Третье открытие силы

Было очень тихо, красновато-золотистый цвет залитых лучами низкого солнца холмов, погруженных в странный рисунок синевато-коричневых впадин рождал ощущение могучего покоя. Далеко на западе под солнцем поблескивала оранжево-розовая полоска моря.

На самой вершине холма в неподвижном предзакатном воздухе возвышались остатки каких-то древних стен, сложенных из больших блоков ракушечника правильной прямоугольной формы. Эти стены когда-то ограждали нечто, бывшее, по всей видимости, небольшой крепостью. Внутри она имела несколько уровней - вымощенных ноздреватыми белыми плитами ровных площадок, соединенных между собою остатками каменных лестниц и с четырех сторон уступами сходившихся к самому верхнему уровню - небольшой площадке на макушке холма. Там были еще развалины каких-то внутренних стен, перегородок, проходов, но я не стал их рассматривать: краеведение и археология никогда меня особенно не влекли. Кроме того, внимание мое мгновенно приковала к себе большая каменная глыба - она возвышалась в самом центре верхней площадки и напоминала вырубленный из монолитного камня обращенный к западу громадный белый трон с широкой ровной площадкой для сидения и высокой - около трех метров - спинкой. Мне стало ясно, что именно это сооружение являлось целью нашего похода. Оно было живым, я чувствовал, как от него расходятся волны чего-то, что можно было бы назвать фантастической силой, если бы оно не было столь абстрактным и никаким. Созерцание правильных прямоугольных форм этой каменной глыбы порождало во мне чувство безграничной отрешенности и всеобъемлющего понимания.

Мастер Чу поднялся к трону и сел на него, сложив ноги в полный лотос и закрыв глаза. У меня тут же возникло ощущение, что он и это каменное сооружение - две части одного целого, нашедшие, наконец, друг друга после долгих-долгих лет или даже веков стремления к воссоединению.

Солнце спускалось все ниже, водный горизонт под ним с каждым мгновением делался все более пронзительным. Мастер Чу открыл глаза, выпрямил ноги и встал.

– Работает, - сказал он.
– Столько веков прошло, а он - как новенький.

– Кто - как новенький?
– спросил я.

– Да стул этот... Если верить легенде, эту крепость основал кто-то из учеников Пифагора, якобы покинувший Элладу еще до того, как у его учителя возникли проблемы... Он пришел сюда из Колхиды, перевалив через горы и обогнув море по персидскому берегу, куда прибыл с попутным кораблем. Он же и соорудил трон в точке выхода стационарного потока. С тех пор многие поколения магов и колдунов использовали это место, добавляя свою энергию к его естественному могуществу.

– Положительную или отрицательную?
– осторожно спросил я.

– Мне было ясно, что он привел меня сюда ради взаимодействия с силой этого места, и мне вовсе не хотелось вляпаться в какую-нибудь газетную историю с черно-магическими раскладами и непредсказуемым развитием параноидального сюжета.

– Всякое бывало, - уклончиво ответил он.
– Все не так однозначно. И потом, энергия - это просто энергия. Качества ее проявлениям придает осознание, превращающее ее в Силу.

– Ну...

– Что "ну"?

– Маги, которые вкладывали сюда свою энергию - они ведь вкладывали то, что было "оформлено" их осознанием, верно?

– В общем, конечно, так оно и было... Они приносили сюда свою силу, запасали ее в кольце и брали отсюда, когда им была нужна срочная энергетическая "подкачка". Но концентрация энергии Универсальных Сил в стационарном кольце этого места настолько высока, что любые информационные наводки мигом стираются, энергия модулируется вибрационными характеристиками Универсальных потоков и просто вливается в кольцо, становясь его энергией. А само по себе это кольцо - никакое. На нашей стороне Земли в нем преобладает восходящий поток, поэтому оно является местом Силы ТХА. И ничего более.

– Но разве личная сила каких-то несчастных магов может как-либо повлиять на количество энергии в планетарном кольце Силы?

