Транзитом до Скорпиона (Дрей Прескот - 1)

– Я всегда говорил, что женщины - тоже люди, - засмеялся Масперо.

Мы принялись болтать о модах, таинственным образом добравшихся из Внешнего Мира до Афразои. В городе имелось до обидного мало людей, пригодных для руководства. И требовались все. Позже Масперо сказал, что теперь он начинает чувствовать, что я действительно правильного склада как он выразился - один из немногих избранных, кто способен взвалить на свои плечи ответственность савантов.

– Это будет трудно, - предупредил он.
– Не думай, что жизнь саванта легка. Ибо ты станешь трудиться тяжелей, чем когда-либо прежде.
– Он поднял руку, останавливая возражения.
– О, я помню, что ты рассказывал мне об условиях на борту своего корабля. Но ты будешь оглядываться на те дни и считать их раем по сравнению с тем, что тебе придется испытать в качестве одного из нас.

– Рай - это Афразоя, - просто и искренне ответил я.

И тут мимо прошла Делия из Дельфонда. Ее лицо было столь же искажено от усилий при ходьбе, как и ее нога. Она громко и прерывисто стонала от взрывных вспышек боли.

Я нахмурился.

Хмуриться было легко и привычно.

– А что в раю насчет...?
– спросил я Масперо.

– Об этом я не могу сказать тебе, Дрей, поэтому, пожалуйста, не спрашивай.

Заговорить в эту минуту с Делией было бы ошибкой.

Когда вечеринка закончилась и гости, крикнув друг другу "Счастливо покачаться!", прыгали на площадки своих качелей, я нашел Делию, без единого слова сунул ей руку под мышку и помог дойти до посадочной платформы, где стоял, весело болтая с Голдой, Масперо. Делия, один раз сердито, но безуспешно, попытавшись вырваться, позволила мне помогать ей. Она не разговаривала, и я догадался, что язык ей сковывали презрение к собственному состоянию и негодование на меня.

– Мы с Делией, - сообщил я Масперо, - договорились завтра отправиться покататься на лодке вниз по реке. Я заметил, что моя лодка-лист все еще причалена у вашей пристани.

Голда рассмеялась звонким веселым смехом. Она посмотрела на Делию очень добрым взглядом.

– Наверняка, Дрей, ты не должен ничего доказывать? Если бы только Делия могла...
– Тут она поймала взгляд Масперо и оборвала фразу, а я потеплел в душе к Голде. Я еще много чего не понимал - и не в последнюю очередь то, какую настоящую задачу поставили перед собой саванты со всем их могуществом, что они намеревались осуществить на такой жестокой планете, какой был Креген.

Я поцеловал Голду в щеку и спокойно поклонился Делии, смотревшей на меня с выражением полного изумления, смешанного с озадаченностью, обидой, досадой и - не могло ли это быть насмешливой симпатией? Ко мне, заурядному Дрею Прескоту, только что выхваченному из жара и вонючего порохового дыма, устилавшего окровавленные шканцы моей жизни на Земле?

То, что она могла не встретиться со мной на причале, было исходом, к которому я был готов и в котором был вполне уверен. Но она ждала меня там, одетая в обыкновенную зеленую тунику и короткую юбку, в серебряных туфельках на ногах - одна жалко вывернута - и с камышовой сумкой в руке, заполненной всяческим добром - фляга с вином, свежий хлеб и палины.

– Лахал, Дрей Прескот.

– Лахал, Делия с Синих гор.

Масперо наблюдал, как мы отчаливали. Я достал пару весел и начал грести в старом знакомом ритме.

– Я подумал, что тебе, возможно, захочется посмотреть этим утром виноградники, - громко произнес я - эта фраза предназначалась для ушей Масперо - и направил лодку вниз по течению.

– Рембери!
– крикнул Масперо вслед.

Делия, сидевшая на корме, повернула к нему лицо, и мы хором крикнули в ответ:

– Рембери, Масперо!

Я вдруг задрожал в розовом свете Антареса.

