Транзитная зона

Закончив университет, Джастин устроился на свою первую работу – стажером-ассистентом в маленькую лондонскую фотостудию в Вест-Энде. Платили неплохо, только работа была скучная. Крупнейший клиент, фирма розничной торговли по каталогу, без конца заказывал фотографии товаров, и большую часть времени Джастин проводил в душной студии, снимая кухонную утварь, радиоприемники на транзисторах, садовый инвентарь, обувь и тому подобное.

Для хранения информации о негативах и распечатках в студии использовалась картотечная система, и скоро Джастин понял, что картотека может пригодиться и ему. Взял с работы несколько чистых карточек, переписал на них сведения о фильмах из своей тетради, а потом приобрел собственную картотеку и несколько месяцев по вечерам и на выходных переносил туда свои заметки. А еще купил пишущую машинку и научился на ней печатать.

К концу 1980-х, когда Джастин уже был признанным кинокритиком, а в Лондоне и Нью-Йорке вышла его первая книга об истории британских военных фильмов 1950-х годов, он нанял помощника, которому поручил перенести данные на компьютер и в дальнейшем вносить новые сведения, которые поступали буквально каждую неделю. К концу двадцатого века база данных Джастина Фармера о кино стала уникальным и ценным исследовательским инструментом. Редактировать и пополнять информацию могли лишь он сам и его помощник, а посетителям она была доступна для чтения. Ведение базы данных сделалось полноценной работой: Джастин не только исправлял ошибки и упущения, но и отслеживал новые фильмы по всему миру, включая все версии, перевыпуски на других языках, ремейки, сиквелы и так далее. Постепенно у него образовалась целая студия с несколькими сотрудниками.

Тем временем другая тетрадь сохранилась и отражала еще один горячий интерес Джастина, почти никак не связанный с кинематографом, не считая случаев, когда авиация и кино пересекались, как в фильме «Разрушители плотин». Он продолжал вести летопись самолетов, путешествий, аэропортов и впечатлений в дешевой тетрадке из газетного киоска – вручную на грубо разлинованных страницах. Ее он никому не показывал – это было личное.

Глава 5

На второй странице своей авиационной тетради Джастин, которому тогда было тринадцать, описал следующее происшествие.

Поздним утром во вторник, 14 марта 1957 года, четырехмоторный турбовинтовой самолет «Викерс Висконт» (регистрационный номер G-ALWE), принадлежавший авиакомпании «Британские европейские авиалинии» (БЕА), вылетел из аэропорта Схипхол в Нидерландах и должен был совершить посадку в манчестерском аэропорту Рингвей. Рейс проходил штатно, и в первой половине дня самолет пошел на посадку. Стояла безветренная погода с легкой облачностью. Самолет вышел из облаков, пилот сообщил диспетчеру, что видит посадочную полосу прямо по курсу. Когда до нее оставалось несколько сотен метров, самолет резко свернул вправо и стал стремительно снижаться, накренившись так, что крылья, по показаниям свидетелей, двигались почти перпендикулярно земле, а потом рухнул, взорвался, и взрывной волной его отбросило на жилые дома. Все, кто был на борту, погибли на месте, а также два человека из наиболее поврежденного дома – мать с маленьким ребенком. Других пострадавших на земле не было.

Джастин услышал об этой трагедии, когда возвращался из школы. Вместо того чтобы ехать домой, он отправился на дальнюю окраину деревни – в хорошо знакомый район аэропорта, где, по его прикидкам, находилось место крушения.

Дорогу на подъезде к аэропорту преграждали кареты скорой помощи, пожарные и полицейские машины, поэтому Джастин вынул из седельной сумки фотоаппарат, оставил велосипед и пошел пешком. Никто не обратил на него внимания, и он смог беспрепятственно подобраться к самому месту катастрофы.

Почти все пожары были уже потушены, спасатели искали тела и вещи пассажиров среди обломков самолета, мужчины разбирали металлические обломки, застрявшие в крышах разрушенных домов. Джастин морально готовился к тому, что увидит, и все же его потрясли беспорядочно разбросанные повсюду предметы одежды, туфли, документы, детские игрушки. Над обломками поднимался пар, маслянистый дым и тошнотворный запах.

