Трансперсональный проект: психология, антропология, духовные традиции Том II. Российский трансперсональный проект

Приведенные здесь соображения дают нам возможность понять, что такое, по Налимову, состояние нирваны – понятия, трудно поддающегося осмыслению в западной культуре. Нирвана – это сглаживание кармически заданной селективности смысловых (и в то же время ценностных) представлений. Это потеря личности, задаваемой смысловой селективностью. Это и потеря творчества, поскольку теряется возможность оперирования с фильтрами. Нирвана – это абсолютная свобода. Свобода, порождаемая умиранием личности [225].

С позиций разработанного им нового вероятностного подхода Налимов рассмотрел механизм эволюции текстов, построив новую модель языка, мышления и сознания. Он создал свой вариант глобального эволюционизма и показал необходимость междисциплинарных усилий в рассмотрении проблем, связанных с пониманием природы человека.

Философская система суждений Налимова позволяла ему, обращаясь к науке, выходить за традиционно установленные пределы, оставаться свободным от «сурового насилия науки». Это был его неповторимый стиль в науке, выработанный суровым жизненным опытом. В отношении свободы мышления и выражения Налимов не уступал никаким авторитетам.

Налимов в своих книгах раскрыл малоисследованные проявления сознания как в плане личностном, так и в плане Вселенной в целом. Он глубоко исследовал внутренний духовный опыт, иногда интерпретируемый в мистической терминологии. Предложенная им семантическая интерпретация Вселенной и вероятностная модель языка заложили основу принципиально новой трансперсональной модели психики, получившей высокую оценку С. Грофа и других виднейших трансперсональных психологов. Приведем в заключение выдержки из интервью В.В. Налимова «Вселенная смыслов», в котором дана сжатая характеристика главного дела его жизни.

«Моя позиция близка к философской герменевтике. Для меня смысл – понятие не логическое, а онтологическое. Это категория сущего. Смыслы, как мне представляется, существуют изначально, так же как существуют фундаментальные физические константы (Антропный принцип). Существуют, не будучи созданными.

Природа смыслов может быть схвачена только в их динамике. Только через проявление их в Бытии, содержащем сознание.

Динамическое раскрытие природы смысла может быть достигнуто только через одновременный анализ семантической триады: смысл, текст, язык. Любой элемент этой триады может быть определен через два других. Здесь мы обращаемся к так называемому «циклическому определению». Скажем:

С м ы с л ы – это то, из чего создаются тексты с помощью языка.

Т е к с т ы – это то, что создано из смыслов с помощью языка.

Я з ы к – это средство, с помощью которого из смыслов рождаются тексты.

Триада становится синонимом с о з н а н и я.

Тексты, в моем понимании, – это структуры, организуемые вероятностным взвешиванием смыслов. Взвешивание – это придание элементарным смыслам вероятностной меры.

Вероятностное взвешивание – это анти-Аристотелева логика. Она позволяет оперировать размытыми смыслами, раскрывающимися на глубинных уровнях сознания. Это – логика творческого процесса. Аристотелева логика вторична. Она редуцирует смысловой континуум к дискретам – словам, за которыми скрыто множество смыслов. Желая серьезно понять дискретно написанные тексты, мы обращаемся к скрытой размытости. Понимание становится л и ч н о с т н ы м. Более того, оно всегда ситуационно. Вспомним: в течение двух последних тысячелетий религиозная мысль была непрестанно занята реинтерпретацией одних и тех же исходных текстов, придавая им различные смыслы – веса. Сейчас этот процесс, кажется, обостряется. В несколько более завуалированной форме это происходит и в философии, и даже в науке.

Моей задачей является попытка понять роль смыслов во Вселенной. А если быть скромнее, то хотя бы оценить роль смыслов в существовании человека» [223].

