Травяной венок. Том 1

– Что ты здесь делаешь? – спросил он, внезапно возникнув перед ней.

Она остановилась, пораженная и испуганная. Ее глаза блеснули ненавистью, но затем она их опустила.

– А кто ты, чтобы спрашивать меня об этом?

– Луций Корнелий Сулла. Так кто же ты?

– Сервилия.

– Иди спать, девочка. Тебе не пристало здесь находиться.

– Я ищу своего отца, – сказала она.

– Квинта Сервилия Цепиона?

– Да, своего отца.

Сулла рассмеялся, не пытаясь щадить ее или осторожничать:

– С какой стати ему быть здесь, если половина Рима подозревает его в убийстве Марка Ливия?

Ее глаза осветились радостью:

– Он действительно умирает? Это правда?

– Да.

– Прекрасно! – со злорадством воскликнула Сервилия и исчезла.

Сулла, пожимая плечами, ушел в кабинет. Перед рассветом появился Кратипп:

– Марк Эмилий, Гай Марий, Марк Антоний, Луций Корнелий, хозяин зовет вас.

Крики Друза перешли в бред и стоны. Друзья поняли смысл этой перемены и поспешили в спальню, протолкавшись через толпу сенаторов.

Друз лежал такой же белый, как и простыня, лицо – как маска, на которой оставалась еще капля жизни: чудесные, мудрые, огромные темные глаза. По одну сторону его стояла Корнелия Сципион, прямая и торжественная, по другую – Мамерк Эмилий Лепид Ливиан, тоже прямой и торжественный. Лекари ушли.

– Друзья мои, я должен попрощаться, – проговорил Друз.

– Мы понимаем, – мягко ответил Скавр.

– Моя работа не завершена.

– Не завершена, – подтвердил Марий.

– Они сделали это, чтобы остановить меня. – Друз снова вскрикнул.

– Кто это сделал? – спросил Сулла.

– Любой из оставшихся семи. Я не знал их. Обычные люди. Я бы сказал, третьего класса, не простолюдины.

– Тебе кто-нибудь угрожал? – спросил Сцевола.

– Никто.

– Мы найдем убийцу, – поклялся Антоний.

– Или человека, нанявшего его, – пообещал Сулла. Они стояли возле кровати и молчали, не желая попусту тратить последние оставшиеся Друзу мгновения. Но перед самым концом он сделал над собой усилие, сел в кровати и посмотрел на них затуманенным взором:

– Кто сможет подобно мне служить Республике? Глаза его подернулись золотой пеленой: Друз умер.

– Никто, – проговорил Сулла. – Никто, Марк Ливий.