Трехтысячелетняя загадка

Можно привести много аналогичных примеров. Но вывод уже ясен. Как в 1917 г. «еврейство» как целое поддержало революцию, так и в революцию 1990-х гг. оно оказалось на стороне «перестройки» и поддерживало то направление жизни, которое придало этому понятию существующий сейчас смысл. Конечно, далеко не все «демократы» были евреями (хотя число их и тех, кого Радзиховский относит к «еврейской сфере», было там очень велико и бросалось в глаза). Но в противоположном лагере «патриотов» евреев почти не было.

Об этом же говорит и Топоров в другой связи:

«Вторая еврейская революция (как и первая — в 1917-м) грозит обернуться трагедией — и для всей страны, и для торжествующего сиюминутную победу еврейства».

Как же произошёл этот грандиозный переворот? Он начался с призывов, подкрашенных коммунистической риторикой: «ускорение», «больше социализма»… А кончился (всего через несколько лет) тем, что собственность богатейшего в мире государства ушла из его рук (сейчас оно владеет едва 10% богатства страны). Куда же ушло остальное? Распродано? Но государство нищее, оно не может содержат армию, народное образование, медицину, часто запаздывает выплачивать пенсии. Значит — в частные руки, по рецепту, который Березовский описал израильскому телевидению: «Появилась возможность перераспределять богатства стоимостью в миллиарды. Это было ничьё! От одной росписи чиновника зависело, тебе ли это перейдёт». А какими средствами добывалась «роспись чиновника», об этом есть целая мемуарная литература, но ведь не в деталях техники дело!

Почему же власть выпустила всё это из рук: и богатства, и страну? Конечно, в таком кризисе сплеталось несколько факторов.

Прежде всего, это изменение коммунистического общества, как-то почти мгновенно выродившегося. И особенно — его верхнего слоя. Совершенно пропал импульс борьбы за свою власть, сплочённость и способность к жертвам ради завоевания и удержания власти. Эти свойства господствовали в ленинском окружении (уж головой-то своей все они рисковали). Окружение Сталина ещё об этом помнило. Но позже рулить страной стали люди, которым казалось, что власть у них «сама собой». А вот жертвы, которые надо ради неё приносить, воспринимались как нечто внешнее и необязательное. Прежде всего, безусловное подчинение, «монолитное единство», обеспечиваемое «данью кровью» — переодическими арестами и расстрелами. А, во-вторых, — раздражающее богатство страны. Оно было в их власти, — но только «по должности». Своего вольготного положения нельзя было формально передать детям, надо было идти на хитрости. А с крахом карьеры вообще всё терялось. Возникало дразнящее чувство, что богатство «моё — и не моё», и мысли, как бы его сделать своим попросту, хотя бы и отказавшись (частично) от власти. Такой центральный деятель этого переворота, как Гайдар, признаёт, что суть его можно выразить словами «деньги за власть».

Но как второй фактор нельзя не отметить то, что мощная сила еврейства теперь легла на противоположную чашу весов.

При том «разводе» еврейства и коммунистического строя, о котором сказано в гл. 13, и протекала «перестройка». Эти несколько лет, 1988-1991 гг., остаются и до сих пор скрытыми в некотором тумане. Главные решения принимались за кулисами. Кто решил выдать всю сферу влияния СССР («социалистический лагерь») Западу? Это не обсуждалось, несмотря на видимость нарождающейся демократии, а участники и до сих пор об этом помалкивают, разрешение вывозить за границу нефть (или её продукты) и продавать там по ценам, несоизмеримым с внутренними в СССР, открыло дорогу разграблению страны. Кто его дал, под каким давлением? Ведь у власти находились люди, выросшие работая в области экономики, они не могли не понимать, что они делают. Не говоря уж о решении «распустить» СССР, не подумав о границах, о живущих за ними людях.

Но и за этим туманом можно разглядеть некоторые реалии. Весь этот экономически-политический переворот был произведён быстро — за 2-3 года. Важно было, чтобы основная масса народа не успела осознать, что же происходит: что их сбережения исчезнут, пенсии сократятся, как шагреневая кожа, что учителя и инженеры превратятся в «челноков», офицеры будут уволены. Всю систему тогдашних реформ один из их главных организаторов назвал «операцией, проводившейся под наркозом, без согласия больного».

Роль этого «наркоза» играли средства информации. В качестве яркого примера я приведу радиостанцию «Свобода». Её передачи начинались с объявления, что она финансируется Конгрессом США. После распада советского блока Конгресс США обсуждал вопрос, не закрыть ли радиостанцию «в связи с окончанием холодной войны», т. е. не было сомнений, что она создана как орудие «холодной войны». А после начала «перестройки» глушение прекратилось, и радиостанцию можно было слушать в любой точке СССР, 24 часа в сутки. И она вмешивалась в нашу жизнь, была орудием определённой политики. Как принципиальный тезис было провозглашено, что цель «перестройки» — «мутация русского народного духа». Постоянно разъяснялась порочность русской истории, русской культуры. Грубейшая брань изливалась на русских писателей: Астафьева, Белова, Распутина, термины «мракобес» или «взбесившийся» были из самых сдержанных. И пропагандировался сепаратизм любого толка: прибалтийский, украинский, даже сибирский.

