Третий близнец

Как жаль, подумала она. Ведь этот молодой человек мог бы стать ученым, хирургом, инженером, программистом. А вместо этого он здесь.

Разница между Деннисом и Стивеном – причем значительная – состояла в их социальной адаптированности. Стивен был зрелой личностью с нормальными или средними социальными показателями. Он легко вступал в контакт с незнакомыми людьми, был законопослушным гражданином, с удовольствием общался с друзьями, ему нравилось быть членом команды. У Денниса все эти характеристики были на том же уровне, что и у трехлетнего малыша. Он хватал все, что ему нравилось, не желал ни с кем делиться, боялся незнакомцев, а если не мог получить того, что хочется, становился агрессивен, дик и опасен.

Джинни помнила себя в три года. Это были самые ранние ее воспоминания. Она видела себя стоящей над детской кроваткой, в которой спала ее только что родившаяся сестричка. На Пэтти был хорошенький розовый комбинезончик с бледно-голубыми цветочками, вышитыми на воротнике. И Джинни в тот миг ненавидела сестру, завидовала ее комбинезону, ревновала к отцу и матери, чьим вниманием та полностью завладела. Эта крошка с круглым личиком украла у нее папу и маму! Джинни хотелось убить это существо, столь неожиданно вторгшееся в ее жизнь, существо, отнимавшее всю любовь и внимание, которыми прежде безраздельно пользовалась только она, Джинни. Тетя Роза спросила: «Ты ведь любишь свою маленькую сестричку, верно, дорогая?» И Джинни ответила: «Я ее ненавижу, я хочу, чтоб она умерла!» И тогда тетя Роза отшлепала ее, и Джинни ощутила себя преданной вдвойне.

Джинни выросла, и Стивен тоже, а вот Деннис так и не стал взрослым. Так почему же Стивен отличается от Денниса? Неужели причина в воспитании? Или же он просто кажется другим? Может, все его манеры, обаяние и прочее, есть не что иное, как маска, под которой скрывается псих?

Слушая Лизу и наблюдая за испытуемым, Джинни увидела еще одно различие. Она боится Денниса. От него исходит угроза. Она вдруг почувствовала, что этот человек может сделать все, что угодно, все, что только в голову придет, нисколько не заботясь о последствиях. Рядом со Стивом она ни на мгновение не ощущала ничего подобного.

Джинни сфотографировала Денниса, сделала несколько снимков его ушей крупным планом. Уши у однояйцевых близнецов обычно очень похожи, за исключением расположения мочек.

Когда они почти закончили, Лиза взяла у Денниса кровь на анализ. Джинни не терпелось сравнить их ДНК. Она была уверена, что у Стивена и Денниса одни и те же гены. И это, несомненно, послужит бесспорным доказательством того, что эти молодые люди идентичные близнецы.

Лиза закрыла и подписала пробирку с кровью, как положено делать в подобных случаях, затем вышла: пробирку надо было поместить в холодильник, находившийся в багажнике машины. А Джинни осталась в комнате для свиданий.

Она задала испытуемому несколько последних вопросов. Ей страшно хотелось хотя бы на протяжении недели понаблюдать за Стивеном и Деннисом у себя в лаборатории. Но это невозможно в большинстве случаев, когда имеешь дело с такими близнецами. Ведь, изучая преступников, она будет постоянно сталкиваться с одной и той же проблемой – они находятся в тюрьме. И провести с Деннисом более сложные тесты с использованием специального лабораторного оборудования пока что невозможно, во всяком случае, до тех пор, пока он не выйдет на свободу. Если вообще выйдет. Что ж, придется довольствоваться тем, что есть. У нее немало данных, с которыми можно поработать.

Она отложила последний вопросник.

– Спасибо за терпение и сотрудничество, мистер Пинкер.

– А ты так до сих пор и не дала мне свои трусики, – холодно ответил он.

– Будет тебе, Пинкер, – заметил Робинсон. – Весь день вел себя прилично, так зачем теперь портить впечатление?

Деннис одарил охранника взглядом, исполненным безграничного презрения. А потом сказал Джинни:

– Робинсон жуть до чего боится крыс. Вам это известно, леди психолог?

И тут вдруг Джинни встревожилась. В этих странных словах крылось нечто совершенно для нее непонятное и неожиданное. Она стала торопливо собирать бумаги.

Робинсон смутился.

