Траян. Золотой рассвет

Царь пробыл на башне до самого восхода. Глянул на светило, обратился к Залмоксису – как быть? Ответа не дождался. Солнце – любимое дитя деда–всеведа, сияло ласково, приветливо, но знака не подало. Видно, были у светила в ту пору другие заботы, чтобы опечалиться судьбой малого народа, подмигнуть царю, напомнить о том, что небесная сила его верный помощник. Значит, придется воевать в одиночку.

Что ж, справимся в одиночку.

С каждым днем замысел наступления очерчивался все яснее. Нашествие начало распространяться вширь. Еще через пару недель в Сармизегетузу пришла дурная весть – пали две приграничные крепости. Нашлись людишки, которые открыли ворота перед императором. Хуже всего, что, по существу выиграв первое, приграничное, сражение, Траян по–прежнему двигался без спешки, посвящая больше времени строительству дорог, мостов и укреплений, чем боевым столкновениям.

Вот это была беда так беда.

На предположении, что Траян, захватив Даоус–Даву, попытается скорым маршем прорваться к горному проходу, называемому Тапы, и тем самым открыть себе дорогу к столице Дакии Сармизегетузе, Децебал и его советники строили свой план обороны. С этой целью он убавил гарнизоны в приграничных крепостях. О том лично объявил их защитникам – так надо, братья. Уходя на небо в объятия Залмоксиса, захватите с собой побольше незваных гостей. На подлость, конечно не рассчитывал.

Римляне двигались вперед осторожно, не позволяя себе безоглядных наскоков, до которых был так охоч нетерпеливый Фуск. Децебал усмехнулся, припомнив, как его волки били распоясавшихся римлян. В ту пору стоило подсунуть врагам надежного проводника, который мог бы увлечь солдат сказками о богатых селах, о сокровищах, хранившихся в усадьбах князей, о тайных урочищах, куда глупые даки сносили добытое на римском берегу золото и серебро, как тут же находились охотники полакомиться легкой добычей. Охочих до чужого добра римлян заводили в глухие ущелья, там их уже поджидали. Подобным образом Диурпаней еще за месяц до генерального сражения заметно подрастрепал силы Фуска.

Принесет ли теперь пользу этот прием?

Децебал вздохнул. К сожалению, Траян – опытный волк. Хитрый, осторожный. Он быстро унял зверства своих солдат, в первые дни войны обрушившихся на мирное население. Еще хуже, что он начал щедро раздавать покорившимся князьям и вождям союзных с даками племен звания «друзей римского народа». Ежедневно его передовые конные разъезды, вступавшие в стычки с пикетами даков, предлагали мириться. «Ради чего проливать кровь? – кричали римляне. – Давайте жить в дружбе».

В любом случае будет не без пользы сыграть на алчности врагов. Придется пустить на это дело молодых волчат, от которых в строю мало толку. Припомнился Лупа – совсем воробушек. Сколько ему? Недавно шестнадцать стукнуло. Какой из него боец! В схватке его прирежет самый дохлый легионер, а так, глядишь, повезет мальцу, и с его помощью Залмоксис заберет к себе несколько десятков жизней врагов. Отец Лупы Амброзон, побратим Децебала (оба они были из одного выводка) одобрил бы его решение. Как, впрочем, и сам воробушек. Этот и такие, как он, готовы отдать жизнь за Дакию. Жаль птенчиков, но еще более жаль родину, вольность и могилы предков. Лучше погибнуть в бою, чем на арене римского цирка или под кнутом жесткого прокуратора. Так говорил Спартак. Был он родом из южных фраков – тех, кто за Данувием, кто покорился Риму.

Теперь насчет мира. Децебал собрал государственный совет и еще раз обсудил с ближайшими друзьями и советниками возможность прекращения войны. На первый взгляд, условия Рима были вполне приемлемы: даки получали статус друзей римского народа. Римский император согласен лично вручить корону Децебалу, а тот, в свою очередь, должен передать Траяну все права на золотоносные рудники, которыми славилась Дакия и которые составляли экономическую основу ее военной мощи. В главных крепостях страны размещались римские гарнизоны. Децебалу разрешалось держать армию, правда, в значительно меньшем составе, и не на Данувии, а на северных и восточных границах. Все «лишнее», по мнению римлян, оружие должно быть сдано. Более двадцати тысяч пехотинцев (Траян готов был уточнить цифру во время переговоров) должны были войти в состав римских вспомогательных войск. Без согласия Рима царь даков не имел права заключать мирные договора с соседями.

