Третий источник

– В "Золотых Сводах"...

– Знаю такую. Мы по ним тоже работаем. Темная фирмочка, зато покровители что надо. Вам ведь там резидента ставят, чтоб без лицензии ни-ни, верно?
– Толяныч кивнул.
– Ладно, слушай сюда... У нас в конторе используют людей с коррекцией, в некоторых делах они незаменимы. Так что софт проверен и не раз. Гарантии не даю, сам понимаешь, но может стоит попробовать, пока крыша не поехала.
– Леший внимательно заглянул Толянычу в глаза.
– Так что решай сам. А потом я поговорю кое с кем, сделаем тебе перекод в лучшем виде.

– Слушай, Леха, а как ты сам это перевариваешь?
– Толяныч сам не понимал, то ли ему действительно интересно, то ли он просто тянет время. Ну... Я имею в виде все это...

– Он неопределенно пошевелил пальцами.

– А у меня запирающие блоки.
– Леха постучал себя пальцем по виску. Гарантия двадцать лет.

– А потом что?

– А потом отставка. Снимут блоки, проведут реабилитацию. Это конечно, если протяну столько.
– Очень спокойно объяснил Леха.

– И у Крота тоже?

– Нет, ему это не надо. У него "пи-эйч" выше восьми с половиной. Порог пси-устойчивости.
– Пояснил Леший, видя непонимание в глазах Толяныча.
– Я смотрю, у тебя цацка "За рукопашку" была...

– Да. Откуда знаешь?

– Так вот же!
– Леший ткнул твердым пальцем Толяныча в грудь, где темнели силуэты споротых нашивок.
– Слушай, а кто твоим инструктором был? Уж больно у тебя техника движения нестандартная. Я сегодня еще удивился, как ты этого одноглазого срезал.

– Это я еще на гражданке занимался. У одного...
– Ну как ему объяснишь, что на службу он пошел добровольцем, можно сказать прямо после очередной тренировки Григорича.
– Короче, был тренер. Василий Григорич...

– Да ну, сам Пономарев?!!

Чему так поразился Леший Толянычу было не понятно, и он просто кивнул. А упоминание сансея словно бы переключило внутренний тумблер решимости на максимум:

– Ладно, Леха. Давай попробуем обнулиться на твоей богатой тачке.

– Во, это дело! Все будет ништяк, Фант. А где-нибудь через недельку один мой корешок вернется, и поглядим, что там тебе можно подправить. Я ведь тоже был под Сарашаганом...
– Зачем-то добавил он, когда Толяныч уже надвигал шлем.

***

Лена увидела Толяныча, застывшего столбом в дверях, и приветливо улыбнулась:

– Садись. Чай будешь?

– Нет, спасибо. Большое. И за куртку тоже. Я лучше пойду. Пора мне...

Толяныч сгреб кошку. Крот посмотрел на него внимательно и тоже поднялся:

– Ладушки, Ленок, после доболтаем. Я, пожалуй, тоже пометусь полегоньку. Бывай, до скорого.

Вышли они вместе:

– Куда теперь?
– Крот поудобнее устроился на сидении водителя. Толяныч запустил Матрену на заднее сидение и плюхнулся следом. Девочка тут же, грациозно спружинив о спинку кресла, заскочила к заднему стеклу и обнюхала лежащую там карточку.

– А черт его знает...
– в голове царила полнейшая пустота.

Крот поправил зеркало и внимательно посмотрел на Толяныча, в его глазах читалось понимание старого, умудренного психолога. Потом он заметил небрежно брошенную карту:

– Эй, братан! Ты что, бабули так здесь и кинул? Совсем сглузду съехал?! Да если б кто хоть взгляд бросил, мы бы уже без стекол бы куковали. Или тачку с концами бы увели. Да здесь же в десять раз больше, чем она вся с потрохами стоит!

– Да отвали ты, Крот! Это не мои бабки, они мне как от балды дверца! Фантик почувствовал, словно внутри лопнул назревший фурункул, и полилось. На хрена мне эти бабки? Ну на хрена, я тебя спрашиваю?! Ты что, меня уже в наемные убийцы записал, да?! Даже не спросив! А я-то чувствую - что-то здесь не так. Подляна какая-то назрела. Вот оно что - значит, Мурзик, говоришь, разборок этим уродам не устраивал, да? Оно и видно. А он просто нас подписал, и все. Делов-то!