При столкновении с землей самолет разорвало на части – лишь почерневший от пламени фрагмент хвоста уцелел и лежал теперь перевернутый, под углом воткнувшись в землю. На стабилизаторе виднелся номер – G-ALWE.

Стараясь не терять самообладания, Джастин сделал несколько снимков места крушения и поспешил уйти, как только закончилась пленка, – чувствовал, что не имеет права здесь находиться и наверняка мешает спасателям. Перешагивая через кирпичи, закоптившиеся обрывки обоев и бесчисленные куски металла, он пробрался сквозь разрушенный забор во двор одного из домов и вышел оттуда на главную дорогу. Руки тряслись, от жуткого запаха тошнило. Вырвавшись из клубов дыма, Джастин увидел свою начальную школу и поразился обыденности ее облика. Здание спокойно стояло рядом с хаосом катастрофы, словно памятник нормальности, а прямо за школой высилась гигантская металлическая конструкция, увенчанная посадочными огнями аэропорта.

Джастин оглянулся на место крушения. Выходило, что, прежде чем свернуть, самолет двигался прямо на школу. Ее спас лишь этот катастрофический поворот.

Отсюда Джастин сделал последний снимок: граница места крушения, посадочные огни и взлетно-посадочная полоса за ними. Опустив фотоаппарат, он заметил, что в здании школы до сих пор горит свет.

На следующий день многие газеты вышли с такими же фотографиями и подробными рассказами свидетелей катастрофы. Все отмечали чудесное спасение школы. Самолет рухнул примерно без четверти два, и в это время в здании было полно детей от шести до десяти лет.

На следующий же день после крушения школу закрыли, а через полторы недели всех детей распределили по другим школам района. Старое здание некоторое время стояло пустым; к концу года его снесли, расчистили территорию и установили более крупный массив посадочных огней там, где когда-то находилась площадка для игр.

Глава 6

В марте 1995 года в ежемесячном журнале Британского института кино «Картинка и звук» в серии материалов о роли кинокритика вышло большое интервью с Джастином Фармером. К тому моменту у него за плечами было уже четыре книги по истории кино; самая свежая, сборник эссе о фильмах про американский Запад, только что вышла в Великобритании и Франции, а вскоре ожидалась и на американском рынке.

Приглашение на интервью Джастина озадачило. Он полагал, что в центре внимания журнала, посвященного кинокритике, должны находиться те, кто причастен к созданию фильмов, – сценаристы, режиссеры, актеры, операторы, техники и так далее. Для него журнал был местом, где собираются охотники, и он никак не ожидал сам стать дичью. Тем не менее согласился побеседовать с двумя приятными молодыми журналистами и остался доволен опубликованным интервью, которое вполне точно отражало его взгляды.

В интервью Джастин озвучил то, во что верил сам: работа критика всегда реактивна, это не искусство, не выражение его личных предпочтений и не инструмент для победы в споре. Его собственные обзоры порой шли вразрез с мнением многих других критиков, и Джастин никогда этого не стеснялся. Он любил кино, провел большую часть жизни в кинотеатре, считал кинематограф искусством, всецело зависящим от мастерства, и придерживался этих взглядов в своих текстах.

Интервью не вызвало особого интереса – на неделе, когда вышел номер, никто из коллег-журналистов, встреченных на премьерах, об этом даже не упомянул. Не было ни поздравлений, ни проклятий. В следующем номере журнала дискуссия о кинокритике продолжилась с другими участниками, и никто не прокомментировал мнение Джастина. Впрочем, он и не ждал.

Однако печатная пресса неповоротлива, и только в майском выпуске на последней странице журнала появилось письмо:

«Уважаемые господа, меня заинтересовали и порадовали слова вашего обозревателя Джастина Фармера о том, что он является поклонником Жанетт Маршан. О ней сегодня редко вспоминают – не только из-за более блестящих современниц (Дейвис, Харлоу, Гарбо и так далее), но и из-за того, в каких фильмах она снималась. Всего за несколько лет Маршан превратилась из ведущей кинозвезды в королеву фильмов категории “Б” и сериалов студии “Репаблик”. Лишь ее знаменитая красота осталась неизменной, однако и она забыта спустя почти полвека после безвременной кончины актрисы.