Третий близнец

Жаль, что его нет. Ей не терпелось сообщить ему приятные новости.

Но вскоре Джинни почувствовала, как хорошее настроение улетучивается. Она вновь задумалась о будущем, которое не сулило ей ничего хорошего. Как она будет жить без работы, без денег? Как помочь маме?

Чтобы немного отвлечься от печальных мыслей, она решила сделать яичницу. Разбила три яйца, поджарила на сковородке мелко нарезанный бекон, который купила еще вчера для Стива. Когда яичница была готова, с аппетитом стала есть ее с тостами, запивая кофе. Она уже складывала тарелки в посудомоечную машину, когда в дверь позвонили.

Джинни сняла трубку домофона:

– Алло?

– Джинни? Это Стив.

– Входи! – обрадованно воскликнула она.

На нем был хлопковый голубой свитер под цвет глаз, и весь он был такой хорошенький и чистенький, что хотелось его расцеловать. И она поцеловала его в губы и крепко обняла, прильнув к нему всем телом. Его рука скользнула ниже, ухватила ее за ягодицу, еще плотнее прижала к себе. Сегодня от него пахло иначе: наверное, использовал лосьон после бритья с запахом трав. И губы на вкус показались другими, немного горьковатыми, точно он пил крепкий чай.

Наконец Джинни высвободилась из его объятий.

– Давай не будем спешить, – задыхаясь, пробормотала она. – Входи, садись. Мне надо так много тебе рассказать!

Он сел на диван, Джинни пошла к холодильнику.

– Вино, пиво, кофе?

– Пожалуй, вино.

– Думаешь, оно еще ничего?

Что, черт возьми, она хотела этим сказать? Думаешь, оно еще ничего?

– Не знаю, – ответил он.

– Погоди, сколько прошло времени с тех пор, как мы его открыли?

Ага, теперь ясно. Они открыли бутылку, но не допили до конца. Она заткнула ее пробкой и убрала в холодильник и вот теперь думает, что оно прокисло. Я должен что-то ответить.

– Так, дай-ка вспомнить… Когда мы ее откупорили?

– В среду. Четыре дня прошло.

Он даже не видел, красное это вино или белое. Черт…

– Ну, плесни немного, давай попробуем.

– Это мысль. – Она налила немного вина в бокал, протянула ему.

Он попробовал.

– Вполне нормальное.

Она присела рядом и откинулась на спинку дивана.

– Дай и я попробую. – Она поцеловала его в губы. – А ну-ка открой рот. Хочу как следует распробовать, что это за вино. – Он хихикнул и повиновался. Она сунула ему в рот кончик языка. О Боже, до чего ж сексуальная бабенка!

– Ты был прав, – сказала она. – Вино очень даже ничего. – И Джинни, смеясь, наполнила его бокал, а потом налила себе.

Ему начинало все это нравиться.

– Может, поставишь музыку? – спросил он.

– Интересно – как?

Что это она такое несет? О Боже, а вот тут я оплошал. Он оглядел комнату: проигрывателя не было. Тупица!… Она сказала:

– Отец украл у меня проигрыватель, разве не помнишь? Так что музыку слушать не на чем. Хотя погоди минутку. – Она вышла в соседнюю комнату и тут же вернулась с маленьким приемником в водонепроницаемом корпусе – такие обычно вешают в ванной. – Дурацкая игрушка. Мама подарила мне его на Рождество еще до того, как сошла с ума.

Отец украл у нее проигрыватель. Мать сумасшедшая. Ничего себе семейка!

– Звук, конечно, ужасный, но это все, что у меня есть. – Она включила приемник. – Я обычно слушаю волну 92Q.

– Двадцать хитов подряд, – заметил он.

– А ты откуда знаешь?

Снова оплошность. Стив никак не мог знать местных балтиморских радиостанций.

– Случайно наткнулся на нее в машине по дороге сюда.

– А какая музыка тебе нравится?

Понятия не имею, что может нравиться Стиву. Но ведь и она не знает, раз спрашивает.

– Вообще-то я поклонник крутого рэпа, ну, таких групп, как «Снуп-догги-дог», «Айс-кьюб», в этом духе.

– О черт! Слушаю тебя и чувствую себя старухой.

– А тебе что нравится?

– «Рамонес», «Секс-пистолз», «Проклятые». Вернее, нравилось, когда я была девчонкой. Я была панком. Мама вечно слушала эти слащавые мелодии шестидесятых, а мне музыка вообще была безразлична. А потом, когда стукнуло одиннадцать, я вдруг увлеклась всякими там «говорящими головами» и прочим. Помнишь «Психокиллер»?

– О Господи, конечно, нет!

– Твоя мама права. Я слишком стара для тебя. – Джинни присела рядом на диван, положила голову ему на плечо, просунула руку под голубой свитер и начала нежно поглаживать его грудь, прикасаясь к соскам. Какая гладкая, чудесная у него кожа. – Я рада, что ты здесь, – прошептала она.

Ему тоже хотелось потрогать ее соски, но дело превыше всего. Огромным усилием воли он подавил желание и сказал:

– Нам надо серьезно поговорить.

– Ты прав. – Она выпрямилась и отпила глоток вина. – Начинай. Отец все еще под арестом?

Господи, что же ответить?

– Нет, сначала лучше ты, – сказал он. – Сама говорила, что у тебя очень важные новости.

– Ладно. Первое. Я точно знаю, кто изнасиловал Лизу. Имя этого парня Харви Джонс, он проживает в Филадельфии.

Боже милостивый! Харви с трудом сохранял на лице невозмутимое выражение. Вовремя я сюда пришел, ох, вовремя!

– И есть какие-то доказательства, что это сделал именно он?

– Я была у него в квартире. Меня впустил сосед, у него был запасной ключ.

Вот сукин сын, гомик проклятый! Вернусь, шею ему сверну!

– Я нашла там бейсболку, которая была на нем в то воскресенье. Висела на крючке возле двери.

Дурак! Я должен был ее выбросить. Просто в голову не пришло, что эта сучка способна меня выследить!

– А ты молодец, – одобрительно произнес он. Стив наверняка был бы в восторге от новости, ведь это снимает с него подозрения, – Прямо не знаю, как тебя и благодарить.

– Ничего, на этот счет я что-нибудь придумаю, – с улыбкой заметила она.

Надо вернуться в Филадельфию и избавиться от улики до того, как туда примчится полиция.

– И ты, конечно, сообщила об этом в полицию? – спросил он.

– Нет. Просто оставила сообщение для Миш. Жду, когда она перезвонит.

Ура! Шанс еще есть! Джинни продолжала:

– Не волнуйся. Он понятия не имеет, что мы напали на его след. Но ты не слышал самого главного. Скажи, кто еще из наших знакомых носит фамилию Джонс?