Треск штанов

Пираты Магриба начали действовать. Уже. Вон — Голицын написал, что получил голубиной почтой известие о крупном набеге пиратов на Италию. Куда-то под Геную. Подробностей пока нет, но треволнения по всему «сапожку» пошли изрядные. Пираты давненько ТАКИХ крупных набегов не совершали. Дерзких и массовых. И, насколько знал Алексей, хорошо вооруженных. Одних только мушкетонов в качестве аванса они семьсот штук забрали и двести ручных мортирок. Да еще десять тысяч чугунных гранат для ручных… и прочего, прочего, прочего. Все что могли в моменте отгрузить со складов, все описи и передали. Что незамедлительно и сказалось.

А вот в Германских землях все было непросто.

Очень непросто.

Напоминая скорее протухшее, гнилое болото, а не политическую борьбу. Потому как восстание протестантских радикалов Бремен-Фердена и Мекленбурга разгоралось шире и сильнее. И чем дальше, тем лучше становилось видно — здесь явно участвовали не только Вена с Парижем, но и соседе.

Почему? Это не было секретом. Слишком уж болезненно многие воспринимали укрепление России в Нижней Германии. И четверти века не прошло, как в здешних краях «Московию» воспринимали не иначе, как далекое варварское государстве. Дикое и неотесанное, отсталое и примитивное… Сказывалась пропаганда, которую поляки и иезуиты вели уже больше века. Аккуратно с Ливонской войны.

А тут — нате. Два крупных региона Нижней Германии теперь контролировала именно эта дикая Московия. Один так и вообще — вошел вполне законно в состав ее владений. Отчего «лучшие люди города» и прочие «образованные элиты» начали испытывать сильнейшее раздражение. Вот как осознали ситуацию, так и начали. Для чего потребовалось некоторое время. Тем более Бремен-Ферден относился к западным землям Нижней Германии, что лежали чуть ли не на границы с Нидерландами. Где они и где Россия?

Да, открыто все лишь ахали и охали. Причем негромко.

На деле же эти самые протестанты не только имели сочувствующих на территории Мекленбурга и Бремен-Фердена, но большое количество опорных баз на сопредельных территориях. Туда они отходили, там кормились, лечились, вывозя раненых и так далее. При полном попустительстве местных властей, которые, казалось, в упор ничего не замечали и замечать не хотели.

Гнилая ситуация.

Очень.

Прямо мерзопакостная.

И у Алексея от нее аж зубы сводило. Ведь очевидно было — втягивали в долгую войну в регионе. Странную. Не то обычную, не то Гражданскую. Этакий ремейк Тридцатилетней. А оно России надо? Вот он не видел никаких выгод от такой мясорубки.

Речь Посполитая, получившая щелчок по носу, который ей чуть шею не свернул, активно занималась перевооружением. Король, взявший непонятно откуда деньги, занимался устройством армии. В первую очередь пехоты и артиллерии по русском образцу. И к осени 1712 года у него уже имелось десять пехотных дивизий, скопированных чуть ли не один в один с русских. Выучка, правда, уступала. Но десять дивизий это десять дивизий! Больше шестидесяти тысяч строевых! При них по артиллерийскому полку с 3,5-дюймовыми пушками французской отливки. Параллельно король пытался хоть как-то реанимировать гусарские хоругви. По новому. За королевский счет. Так что в целом, все это выглядело как относительно небольшая, но крепкая и довольно опасная армия.

И она укреплялась.

Едва ли не каждый месяц приходили сведения о том, как поляки и литовцы что-то там толковое делали. Оружие, правда, свое выпускать не могли. Обходились импортным. И его явно не хватало. Однако это вообще мало на что влияло в геополитическом смысле.

Как повернется эта армия? С кем готовится воевать? Вопрос из вопросов. Во всяком случае разведка не могла дать на это ясного ответа. Поляки «любили» всех своих соседей. Поэтому генеральный штаб, созданный ими по аналогии с Россией, пытался разрабатывать сценарии войны и Москвой, и с Веной, и с Дрезденом, и с Берлином, и со Стокгольмом. Разом. Плохо. Без опыта. Однако же выявить приоритеты не получалось. Что наводило на нехорошие мысли о том, что в Варшаве знали о возможностях русской разведки и ее интересах, вот и крутили-вертели запутать хотели. То есть, главной угрозой видели именно Россию. Не удивительно. Хотя Алексей и Петр старались максимально сгладить последствия недавней войны. Но куда там… гонор…

Бурбоны же и Габсбурги натурально «жгли напалмом», вызывая у Алексея крайнее раздражение. Потому как их вооруженные силы уже насчитывали триста двадцать тысяч человек при одной тысячи шести сотнях 3,5-дюймовок.

Чудовищная сила!

А ведь в тылах шла подготовка еще двухсот тысяч человек и отливались новые пушки. Прямо натурально — Великая армия собиралась. Как во времена Наполеона. Покамест ей остро не хватало вооружения, но и Людовик, и Иосиф вкладывались в производство основного вооружения. И… а ведь поляки могли вполне присоединится к этому празднику жизни. В том числе и Посполитым рушением. Воевать оно было негодно, а вот в грабежах ничем не уступило бы татарам. А это еще сотня-другая тысяч плохо вооруженных человек.

Беда.

Тучи сгущались.

Нужно было спешить с перевооружением и ответными ударами. С тем, чтобы как можно скорее всю эту партию сломать. Потому как становилось чем дальше, тем более ясно — кто-то основательно вкладывался в Париж и Вену. Добровольно или нет — не важно.

Алексей отложил письмо Голицын.

Отпил кофе.

Помассировал виски.

Хотел накатить стаканчик виски. Но он держался.

Ситуация полным ходом шла к большой, полноценной мировой войне. А такие на его вкус являлись сущим безумием…

Ведь война — это что?

Продолжение политики иными способами.

А политика чем является?

Правильно, искусством управления.

Управления чем?

Хозяйством.

Вот в сухом остатке и получалось, что война просто один из способов хозяйственной деятельности. Мировые же войны в эту парадигму не вписывались совершенно, потому что нарушали принцип рациональности. Иными словами, не окупались. Превращаясь в совершенно людоедский формат войны ради войны. Поэтому Алексей и считал такие дела откровенным бредом и безумием…

Посидел.

Подумал, переваривая происходящее.

Долил себе кофе.

И, тяжело вздохнув, взял папку от Льва Кирилловича. Развязал завязки. Открыл и… замер…

Там лежал эскиз орудия. И это была не 3,5-дюймовая гаубица.

Перед Алексеем красовался достаточно детальный «рисунок» 6-дюймовой «бабахи», явно сделанной на базе корабельной карронады. При этом, судя по приложенной справке, масса установки в боевом положении составила восемьдесят пудов. А накидывать могла на версту двухпудовой гранатой[1]. Не самый лучший результат, но вполне приемлемый. Во всяком случае он бы Алексея устроил более чем.

Немного полюбовавшись еще эскизом, он отложил его в сторону и взял сопроводительное письмо, которое поначалу он просто проигнорировал. Заглянув, по своему обыкновению, сразу в материалы.

Алексей Петрович,

Прошу не судить строго.

Мы много думали над твоим желанием увеличить калибр гаубицы из-за слишком слабого действия. Если ковать его из железа, то быстро мы сделать сможет только из уже налаженных стволов. Однако, если отливать из чугуна, может выйти толк.