26. От трансперсонального подполья 70-80 годов XX века к возникновению профессионального трансперсонального движения

Между историческим непрерывным периодом развитием российского трансперсонального проекта, представленного замечательными учеными, мыслителями, художниками, эзотериками первой трети XX века и нашим временем образовался разрыв, заполненный небольшой когортой уцелевших или каким-то чудом восставших из пепла мыслителей и практиков, таких, как В.В. Налимов, М.М. Бахтин, А.Ф. Лосев, М.К. Мамардашвили, А.М. Пятигорский, В.Н. Михейкин, которые явились связующим звеном между старой традицией и новой. 70-80-е годы ХХ века были периодом трансперсонального подполья. Один из авторов (В. Майков) познакомился с трансперсональной психологией в 1980 году, будучи аспирантом первого Института философии АН СССР. В этом же году он вошел в московскую подпольную трансперсональную группу «Контекст», члены которой переводили книги Джона Лилли, Станислава Грофа, Карлоса Кастанеды, Рам Дасса, Франклина Меррел-Вольфа, тибетских буддистов Тартанга Тулку Ринпоче, Чогьяма Трунгпу Ринпоче и многие другие и по этим книгам изучали и применяли трансперсональные и духовные практики. Это люди, которые не ограничивали свою жизнь чисто марксистской доктриной, жили в ситуации двоемыслия, потому что официальная доктрина, бывшая слишком тесной, не совпадала с той, что исповедала душа.

Виталий Николаевич Михейкин (1938-1990), неформальный лидер «Контекста», энергия и видение которого объединяла всю группу, начал заниматься эзотерическим поиском в начале 70-х, изучая сначала тексты «Четвертого пути», йоги и классического эзотеризма теософской и антропософской традиции. В компании единомышленников он практиковал методы этих традиций, а также ездил по всему СССР в поисках знающих о настоящей работе людей. Так он вышел на Рувима Сергачева, Валентина Куклева, Сергея Павлова, В.В. Налимова, Тыну Сойдла, Анатолия Арлашина, Владимира Степанова и др. Затем ему в руки попали свежие тексты Джона Лили, Станислава Грофа и Тартанга Тулку Ринпоче, которые он переводил с помощью своей жены Елены Антоновой.

Виталий, или «дед», как называли его друзья, к концу 70-х годов бросил «службу» и жил на скромные доходы от своих самиздатовских переводов. Его прожиточный бюджет на тогдашние деньги составлял 40 рублей в месяц. Члены «Контекста» собирались один-два раза в неделю у кого-то на квартире или в мастерской и проводили «контекст» – групповую работу в стиле Института Эсален или «Четвертого пути», обогащенную местным опытом. Виталий был подлинным и бескомпромиссным, «неистовым искателем», одним из самых ярких подвижников российского духовного поиска, всю свою жизнь отдавший помощи и пробуждению других, он был не ограниченным в своем поиске доктринами каких бы то ни было школ и концепций, и это то, что он умел передать каждому, кто встречался с ним.

Весьма характерной для этого времени является фигура легенды эзотерического самиздата В. Данченко или № 20 (автохарактеристика приводится по тексту, опубликованному на сайте автора, в Библиотеке Фонда содействия развитию психической культуры (Киев). № 20 – самиздатский автор «эпохи застоя», известный философско-псхологическими интерпретациями традиционной «эзотерической» проблематики, а также разработкой концептуального каркаса конструктивной психологии.