Мы не увидели виноградников. Я сделал круг, двигаясь вдоль противоположного берега озера. Зеленое солнце, которое восходило и заходило в независимом цикле, отбрасывало на воды более темное свечение.

Я заплыл в устье реки Зелф.

Мы мало разговаривали. Делия рассказала, когда я спросил, что несчастье случилось с ней из-за падения с животного, которое она называла зорк, - я понял, что это было что-то вроде лошади - около двух лет назад. Она не могла объяснить, как попала в город савантов. Когда я упомянул о трех погибших мужчинах в желтых одеждах, она озадаченно нахмурила брови.

– Мой отец, - произнесла она сдержанно, - перевернул весь мир, чтобы найти мне лечение.

Дождавшись, когда мы поднимемся достаточно высоко по реке, чтобы оказаться за пределами досягаемости любопытных глаз, я причалил к берегу. Здесь мы позавтракали - и было очень приятно сидеть в своей старой лодке-листе под изумрудным и алым солнцами Антареса, рядом с девушкой, которая интересовала и привлекала меня. И осушать вместе кубки с пряным рубиновым вином, есть свежеиспеченный хлеб, покусывать душистый сыр и жевать сладкие палины.

На берегу я сбросил белую рубашку и брюки и облачился в кожаную одежду охотника, спрятанную под сложенным одеялом на дне лодки. Мягкая кожа обвивала мне талию и скреплялась широким черным поясом с золотой пряжкой призом, добытым мной на арене. Через левое плечо на кожаной перевязи висел меч савантов. Левую руку я обмотал прочными кожаными ремнями.

Я также надел кожаные охотничьи перчатки, одновременно гибкие и крепкие, с завязками на запястьях. Охотничьим сапогам предстояло еще оставаться в лодке, до тех пор, пока не понадобится двигаться пешком: не люблю носить обувь на борту судна, хотя мне и пришлось это делать, когда я стал ходить по юту.

Единственным предметом экипировки, которая не принадлежала к охотничьей экипировке савантов, был кинжал. Он, конечно, тоже был изготовлен в городе, но сделан из холодной стали и не обладал способностью парализовать, не убивая. Не единожды я спасал себе жизнь в свалке абордажа или при штурме, быстро убивая ножом в левой руке, - как я понимаю, в старину такое оружие называлось мэнгош* [Maingauche (франц.) - левая рука. (Прим. переводчика.)]. Теперь он снова послужит мне.

Делия удивленно воскликнула, когда увидела меня, но мигом вновь обрела привычную уравновешенность и насмешливо окликнула меня:

– И на кого же ты сегодня охотишься, Дрей Прескот? Наверняка ведь не на меня?

Обладай я более чувствительным характером, я ощутил бы себя дураком. Но я чересчур хорошо осознавал, что ждет впереди, чтобы позволить мелочам заставить меня свернуть с выбранного пути.

– Отчаливаем, - лаконично сказал я, сел в лодку, взялся за весла, и мы отплыли.

Если Делия и испытывала страх перед пребыванием в лодке наедине с мужчиной, то не показывала виду. Она до некоторой степени разобралась в характере савантов и знала, что такого поведения, как, например, у жителей Гаха, в этом городе не потерпят. Снаружи - да, в пределах других городов да, поскольку то, что они там делали, никого другого не касалось. В родном Дельфонде неторопливая полуденная прогулка с мужчиной по реке означала определенно не более и не менее того, чего желали оба ее участника.

Когда я вытащил лодку на берег у подножия первых порогов и помог Делии выбраться, она поглядела на меня полными недоумения глазами.

– Ты должна идти со мной, Делия.

Она резко дернула головой, когда я назвал ее по имени. Но у меня не было времени обдумывать, что это означает. Разумеется, это имело какое-то отношение к тому, как я обратился к ней, но не к пути, на который мы ступили.

Мне пришлось ее нести. Делия, должно быть, угадала кое-что из задуманного мной, и я был совершенно уверен, что она не испытывала ни малейшего страха - или же, испытывая его, не позволяла мне заметить.