Требуются девушки для работы в Японию

Всю неделю мы отсыпались, набирались сил и потихоньку возвращались к обычной жизни. Янг звонил почти каждый день и говорил черт знает сколько времени. Сколько стоили все эти переговоры, остается только догадываться, а Натка была без ума от его звонков. Я верила, что впереди ее ожидает счастливое будущее.

— Натка, ну а если он предложит тебе замуж, ты выйдешь?

— Он пока не предлагает.

— Скоро предложит, вот увидишь. У тебя будет роскошная вилла, вернее, несколько вилл, дорогие автомобили. Только тебе придется организовать свой бизнес, чтобы не было скучно.

— Но он же мне ничего не предлагает, — смеялась Натка.

— Предложит, ты ведь сама говорила, что намеки уже были.

Мы затеяли грандиозный ремонт, который лично мне был не по душе, так как я считала эту затею пустой тратой денег.

— Зачем тебе делать ремонт, если ты в скором времени выйдешь замуж! — возмущалась я.

— Я еще никуда не выхожу, — отмахивалась Натка.

— Выйдешь. Не будешь же ты жить в этой убогой двухкомнатной хрущевке с дипломатом, важным политическим деятелем, миллионером, наконец!

— Пока он здесь не живет, а дальше будет видно.

Однажды вечером мы сидели на диване, ели виноград и смотрели телевизор. В дверь позвонили.

— Господи, кого там еще черти носят, — возмутилась Натка и поплелась открывать.

Через минуту до моих ушей донесся пронзительный Наткин крик. Я выскочила в коридор и с размаху уткнулась в парочку огромных качков. Один из них схватил Натку за волосы и потащил в зал. Другой быстро загнул мне руки за спину и прижал к стене.

— Пусти, больно, — закричала я. — Дай виноград доесть.

— Михей, смотри, а девчонки-то с юмором, — усмехнулся мой мучитель.

— Сейчас мы им такой виноград устроим! — зло сплюнул на пол его приятель, связывая скотчем Наткины запястья.

Меня постигла та же участь. Нас усадили к батарее и заткнули рот грязной тряпкой. Качки поставили стулья и сели напротив. Тот, которого назвали Михеем, достал пистолет и положил рядом с собой.

— Ну что, телки, давайте знакомиться. Сейчас я вытащу кляп, но если хоть одна из вас закричит, стреляю без предупреждения!

Немного отдышавшись, мы стали рассматривать своих обидчиков.

— Руки бы тоже освободили, больно же все-таки, сил нет терпеть, — пожаловалась я.

— Потерпите!

— Но вы ведь все равно с пушкой, так что в случае чего можете стрельнуть. Прав-да, в этом доме нет шумоизоляции, тут стены из картона, все слышно.

— Точно, — поддержала меня Натка. — Я иной раз ночью сплю, а сосед кран плохо закрутит — так слышно, спасу нет! Кажется, что прямо по голове: кап-кая-кап. Я встаю, обуваю тапочки и иду к соседу разбираться.

— Не говори, подруга, — продолжила я, развивать эту тему, — понастроили коробок, а о людях не позаботились. Даже в туалете нельзя нормально посидеть, соседи стучат — все слышно. Вот теперь мальчики пришли, а толком пострелять не могут — Шумоизоляция не позволяет…

— Заткнитесь, вы! — перебил нас второй качок и посмотрел на Михея. — Они чокнутые, что ли! Григорич нас предупреждал, что они гонят будь здоров как, но ведь и меру надо знать!

— Так вы, значит, от Григорича? — спросила я.

— От него самого.

— Так надо было бы сразу предупредить Мы бы хоть себя в порядок привели, стол накрыли. Григорича мы знаем и уважаем. Качки растерянно переглянулись.

— Павлуха, девчонки, в натуре, гонят!

— Кто кого гонит? — улыбнулась Натка. — Мы вас никуда не гоним. Только не по-людски как-то вы к нам в гости пожаловали, руки вот связали. Развязывайте давайте, а я вам: картошечки быстренько сварганю. Голодные небось? Уж мы-то знаем жизнь бандитскую — вечно холодные, голодные, невыспавшиеся.

— Конечно, — поддержала я Натку. — Стол накроем, посидим по-человечески. Мальчики за столом и расскажут, зачем пожаловали, а то неудобно как-то: Григорич нам всегда столы накрывал, деликатесы выкладывал, дорогими джинами поил. Деликатесы мы вам, конечно, не обещаем, но что имеем — все на стол поставим.

— Послушай, Михей, на фиг мы им рты-то освободили! Они нам даже слово не дают сказать.

Михей поэкал плечами и задумчиво сказал:

— Павлуха, а может, и в самом деле им руки развязать? Девчонки нормальные, пусть на стол накроют. Мы же и в самом деле с утра не жравши, и еще неизвестно когда теперь удастся пожрать, ведь весь день в суете. За столом и побеседуем.

— Правильно, — поддакнула я Михею. — Правильно говоришь, сразу видно — наш человек.

Качки переглянулись и развязали нам руки. Мы отправились на кухню и принялись чистить картошку. Качки сели напротив и следили за каждым нашим движением. Время от времени Павлуха угрожающе потряхивал пистолетом.

— Послушай, ты бы свой пугач убрал, — разозлилась я.

— Это не пугач, а настоящая пушка, — обиделся он.

— Что-то не похоже. Я из такого в детстве по воронам палила, только они не дохли.

Павлуха побагровел от злости и взревел:

— Михей, все-таки телки эти чересчур наглые! Может, их в чувство привести?!

— Не понимаю, Михей, почему твой друг так сильно злится, — улыбнулась я. — Мне кажется, он сильно переутомился. Надо бы его специалистам показать. Пистолет у него какой-то игрушечный. Я такой недавно племяннику на день рождения подарила. Пять лет исполнилось.

— Я же тебе сказал, что пушка настоящая! — рявкнул Павлуха. — Могу продемонстрировать на твоей башке.

— Нет уж, спасибо. Ты бы лучше спрятал свою пушку, а то я из-за нее шкурку слишком толстую срезаю. Всегда шкурки тоненькие, а тут сразу по полкартошины в ведро зря падают. Отходов много, понял? А картошка, между прочим, денег стоит!

— Можно подумать, ты на картошку в Токио не заработала!

— Представь себе, не заработала.

Пока жарилась картошка, мы открыли парочку банок консервов и поставили на стол. Затем сделали нехитрый салатик и достали бутылку красного грузинского вина. Как только картошка пожарилась, мы разложили ее по тарелкам и сели друг напротив друга.