок, небось, тоже твой?

– Не мой. Гавела пояс, джуры моего, да поможет ему Ян-вояк взойти в кущи райские. Добрый был слуга, и товарищ славный! Брат у него в градецкой слободе остался, годом молодше. Даст Господь вернуться - возьму того на место старшего.