Мнение подавляющего большинства знати и верхушки жрецов было единодушным – отказать. Особенно неприемлемым было последнее условие – это означало полный разрыв с самыми верными союзниками. Стоит согласиться на предложения римлян, и прощай свобода. Тому было множество примеров – и в Германии, в землях маркоманов, хаттов и боев, и на Данувии. Понаедут наместники, преторы, квесторы, сборщики налогов, и через несколько лет родная земля вообще уплывет из рук. Дополнительные условия – выдача пленных и перебежчиков, отказ от донативов, – даже не обсуждались.

Все сошлись на том, что следует воевать до победного конца. Как сказал один из князей – не так мы слабы, как полагает Траян, не для того столько лет готовились к войне, чтобы пасть на колени перед римскими собаками.

Затем перешли к обсуждению плана обороны. Здесь также решили придерживаться прежних решений и с божьей помощью посрамить спесивых римлян, как это было с Опием Сабином и Корнелием Фуском.

Решения решениями, но на этот раз хитростей и уловок, на которые был так горазд Децебал, может не хватить. Траян рассчитывает помериться с царем даков не в скором боевом столкновении, а в решимости довести дело до конца, в силе давления на противника, в возможности постепенного и неуклонного увеличения этого давления, но, главное, в количестве припасов. Что уж говорить о качестве воинской выучке, количестве воинов. Здесь подавляющий перевес был у римлян. Значит, Траян решил просто дожать даков. Рано или поздно император прорвется в центральные области страны и подойдет к Сармизегетузе.

Тогда конец.

Децебал вынужден был признать – с военной точки зрения это было единственно верное решение. Всякое другое – например, расчет на мощь удара и решительный рывок к столице или наоборот, неспешное, год за годом, откусывание дакской земли, – позволило бы дакам перехватить инициативу. В нынешних условиях не помогут ни вылазки, ни оборона крепостей, ни заготовленные загодя сюрпризы, ни храбрость ополченцев, ни наработанные за эти годы приемы борьбы с отдельными отрядами противника. Потеряет смысл расчет на затяжку времени. Децебал очень надеялся на зиму. Они в Карпатских горах долгие, снежные, в эти месяцы даки надеялись окончательно порвать коммуникации римлян, обложить их во временных лагерях. План Траяна – строительство дорог и крепостей – сводил на нет погодные преимущества. По хорошей дороге куда легче доставлять припасы, а за каменными стенами вполне можно переждать зиму.

Вот над каким вопросом в первые недели войны мучился Децебал – неужели Траяна нельзя обмануть? Не ясновидящий же он?! И силы у него тоже не беспредельны. Об этом размышлял и когда отправился в свое логово – древнее укрепление в Тапах, где теперь располагался сборный пункт войска. Знающие люди утверждают, на длительную войну и у Траяна может не хватить средств. Далеко не простая задача обеспечить всем необходимым почти двухсот пятидесятитысячное войско. Они же, даки, будут воевать на своей земле и с доставкой отрядам всего необходимого проблем не будет. Эх, поднять бы Парфию, пусть ударит на востоке. К сожалению, его друг, царь Пакор, очень неуютно чувствует себя на престоле. Эти парфяне такие дикие! Вздорнее саков и роксоланов. Когда-то им удалось разгромить армию Красса, ¹⁸ с тех пор они ведут себя дерзко, на союзников поглядывают свысока.

Залмоксис, подскажи, как поступить? В чем искать выход? Выбор у царя невелик. У него под рукой немалое войско, знание местности. Он воюет на своей земле, за свою землю! Это тоже не мало, это весомо. Его волки храбры, вышколены, каждый готов к бою, каждый готов предстать перед Залмоксисом с головой врага подмышкой. Если бы не предатели, которых за эти годы немало развелось в родном краю, он мог бы вполне быть уверен в успехе. С другой стороны, предатель предателю рознь. У него достанет храбрецов, способных рискнуть жизнью, особенно из тех, кто совсем недавно прошел или пройдет обряд посвящения.