Треон

– Так может, пойдем в клуб, развеемся немного?

– Хорошо. Только мне нужно еще кое-что закончить. Давай встретимся в клубе через час.

Договорившись так, они расстались. Михей направился в сторону Клуба. Он был в приподнятом настроении в предвкушении интересного вечера, шел не спеша, легко, почти танцуя. В его голове уже играла музыка, а воображение рисовало его с Мирославой танец. Как вдруг ему на плечо опустилась тяжелая рука.

– Здорово, дружбан, – сказал дерзкий низкий голос, и что-то в этом голосе насторожило Михея. К тому же этот чрезмерно фамильярный жест. Михей стряхнул с себя чужую руку и обернулся. Это был Рик Страйкер. Он улыбался, но в глазах у него был нехороший блеск. Михей молчал.

– Ты чего сюда ходишь? – Спросил Страйкер. – Заблудился что ли?

– Тебя забыл спросить! – Нахмурившись, ответил Михей таким тоном, что улыбка тут же сползла с лица солдата. Он приблизился к Михею на расстояние полушага.

– Лучше забудь дорогу в ее блок, – глядя исподлобья, произнес Рик. – Понял?

– А то что? – Михей набычился, выдвинув лицо вперед так, что почти касался своим лбом лба безопасника. Они долго стояли, не двигаясь, сверлили друг друга взглядом, не говоря ни слова.

– Я предупредил, – наконец, сказал Страйкер и, толкнув Михея плечом, прошел мимо.

Михей стоял в замешательстве от такой наглости. Страйкер успел сделать несколько шагов, когда Михей подскочил к нему.

– Нет уж постой, – крикнул он, хватая его за плечо. От рывка Рика развернуло, и Михей встретил его злобный взгляд.

– Ты напрашиваешься, – прорычал он.

– Какие у тебя отношения с Мирославой? – Прямо спросил Михей.

– Она – моя. – Сказал Страйкер так уверенно и твердо, будто это была непоколебимая истина, аксиома. – И я не потерплю, если кто-то будет путаться у меня под ногами.

Его слова, такие наглые и самоуверенные, взбесили Михея. Он закипел, ярость застила глаза. Ему хотелось наброситься на наглеца, разорвать его, втоптать в землю.

– Я, – сказал он, изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие, – буду общаться с ней, сколько захочу. И ты лучше не вмешивайся.

– Значит, по-хорошему ты не понимаешь, – Страйкер поиграл скулами, и сжал кулаки.

Неизвестно, чем бы все закончилось, но в эту минуту появился Гаг Лэнсли.

– У вас какие-то проблемы, ребята? – строго спросил он, заподозрив неладное.

Страйкер улыбнулся невиннейшей улыбкой.

– Да какие проблемы, шеф? Мы же просто дурачимся, – сказал он и, подойдя к Михею, обнял его. – Да, братан?

– Просто прикалываемся, – подтвердил Михей, растягивая губы в улыбке.

– Да? – Лэнсли подозрительно прищурился, пристально всматриваясь в лица парней. Те старательно изображали из себя лучших друзей.

– Что ж, ладно, – наконец, сказал Гаг. – Давайте без глупостей.

Он ушел, оставив парней с их ревностью. Но пыл их уже немного поостыл. Такое нарушение трудовой дисциплины, как драка, грозило серьезным штрафом или даже увольнением. Ни один, ни другой не хотели рисковать.

– Повезло тебе, – сухо сказал Страйкер, отталкивая Михея.

– Угомонись, – с насмешкой ответил тот. – Неужели не ясно, так мы ничего не решим.

– Не решим, говоришь, – Рик потер пальцами подбородок. – Хм. Есть идея. Пойдем в Клуб.

В Клубе Страйкер нашел своих друзей из группы безопасности. Двоих он назначил секундантами, третьего – судьей, и объяснил правила: «будем отжиматься от пола, кто больше отожмется, тому и достанется девушка». Михею эта затея совсем не понравилась. Все это походило на детский сад.

– Может, предоставим девушке самой решать? – Настаивал он.

– Конечно, предоставим. Мы же не варвары, – ответил спокойно Страйкер. – Просто решим, кто будет первым претендентом. Если, я выиграю, ты отойдешь в сторонку, и не будешь мешать. Если Мирослава меня отвергнет, что, конечно, вряд ли, – он усмехнулся, – тогда ты тоже сможешь попытать счастья.

– Не знаю. Как-то это неправильно, – все еще сомневался Михей.

– А, по-моему, все честно. Или ты испугался?

– Не смеши, – небрежно бросил Михей.

– Ну так что, спорим, нет? – Он протянул Михею руку. Поколебавшись, Михей скрепил пари рукопожатием. Секунданты и судья одобрительно захохотали.

– Только одно условие, – добавил Рик. – Для чистоты соревнования, отжиматься будем без костюмов, без помощи экзо скелетов.

– Идет. – Согласился Михей.

Страйкер стянул с себя костюм, оставшись только в комбинезоне, плотная ткань которого туго обтягивала его мускулистое тело. Недаром он был так уверен в себе, он был в отличной форме. Михей не мог похвастаться столь рельефными мышцами, но силы ему было не занимать.

Парни упали на пол, приняв упор лежа. Секунданты принялись считать. Заинтересовавшись происходящим, вокруг стали собираться люди. Друзья Страйкера охотно объясняли смысл соревнования и правила. Кто-то даже стал делать ставки.

Подбадриваемые зрителями, парни, пыхтя, отжимались. Счет велся уже хором. После двух десятков повторений темп стал постепенно снижаться. На счет «шестьдесят пять» и Михей и Рик без сил рухнули на пол. Судья объявил «ничью». Несколько голосов закричали: «Молодцы». Послышались аплодисменты, одобрительный визг и свист. Некоторые, напротив, были разочарованы таким исходом и требовали продолжения. После короткого обсуждения, было решено продолжить спор игрой на бильярде. Михей был так охвачен азартом и духом соперничества, что уже не мог остановиться.

В середине партии в зале появилась Мирослава. На нее сразу же обратили внимание, и рассказали, что за ее сердце идет настоящая борьба. Мирослава была оскорблена. Она стала ставкой в какой-то игре. Ей казалось, что все смеются над ней. Чем она заслужила такое? Что сделала? Ее лицо горело, к горлу подступил ком, ноги будто сделались тряпичными. Она хотела убежать, но тело не слушалось. Она смотрела на этих двух мужчин, превративших ее в трофей в своей глупой игре, и хотела закричать: «Как же вам не стыдно? Как вы смеете?!», но не могла издать ни звука.

Наконец, Михей заметил ее. Увидел, что она смотрит. И ему вдруг стало так обидно за нее, он будто взглянул на происходящее ее глазами, увидел себя и Страйкера, двух самовлюбленных эгоистичных кретинов. И так ему стало стыдно, так совестно, что хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю, только бы не чувствовать на себе этого взгляда, и самому не видеть этих влажных глаз, этих подрагивающих губ, этих пунцовых щек.

– Мы просто… – начал, было, Михей, но замолчал, когда Мирослава завертела головой, как бы говоря «нет-нет-нет-нет!» И слезы сорвались с ее ресниц. И вместе с этим вдруг прошло оцепенение, к ней возвратилась власть над собственным телом. Она повернулась и хотела бежать, но остановилась. Вместо этого она еще раз взглянула на Михея, стараясь вложить во взгляд все презрение, которое испытывала, и уверенной походкой, чеканя шаг, пошла прочь.