Трепет

– Этого мало, – прошипела Рима.

– Сын Телы – Палус, который рубил мечом вместе со свеями, был убит мною, – отчеканила Кама. – Я выпустила стрелу с башни. Сверху вниз. Она вошла ему в ворот и пронзила его до потрохов.

– А после? – прошептала Рима.

– Мне пришлось бежать, – вздохнула Кама. – Поэтому Тела еще жива. Но я точно знаю, что она с Малумом и свеями обстряпали все остальное. Отправились, выловили кирумский дозор, добавили к десятку кирумцев жителей лаписской деревни, что вроде бы погибла под оползнем, устроили погребальный костер. И то, что Рубидус Фортитер напал на меня, когда я пробиралась домой, убил в спину Сора Сойга, а потом пытался убить меня, было очень кстати.

– Похоже на Рубидуса, – проговорила Рима.

– Но я убила его, – вздохнула Кама.

– Я не удивлена, – согласилась Рима.

– После крепости Ос я перешла перевал, – продолжила Кама, – отсекла снежной лавиной погоню, пришла в Ардуус. Порубила свеев в том доме, где раньше останавливалась моя семья. Вышла на площадь и убила Малума.

– И осталась жива, – покачала головой Рима.

– Как видишь, – скривила губы Кама.

– А теперь приносишь вести о гахах, по слухам, убиваешь чудовище в Сухоте, прибываешь в Раппу, разворачиваешь мою невестку, лезешь в битву, спасаешь замок и вот оказываешься в темнице, – проговорила Рима.

– Как видишь, – повторила Кама.

– Кто ты? – поднялась с табурета, подошла к решетке Рима.

– Я Камаена Тотум, принцесса Лаписа, четвертый ребенок последнего короля Лаписа Тотуса Тотума, – встала с постели Кама.

– Не лжешь, – кивнула сама себе Рима. – Значит, сила идет на Раппу серьезная? Мы будем поливать стены. Если закончится оттепель. Как ты думаешь, мы устоим?

– Не знаю, – ответила Кама. – Думаю, что гахи – это опасная, смертельно опасная, но только часть беды. И вряд ли битва под стенами Раппу будет главной битвой новой войны.

– Это мы еще увидим, – отрешенно пробормотала Рима. – Ладно. Слушай меня, Камаена Тотум. Завтра я отправлю тебя в Ардуус. Твои друзья – надоедливая угодница Туррис и настырный здоровяк Орс будут ждать тебя за внешней стеной Бабу. С тобой будут пять воинов Раппу. Не пытайся бежать от них, они твоя охрана. Твое оружие будет у одного из них. Когда вы минуете Бабу, отметившись у привратной стражи, они оставят тебя и вернутся.

– Так ты не боишься великого Ардууса? – спросила Кама.

– Я бы сказала, что боюсь, – проговорила королева, не поднимая глаз, – но почти уверена, что этой войны не пережить ни Раппу, ни Ардуусу.

…Ранним утром следующего дня Кама в сопровождении пяти воинов-лаэтов покинула Раппу. Через четыре дня отряд добрался до перевала, миновал сначала одну горную крепость, перебрался через заледенелый горный гребень, прошел срединную стену, миновал горную крепость Бабу и начал спускаться в долину. К концу пятого дня, уже в сумерках, когда горы начали расступаться, а спящие деревеньки перемежаться рощами горного можжевельника и до желанного постоялого двора оставался пяток лиг, впереди показались всадники.

– Меч мне, – прошептала, придержав лошадь, Кама, которую вдруг окатило ужасом. – Быстро, меч мне!

– Зачем? – не понял стройный лаэт, старший дозора, который, прищурившись, вглядывался в шестерку приближающихся воинов. – Это же явно не гахи? Мы в Бабу! Здесь нам ничего…

– Меч! – почти зарычала Кама, и лаэт раздраженно сунул ей сверток, в котором были и меч, и пояс, и ножи, когда вдруг шестеро раздались в плечах и, сверкнув огненными глазами, потянули мечи из ножен.

– Да, – процедила сквозь зубы Кама. – Это явно не гахи.

Глава 22 Фидента

– Может быть, ради короткого разговора все же продлим жизнь этому городу? – спросил Игнис, сбросил с плеча перевязь, выдернул из ножен деревянный меч и воткнул его в землю у собственных ног.

– И что ты хочешь этим сказать? – раздраженно начал Амплус и вдруг замолчал. Земля дрожала у него под ногами. И вышки дрожали мелкой дрожью. Но не из-за мутной волны, которая вдруг растаяла, исчезла, рассеялась. Земля словно дрожала сама по себе. Так, как будто внутри нее что-то рвалось или, наоборот, росло. Раздался треск. Отпрянули, разошлись в стороны факельщики, и языки пламени осветили вышки, с которых, скуля от ужаса, скатывались кирумские стражники. Опорные столбы, лестницы, перекладины, площадки, оголовки сооружений одевались корой, выстреливали сучья, ветви, шелестели хвоей, топорщили зеленые кроны!

– Энки благословенный! – упал на колени Эксилис.

– Этого не может быть! – отчеканил Амплус.

– Зима, – кивнула, опускаясь на колени, Монс. – Не может быть. Но есть. Мать деревьев спасла твой город, Эксилис. Я не могу поверить. Но она спасла его!

– Мать деревьев? – не понял Эксилис.

– Бетула, богиня, весенний цветок, песня листьев, росток, корень всего – обратила свой лик на нас, – пробормотала Монс и вдруг завыла, залилась слезами. – Ты знаешь, что это значит? Знаешь?

– Что же? – поднялся на ноги Эксилис. – Только то, что Энки забыл о нас, а какая-то древняя богиня сжалилась над Кирумом?

– Эксилис, – обняла колени мужа Монс. – Не какая-то древняя богиня… Бетула. Сок жизни. Если она явила свою силу, значит – край сущего близок. Сущее на исходе. Все может погибнуть. Мы все можем свалиться в пропасть.

– Не свалились пока, – выдернул из земли и убрал меч в ножны Игнис. – Ну что, Мастер Ордена Земли? Ты найдешь время для разговора?

Амплус хмуро посмотрел на Эксилиса. Тот взглянул на жену и перевел взгляд на Игниса, после чего твердо сказал:

– У меня есть повеление Пуруса задержать тебя и препроводить к нему, Игнис. Но факельщики – воины-прайды. Не называй своего имени больше. Я собираюсь ослушаться… императора.

– Он уже император? – удивился Игнис.

– Так кричат безумцы, которые приходят на казни, – ответил Эксилис. – Теперь всех, кто, по мнению храмовников, отошел от Энки, казнят на площади перед вратами цитадели. Так, чтобы Пурус видел казни со своей башни. Казнят каждый день. И каждый день огромная толпа собирается там. И эта толпа орет – славу императору. Инквизиторы собирались и ко мне, но Светлая Пустошь отпугнула их.

– Их глава Энимал требует, чтобы я отреклась от прайдских богов и поклонилась Энки! – прошипела вдруг Монс. – То, что прайды чтят и Энки, и зачинателей мира, его не устраивает! Он хочет публичного покаяния от герцогини Монс! Обещает, что можно обойтись сотней ударов плетей по обнаженному телу!

– Успокойся, – поставил на ноги жену Эксилис. – Сначала ему придется убить меня. Я хотел бы присутствовать при разговоре. Если у тебя нет секретов от меня, Игнис.

– Может быть, секреты есть у Амплуса? – снова посмотрел на мага Игнис. – Я ведь тоже не один.