Требухашка. Рождение
Шрифт:
— Мне откуда знать. Думаю ему всё равно. Лишь бы молодая была. Так что теперь всех под замок?
Сосед закинул ногу на ногу и в небо уставился.
— Тупые менты. Он же дома мочит девок, в своих ванных прямо. А они всех по домам рассадят, как на блюде подадут. Тупые…
Посидели молча, и я уже поднимался уходить, когда он сказал почти нараспев:
— Не пью и не тянет. Дела… Только характер противный, а так ниче стал — молодцом. И всё благодаря тебе.
— Почему?
— Да вот так. Думаю я таким образом, только доказать не могу. Во сне ты ко мне приходил.
— Ну это вы придумываете, — выдохнул я. — Курить не бросаете?
— Я тебе говорил мне не «выкать»? — задумчиво спросил он. — Вроде говорил. Слышь, а это не после того, как мы тебя отмудохали я трезвенником стал? Просто пацаны интересуются, как мне удалось завязать -тоже хотят нормальной жизни попробовать, а бросить не могут. Давай мы тебя еще раз отмудохаем, только я местом с кем-нибудь поменяюсь. Чисто ради эксперимента, слышь? А? Я скажу, чтобы не больно тебя били. Ну и компенсируем, если что. Даже если не сработает, а?
— Спасибо, — сказал я и все-таки поднялся. — Пойду домой, пока вы на мне не начали зависимость от сигарет кулаками лечить.
— Да не ссы, слышь.Я детей не обижаю, но ты подумай, если что. Так, чисто ради эксперимента. Хорошим парням жизни спасёшь, слышь.
Еле отцепился.
Только за ручку двери, а он следом бежит и за руку хватает.
— Слышь, Миха, забыл сказать. Цыгане тут крутились во дворе. О тебе спрашивали.
4.
Витька с Требухашкой уже заждались. Я руки помыл и за стол уселся, всем видом показывая, что Витькой недоволен, но есть буду. А ему всё равно. Гусеница у него на плече как приклеенная. Кажется даже спит на ходу и не парится.
Вижу, что важный разговор нас троих ждёт и не тороплюсь с едой заканчивать, а Витька уже уселся напротив и в тарелку заглядывает. Но я тянул сколько мог. Дул на горячее, солью посыпал, в туалет ходил, руки мыл, а Витька ждал. Хотел убежать в комнату по-тихому, но не удалось. Разговаривать всё-таки пришлось.
— Я уезжаю, — сказал Витька, — взял билет на пять утра.
— Ладно.
— Мне очень надо.
— Ладно.
— Если хочешь, я могу вернуться.
— Как хочешь, — пожал плечами, — мне всё равно.
Конечно это была неправда. Но почему бы не пнуть напоследок проплывающий труп врага. Витька позеленел как тот мертвец, но заикаться не стал, кажется и на него общение со мной хорошо действует.
— Не хочу быть иждивенцем. Если понадоблюсь, то вернусь через неделю. Будем на связи.
— Требухашка мой, — подчеркнул я, — если кто не понял. Гусеница остается дома. Никаких путешествий и вокзалов.
— Требухашка наш, — грустно улыбнулся друг и погладил червячка на плече. — Конечно, он останется здесь. Это же твой питомец. Ты у нас Избранный.
Он что упрекает меня?
— Маньяка будем ловить без тебя, — сделал я последнюю попытку удержать Витьку и тот насторожился. Пришлось всё рассказать про новые убийства, всё что я знал на сегодняшний день. Рассказал и легче сразу стало. Сосед задумался, «поглаживая червячка» и посматривая
на меня, но жадность победила:— Ты справишься. Ты — сильный. А Требухашка тебе обязательно поможет, когда вырастет.
— И цыгане, слухи ходят, обо мне спрашивали. Это Пухлая, наверное здесь крутится со своими миньонами.
— Если бы она хотела тебя убить, то ты бы домой ещё тогда не вернулся. И разве в Индийском живут цыгане? Ты говорил просто бедные люди.
— Значит дядя Андрей ошибся, то есть сосед наш, алкаш.
И про это тоже пришлось рассказать. К слову пришлось. О том, что по мнению старого алкаша я излечиваю алкоголизм одним прикосновением или типа того.
— Я об этом думал, — кивнул Витька — тоже снилось, Требухашка мне что-то такое показывал. Но это не точно, проверить бы не плохо. Но мы же не ученые, чтобы эксперименты на людях ставить. Когда вернусь, займемся влиянием крыльев на человеческое сознание или даже на саму природу.
— Ого, — только и смог я выдавить, — как ты заговорил.
— Иди спать, друг. Иди, я поменял постель. Отдыхай, после работы. Мы с Требухашкой на хозяйстве.
5.
На этот раз снов не было. Я провалился в чистую постель, пахнувшую какими-то совершенно фантастическими ароматами стирального порошка, как в объятия Снежной Королевы. Упал и пропал без памяти. Не знаю переутомление сказалось, нервы, хороший ужин или свежая постель, но если бы Витька меня не разбудил я бы опять проспал поезд.
— Мишка! Вставай! Будем прощаться!
Я молча смотрел, как он собирает свои хилые пожитки, изредка поглядывая на часы. Гусеницу Витька устроил в новой большой коробке из-под женских сапог. Постелил ваты, газетки, как-то хитроумно обложил картонные стенки прокладками и будущий боевой питомец вытянувшись с комфортом даже не видел, что его любимый друг хозяина уезжает, может навсегда.
— Уезжаешь, — сказал я, — даже чаю не попьёшь.
— Почему? Попьём вместе, как в старые добрые времена.
Чай всегда делал он, даже когда мы были едва знакомы. Очень уж он любил это колдовство с чайничками. Хотя что пакетики, что листовой чай — ему было без разницы, вкуса у товарища не было. Он просто любил сам процесс.
— Бросаешь, — сказал я, — подняв кружку и вдохнув аромат бергамота, — если друг оказался вдруг.
— Перестань цитировать всё подряд, — засмеялся Витька, — особенно когда это не в тему. Буду по вам скучать. И постараюсь вернуться как можно скорее.
— Бросаешь, — повторил я, — я справлюсь, а вот червяк нет.
— Н-не называй его так, — Витька даже тише заговорил, не желая разбудить гусеницу. — Он уже всё понимает. Говори с ним почаще, гладь его вдоль туловища — он это любит. Хлебных крошек побольше и паштет из консервы. Самую дешёвую консерву бери, не прогадаешь. На сквозняке коробку не ставь и на солнце тоже. В холодильник думаю сам не додумаешься… Что ещё?
— Крылья? — подсказал я и угадал.
— Точно! — оживился друг и посмотрел на часы. — Чем больше ему скормишь, тем быстрее он превратится из гусеницы в бабочку. Но у меня есть совет для тебя.