Кто же были люди, готовившие этот материал? Мне попался в Руки список ведущих передачи (редакторов) эпохи начала «перестройки». Из 20 человек не менее половины занимают еврейские Фамилии: Ройтман, Левин, Хенкин и т. д. Когда радиостанция была организована, там работало много эмигрантов «второй волны». Потом группа эмигрантов эпохи попущения эмиграции из СССР, направившаяся вместо Израиля в Европу, подняла шум, обвиняя этих русских сотрудников в «антисемитизме». Они добились перевода русских сотрудников на второстепенные посты и заняли их места. Тогда к списку руководящих работников прибавилось ещё несколько еврейских фамилий: Хенкина, Тольц, Матусевич и исчезли: Красовский (русский) и Гарсиа (итальянец). К концу 80-х гг., как сообщает работавший там М. В. Назаров, из 23-х руководителей русской редакции русскими были 4 или 5. Позже та же группа сотрудников объявила «антисемитской» передачу по книге Солженицына, так как там было сказано, что убийца Столыпина Богров-еврей. Редактор должен был оправдываться, доказывать, что он сам-еврей… Но всё это уже не было изолированным от России явлением, редакция «Свободы» переплеталась с советскими и российскими СМИ. Многие, называвшиеся на «Свободе» фамилии, появились потом у нас: Марк Дейч, Вадим Белоцерковский, Савик Шустёр…

Позже ещё большей силой стало телевидение. «Приватизация» происходила и там: большая часть ушла из управления государства, а как результат, руководителями трёх (из 6-и) каналов центрального телевидения стали евреи. В народе его называют «кошерное телевидение» или «Тель-Авидение». Наиболее яркий пример такого канала — это канал НТВ. Его владелец Гусинский стал одновременно председателем Российского Еврейского Конгресса, владельцем газеты «Сегодня» и радиостанции «Эхо Москвы», его обычно и называют «медиа-магнатом». Канал НТВ долго играл особенную роль.

Например, в первую чеченскую кампанию всё телевидение было враждебно настроено к русским войскам и внушало симпатию к отрядам Дудаева. Но на НТВ, это было заметно особенно, постоянными были передачи из дудаевской Чечни. Введение войск в Чечню объявлялось и неконституционным, и нарушающим права человека. Но такие возражения не возникали, когда в 1993 г. из танков расстреливался парламент России.

Неизменно враждебен был канал союзу России с Белоруссией и президенту Белоруссии — Лукашенко (даже больше, чем остальное телевидение).

Явно болезненными для русского сознания были порнографические публикации, заполнившие в тот период (да заполняющие и до сих пор) российские СМИ. Болезненными, так как исторически русское сознание эти темы отталкивало. С момента возникновения письменной литературы у нас не было ничего аналогичного ни любовной лирике менестрелей, ни «Тристану и Изольде». Все любовные мотивы в древнерусской литературе сводятся, кажется, к «Плачу Ярославны». Такой слом национальных стереотипов был, несомненно, одним из факторов разрушения национального сознания. И тут канал был впереди — с постоянной программой на эту тему.

Ярким эпизодом был показ по этому каналу в 1997 г. фильма «Последнее искушение Христа». Я видел раньше кассету с этим фильмом. Он показался мне сознательно отвратительным: там есть, например, постельные сцены с участием Марии Магдалины и Христа (даже если интерпретировать это как «видения распятого»…). На многочисленные протесты они отвечали: «Нам никто не может запретить показывать то, что мы хотим». Это, как оказалось, совершенно верно. Но интереснее вопрос, зачем им нужно было такой фильм показывать? Ведь они не могут показать все фильмы, какие-то выбирают. И, к сожалению, ответ довольно ясен. Сначала фильм предполагалось показать именно на православную Пасху. То есть подразумевалось сознательное оскорбление религиозного чувства православных. Был официальный протест Патриарха — кто как не он имеет право выступать от имени православных? Но и шире — вся русская культура и история основана на Православии. Ведь прощаясь с погибшими на Куликовом поле, Дмитрий Донской сказал:

«Положили вы головы свои за святые церкви, за землю Русскую и за веру христианскую».

Эти категории сливались. Так что это действие НТВ было направлено против всех русских. И при том, что владелец канала занимает столь высокое положение в официальной еврейской иерархии, что главный режиссёр канала — Файфман. Казалось бы, мы далеко ушли от Средневековья, когда дикая толпа обвиняла евреев в кощунственных по отношению к христианству действиях. Зачем же искусственно вновь создавать почву для таких чувств?