– О-о! Может, и еще как! Ведь я говорил о многих поколениях магов, а среди них были и те, кто обладал силой планетарного масштаба. Ты недооцениваешь возможности человеческих существ. Даже сейчас на планете живут мастера, личной силы каждого из которых хватило бы, чтобы увеличить энергию стационарного кольца в несколько раз. То, как живет планета и насколько она здорова как космическое существо, очень сильно зависит от характера взаимодействия ее собственного осознания с осознанием населяющих ее существ, в особенности - энергетически наиболее могущественных из них. А таких - не так уж много. Ведь существа - это центры, которые накапливают упорядоченное самоосознание. И развитие планетарного самоосознания полностью определяется функциональной эффективностью систем, образованных взаимодействием осознаний обитающих на планете существ с осознанием самой планеты.

– Минуту назад ты говорил, что информационные наводки быстро стираются, - сказал я, - а теперь утверждаешь, что маги могут существенно влиять на энергию кольца. Ты сам себе противоречишь.

– Ничуть. Энергия и информация - отнюдь не одно и то же. Существуют приемы, например - внутренняя улыбка, которые позволяют даже самую разрушительную энергию преобразовать в пригодную для употребления, изменив информационные характеристики потока. Это доступно любому человеку, тем более - планете, существу, обладающему на значительно более высоком уровне организации. Земля все время улыбается себе. Иначе ее уже давно разорвало бы на мелкие кусочки от того, что творят с ее осознанием обитающие на ней существа...

Мастер Чу немного помолчал.

– Да, здесь ничто не изменилось, - задумчиво произнес он.
– Это место сохранило все свое могущество...

– А как же археологи?
– поинтересовался я.
– Неужто они сюда не добрались?..

– Почему не добрались - добрались. И даже кое-что успели восстановить до того, как империя развалилась и экспедиционное дело заглохло по причине отсутствия финансирования. Однако на свойствах трона это никак не отразилось.

– А ты откуда знаешь, какими были его свойства раньше?

– Ты - тоже знаешь, просто пока не помнишь... Иди сюда.

Я подошел.

– Садись, - велел он.

Заметив, что я суеверно колеблюсь, он добавил:

– И побыстрее, пока не зашло солнце.

Когда мы шагали по степи, мне было жарко, я снял с себя всю одежду и шел голым в одних кроссовках на босу ногу, надев плавки на голову, чтобы не схлопотать солнечный удар, и неся спортивные штаны, флягу и футболку в руках. Теперь я надел плавки на надлежащее место, натянул штаны и хотел было надеть футболку, но он не позволил.

– Тебе не будет холодно, это я могу гарантировать, - сказал он, - снимай кроссовки и влезай на стул.

Я уселся на площадку трона - стула, как называл его Мастер Чу.

– Сложи ноги в полный лотос, правая нога - сверху. Руки - в замок воли. Соединенные кисти положи на скрещенные голени и расслабься. И не в коем случае не размыкай рук, что бы ни случилось, иначе будет очень плохо.

Я умел сидеть в позе полного лотосового креста - с фиксирующими друг друга скрещенными голенями. Альберт Филимонович научил меня этому еще в самом начале, когда я только-только пришел к нему в зал. Я тогда сопротивлялся и говорил, что йогой заниматься не желаю, потому как пришел к нему, чтобы стать бойцом. На это Фигнер возразил, сказав, что многие даосы и дзенские мастера используют полный лотос. Его слова меня убедили, и я довольно быстро научился сидеть в лотосе, хотя тогда вряд ли отдавал себе отчет в том, кто такие даосы и чем дзенские мастера отличаются от мастеров каратэ и кунг-фу. Но Мастер Чу всего этого знать не мог, и я был абсолютно уверен в том, что он ни разу не видел, как я выполняю лотос. Предложить же неподготовленному человеку сесть в лотос - это чревато очень неприятными последствиями. Вряд ли он мог так поступить. Поэтому я спросил:

– Откуда тебе известно, что я могу сидеть в лотосе?

– А разве ты не можешь?

– Могу, - согласился я и добавил, - но не слишком долго.

– Вот в этом я как раз не уверен, - с лукавой усмешкой сказал он.
– Впрочем, сейчас посмотрим.

– Объясни мне еще, что такое замок воли, - попросил я, поскольку этот термин услышал от него впервые в жизни.

Обычный полный кистевой замок, но указательные пальцы выпрямлены и плотно сложены вместе. Его еще называют символом или жестом завершенности потока.