– Да, верно, этих тварей я просто ненавижу. Но ничуть не боюсь.

– Даже той большой, серой, что вон там в углу? – спросил Деннис и указал пальцем.

Робинсон обернулся. Никакой крысы в углу, разумеется, не было. Но стоило охраннику повернуться спиной, как Деннис сунул руку в карман и выхватил оттуда тугой сверток. Его движения были такими быстрыми, что Джинни не поняла, что происходит, а когда поняла, было уже поздно. Деннис развернул синий платок в горошек – там оказалась толстая серая крыса с длинным розовым хвостом. Джинни содрогнулась. Она была не из пугливых, но почему-то страшно неприятно было видеть эту крысу, которую так бережно держали руки, недавно удушившие женщину.

И не успел Робинсон обернуться к нему, как Деннис выпустил крысу.

Она побежала по комнате.

– Вон там, Робинсон! – кричал Деннис. – Вон она, вон!

Робинсон увидел крысу и побледнел.

– Черт! – буркнул он и выхватил дубинку.

Крыса мчалась вдоль плинтуса, ища какую-нибудь щелку, куда можно было нырнуть. Робинсон бросился за ней, размахивая дубинкой. Несколько раз угодил в стену, оставив на ней черные отметины, но в крысу так и не попал.

Джинни наблюдала за этой сценой, и тревога ее росла. Здесь что-то не так, что-то не сходится. Похоже на дурацкий розыгрыш, но ведь Деннис вовсе не шутник по своей натуре. Он сексуальный маньяк и убийца. И это совершенно нехарактерный для него поступок. И тут вдруг она с ужасом поняла, что это всего лишь отвлекающий маневр и что у Денниса совсем иная цель…

Кто-то дотронулся до ее волос. Она обернулась и похолодела.

Прямо у нее за спиной стоял Деннис. И держал в руках нечто напоминающее самодельный нож. Держал совсем близко от ее лица, и она его рассмотрела: нож был сделан из оловянной ложки и остро заточен на конце.

Ей хотелось крикнуть, но она не смогла – в горле стоял ком. Несколько секунд тому назад – теперь казалось, что с тех пор прошла вечность, – она чувствовала себя в полной безопасности, и вот теперь ей угрожает убийца с ножом. Как это могло случиться, тем более так быстро? Кровь отхлынула от ее лица, она потеряла способность мыслить сколько-нибудь рационально.

Левой рукой Деннис ухватил ее за волосы и поднес кончик ножа так близко к глазам, что тот оказался вне фокуса. А потом наклонился и зашептал ей в ухо. Она ощущала на щеке его теплое дыхание; от него пахло потом. Он говорил так тихо, что она еле слышала его на фоне той возни и шума, что устроил Робинсон.

– Делай, что говорю, иначе выколю глаза!

Джинни обмякла от ужаса.

– О Господи, не надо, только не это! Я не хочу ослепнуть, – взмолилась она.

Собственный голос показался ей каким-то на удивление чужим и далеким, это и привело ее в чувство. «Спокойно, попытайся собраться и думай, думай», – твердила она себе. Робинсон все еще гонялся за крысой, он и понятия не имел, что происходит. Джинни сама едва верила, что такое возможно. Они находятся в федеральной тюрьме, рядом вооруженный охранник, однако ее жизнь сейчас в руках маньяка. Как самонадеянна она была всего несколько часов назад, полагая, что задаст ему перцу, если он попробует на нее напасть! Сейчас она вся дрожала от ужаса.

Деннис рванул ее за волосы, потянул вверх, и она, морщась от боли, поднялась на ноги.

– Пожалуйста! – снова взмолилась Джинни. И тут же возненавидела себя за то, что так унижается перед этим подонком. Страх оказался сильнее. – Я сделаю все, что ты скажешь!

Он снова зашептал ей прямо в ухо:

– Снимай трусики, слышишь?

Джинни точно окаменела. Она была готова сделать все, что угодно, лишь бы спастись, но только сейчас поняла, что снимать трусики опасно. Это может завести его еще больше. Она не знала, что делать. Пыталась уголком глаза увидеть Робинсона. Но тот был где-то за спиной, а повернуть голову она просто не осмеливалась, ведь кончик ножа находился у самых глаз. Впрочем, она слышала его, слышала, как Робинсон кричит на крысу и пытается прихлопнуть ее дубинкой. Его настолько поглотило это занятие, что ему было не до Денниса.