Транспорт до Везелвула
Шрифт:
Экономическая мощь Конфедерации солнц получила достойную рекламу в проекте, который называли «первым опытом планетарной инженерии».
По мнению специалистов, станции переработки способны были справиться с проблемой ядовитой атмосферы за тридцать стандартных лет Галактического календаря. Одновременно на Везелвуле предполагалось возвести комплексы вторичной переработки отходов для извлечения из них так называемых редкоземельных элементов.
Затем Везелвул предполагалось продать с аукциона, создав тем самым прецедент для дальнейшего развития планетной инженерии.
Все описанные события происходили несколько веков назад.
Планетоид действительно увели от новой
Последней попыткой спасти проект стала идея разжечь на орбите упрямого планетоида искусственное солнце, но эти усилия оказались напрасными — хотя Везелвул и обзавелся собственной маленькой звездой, но превратиться в цветущую планету ему не было дано ни сейчас, ни в обозримом будущем — разразившийся в 3416 году так называемый Эригонский кризис привел к столкновению Конфедерации солнц и Космического халифата, и обитаемая Галактика вновь, уже третий раз за свою историю, погрузилась в пучину хаоса…
С той поры прошло четыреста с лишним лет.
За это время в Галактике произошло очень много важных исторических событий. Ушла в прошлое Конфедерация солнц, был распущен Совет Безопасности миров и Звездный Патруль, Корпоративная Окраина начала череду своих междуусобных войн, открытие Сферы Дайсона сильно поколебало веру в возникновение в обозримом будущем Третьей волны Галактической Экспансии человечества, но где-то среди всех перечисленных потрясений продолжал свой полет небольшой планетоид с громким и мрачным именем Везелвул.
Теперь, вот уже сотню с лишним лет, на нем хозяйничала колониальная администрация, объединившая под своей властью почти все обитаемые миры Окраины. Помимо старого космопорта, который имелся на планетоиде еще со времен Конфедерации солнц, унылый ландшафт Везелвула украсил комплекс зданий колониальной тюрьмы да небольшой поселок, где жили специалисты, обслуживающие несколько атмосферных процессоров да основные системы космического порта.
О нем не забывали, но и былого внимания Везелвулу уже не уделялось. Иные сенсации занимали первые полосы электронных газет и лучшее эфирное время в галактических новостях. Хотя изредка среди прочего потока сообщений о событиях в Галактике нет-нет да и появлялись короткие репортажи о самоотверженной работе планетарных инженеров на проклятом Везелвуле.
Как правило, в таких репортажах показывали ревущие станции переработки атмосферы, свежие лесопосадки и экзобиологов в защитных скафандрах, ведущих затяжную борьбу с токсичными болотами. Колониальная администрация в таких видеороликах представала перед зрителями новостей в самом выгодном для себя свете.
На фоне барражирующих в атмосфере транспортных шаттлов, сбрасывающих в болотные топи контейнеры с деактиваторами, какой-нибудь репортер скупо рассказывал о мужестве людей, что пытаются превратить отравленную клоаку в будущий рай…
…И ни слова о комплексе зданий колониальной тюрьмы строгого режима.
Как будто бы ее не было вовсе.
В отличие от репортеров галактических новостей Николай фон Риттер был убежден в обратном. То сооружение, что он только что покинул, являлось самой натуральной тюрьмой.
Он не понимал, где находится
и что происходит вокруг.Первое, что он почувствовал, сделав шаг за выбитую дверь, у которой ветер намел голубоватый сугроб, был жесточайший спазм удушья.
Отпрянув назад, в спасительную глубину изуродованного и окровавленного коридора, он мучительно закашлялся. Ощущение было такое, словно в его легкие вонзился миллиард иголок.
Только теперь он, кое-как отплевавшись, обратил внимание на изморозь, покрывавшую стены коридора у входа, и свистящий сквозняк.
Атмосферное давление на улице оказалось катастрофически низким.
Объяснять Николаю, что такое удушье, помноженное на абсолютный ноль космического пространства, было бы глупо. На своем коротком веку он в достатке видел тех смертей, причиной которых были взорвавшиеся легкие или моментальное обморожение.
Скорчившись и натянув на лицо толстый ворот синтетического свитера, он поспешил обратно со всей скоростью, на какую оказались способны его ватные ноги.
В клубах пара ворвавшись в дверь караульного помещения, он рухнул на пол, содрогаясь от очередного приступа удушливого кашля.
В щель под плотно притворенной дверью со свистом вырывался воздух. Этот тихий заунывный звук показался Николаю столь зловещим, что заставил его собрать все силы, чтобы распрямиться и сесть.
То помещение, где он укрылся, не было герметичным. Значит, ему грозила смерть от удушья.
Взгляд Николая обежал мертвый пульт управления. Со сдавленным стоном он встал, стараясь удержать равновесие. Затем, одной рукой опираясь на пульт, он начал распахивать те встроенные шкафы, до которых мог дотянуться.
В голове фон Риттера метались злые обрывочные мысли.
«Где я, фрайг побери, нахожусь? — думал он, вытряхивая из шкафов бесполезные в его ситуации вещи. Здесь было все — начиная от бронежилетов и кончая теплой одеждой, но в данный момент его интересовал только один вид экипировки — скафандр. Но вот этого как раз в комплекте караульного помещения и не предусматривалось. — Значит, я на планете, — сделал он очевидный вывод. — На космическую станцию не похоже».
Распахнув створки очередного шкафа, он увидел аккуратно сложенные спецкостюмы из серебристого металлизированного материала, с уложенными поверх каждого комплекта прозрачными пластиковыми шлемами. Трубки и шланги, торчавшие из них, говорили в пользу того, что они снабжены дыхательными аппаратами.
Развернув один из таких комплектов, Николай убедился, что его радость при виде серебристой ткани была преждевременна. Скафандрами тут и не пахло. Это были костюмы химической защиты.
«Что ж, на безрыбье, как говорится…» — подумал он, натягивая костюм поверх теплой одежды. Автономный запас кислорода и относительная герметичность ткани давали ему хоть какой-то, мизерный шанс выбраться из этого здания, где через несколько часов уже будет нечем дышать…
Естественно, системы терморегуляции в костюме не было. Николай огляделся. Судя по обилию теплых вещей, тут бывали суровые зимы. Не раздумывая о том, как он будет выглядеть, фон Риттер закрыл прозрачный шлем и принялся натягивать поверх серебристой ткани теплую одежду. В дополнение ко всему он натянул прямо на шлем одну за другой три спецназовские шапочки, закрывавшие всю голову, включая лицо. В них была лишь прорезь для глаз.
Нашлась в караулке и пара теплых перчаток.
В конце концов ему стало тяжело и неудобно наклоняться. Поймав свое отражение в глубинах полированной поверхности пульта управления охранными системами тюрьмы, фон Риттер только покачал головой, которая в тот момент была похожа на вязаный шар.