Сам он определял свой жанр как «демистификацию мистики», и каждая его книга опрокидывала благополучные стереотипы восприятия вещей, подрывая устои сложившегося на этих стереотипах оккультного истеблишмента тех времен. «Блеск и нищета магов» (1980), показавшая психологическую изнанку «магии», была первым крупным камнем в тихое болото отечественного эзотеризма. За ней последовали «Эволюция сознания в документах» (1981) – бесхитростная хроника «прорастания лотоса из донного мрака», изложенная в совершенно нелитературных выражениях, – и вызвавший бурные протесты спиритуалистической общественности текст «На подступах к Локаята Йоге» (1981), где была предпринята попытка материалистической интерпретации йогических идей развития сознания. Потом была книга с длинным названием «Принципиальные вопросы общей теории Чакр и тантрическая концепция тела» (1982-1983) – подлинный методологический прорыв, свежий ветер которого развеивал традиционный в этой области туман мистификаций, приоткрывая глубины таинства отношений человеческого тела с миром. И наконец, появилась «Психическая самозащита» (1983), которая сразу стала самой засекреченной из всех «тайных книг» советского эзотеризма, самой засекреченной по той простой причине, что лишала эзотерических боссов инструмента их власти, обретаемой путем запугивания публики и последующего «освобождения» ее от страха через покровительственное предоставление «защиты».

С тех пор многое изменилось. «Принципиальные вопросы общей теории Чакр» давно стали хрестоматийным материалом, и многочисленные творцы опусов на темы восточной мудрости трудолюбиво выписывают из этой книги целые главы, не утруждая себя кавычками и ссылками на первоисточник, разумеется. Один раз она даже была издана полностью под именем С.М. Данченко. («Моего дедушку действительно звали Степан Максимович, – разводил руками № 20, – но фамилия у него была Даниленко».) «Психическая самозащита» за это время издавалась минимум три раза – под разными названиями и разными именами. В сборнике «Эзотерическое наследие славян», например, она представлена как труд В.С. Аверьянова. Обе книги значатся в файл-листах крупнейших электронных библиотек СНГ, а недавно появились на компакт-дисках – «Text Сolleсtion #1», «Библиотека в кармане» и т.п. Во всех случаях упомянутые работы издавались без ведома автора и его участия. И дело тут не только в нарушении авторских прав. Гораздо печальнее то, что редакция этих текстов, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Это типичный пример самиздатовского «испорченного телефона», когда в результате многократного творческого перепечатывания с не поддающихся ксерокопированию подслеповатых машинописных страниц текст, в конце концов, начинает лишь отдаленно напоминать оригинал, до неузнаваемости искажаясь чудовищными опечатками, многочисленными купюрами и вставками откровенно бредового подчас содержания. Особо отличился в этом отношении текст «Психической самозащиты», изданный в брошюрке под угарным названием «Методы астральной защиты русского человека». Теперь, впервые за 18 лет после того, как немногочисленные авторские копии «Блеска и нищеты магов» скрылись в лабиринтах самиздата, текст книги возвращается читателям в редакции, за каждое слово которой № 20 готов ответить. В дальнейшем предполагается подготовить в авторской редакции полное собрание сочинений этого классика отечественной эзотерической литературы, куда войдет также его последняя работа «Эзотерическая психология и современность: очерки эзотерической психологии эпохи развитого социализма» (1987).

В середине 80-х годов ситуация несколько изменилась, и в Россию все чаще стали приезжать группы гуманистических и трансперсональных психологов, с некоторыми из членов этих групп удавалось встречаться, знакомиться. Кроме уже неоднократно бывших Стенли Криппнера (один из основателей Ассоциации трансперсональной психологии), Томаса Грининга (главный редактор «Джорнел оф хьюманистик психолоджи») и Майкла Мерфи (директор и основатель Института Эсален) в Москву приехали Карл Рождерс, Вирждиния Сатир, Виктор Франкл и многие другие корифеи. Началась горбачевская эра, когда в России впервые за много лет открылись границы, российские психологи, социологи, гуманитарии встретились с большой мировой психологией, от которой они были искусственным способом отрезаны. Закончился период трансперсонального подполья. И в этой ситуации трансперсональный подход, гештальтпсихология, психоанализ, аналитическая психология, психосинтез и многие другие направления психологии и современной психотерапии оказались в равных стартовых условиях. Показательно, что в этой ситуации немало профессионалов, людей, уже долгие годы находящихся в профессиональной психологии, социологии и психотерапии, потянулись к трансперсональному подходу, увидели что-то созвучное своей жизни и строю души.