Серега выслушал все излияния невозмутимо, только закурил и откинулся на сидении, поерзал для удобства, всем своим видом демонстрируя готовность долго внимать. Собственно, это и отрезвило Толяныча.

Потом Крот сказал:

– А чего бы ты собственно хотел? На кривой козе в рай въехать? Не узнаю тебя, Фант. Ты что надеялся, что все само собой рассосется?

– Да ни на что я не надеялся...
– Враз устав и сдувшись, махнул Толяныч рукой.

– Нет, погоди. Ты же сам все знаешь. И они тебя чуть не угробили дважды. Сначала, когда этот слюнявый куснул. Я ведь тебя видел, когда ты там в окно пытался впорхнуть. В гроб краше кладут. И теть Маша вокруг тебя наседкой носилась. Верняк говорю, впрыснули тебе какую-то дрянь. И потом тачка эта. Они же тебя ждали. Я за кустами ховался, и знаю, что говорю. Или ты с бабами совсем мозги подрастерял? Или пропил их на хрен? Да посмотри ты вокруг - жизнь-то пошла собачья, и всяк норовит тебя как косточку схряпать. Так что подбери свои зеленые сопли, и выше голову. Или они, или мы - другого тут и быть-то не может. ЭТО ЖИЗНЬ, БРАТАН!

– Ну ладно, ладно...
– Попытался Толяныч дать задний ход.
– Давай замнем.

– Замнем. Только я тебе еще одно скажу - насчет бабулей. Мы бы с тобой все равно туда пошли. И я и Леший. Так что же теперь от лишних "евриков" отказаться, ежели Мурзик сам предложил? Ты хрен-то к носу прикинь.

Крот отстрелил окурок в окно, не поворачиваясь протянул Толянычу пачку "Честерфилда":

– Ты, давай, поразмысли лучше, какие дальнейшие планы на сегодня. Я с тобой покатаюсь. А вообще, я бы на твоем месте мотнул бы куда-нибудь на пару недель. Хочешь в Параминово? Светки моей нет, мать с отцом в Донецке, так что дом в твоем полном распоряжении. Бабки есть - чего еще надо. Да, кстати, я там был на днях, Танюха о тебе что-то все спрашивала. Небось никак не забудет, как ты ей навалил тогда лихого. Она сейчас в отпуске, мается в одиночестве. Молодняк-то, понятно, не в счет, они все больше по колесам ударяют. Так что, может, махнешь? Оттянешься...

– Думаешь, так просто не закончится?
– спросил Толяныч и сам же оценил глупую наивность вопроса. Ясный пень, не закончится. И правда стоит схорониться, пока Крот здесь разнюхает - что к чему.
– Лады. Тогда давай на Мендилеевскую, надо на работу заехать. Отгулы взять, что ли...
– Он закурил, стараясь не замечать кислый привкус во рту.
– И извини меня, Серега. Слишком уж быстро все как-то...

– Да ладно, чего уж там.
– Крот втопил по газам.
– На Мендилеевскую, значит на Мендилеевскую.

6.

Формальности на ВЦ Толяныч все уладил в течение каких-нибудь двадцати минут - написал заявление, оформил отгулы аж на две недели и забрал из сейфа некоторую сумму чипов, которые держал здесь на черный день. Подмигнул Борисовне, работавшей в длинный день, и покинул помещение. Расслабиться ему так и не удалось. Ледяной стержень, наточенный незримым точильщиком коррекцией - из нутра никак не уходил.

Крот достал из бардачка картонную коробочку, протянул ему:

– На-ка вот, надо в нагане патроны сменить.

– Зачем? Что я теперь с ним делать стану? Да вообще, на кой черт он мне сдался-то. Лучше выкинуть, и дело с концом!
– Толяныч вырвал наган из-за пояса и хотел уже кинуть его Кроту на колени, как наткнулся на прищуренный от сигаретного дыма взгляд, словно Серега целил в него из невидимого оружия. Наткнулся и замолк.

– Так и пробросаться недолго, - медленно процедил Крот, перекидывая сигарету в другой угол рта.
– Ты видать еще не догоняешь, братан, во что вляпался. Дело-то может повернуться ох как серьезно. Так что ты уж походи с этой пушкой, пока мы тебе чистую не подберем. Чем порожняка гонять, лучше решай, что с этим дерьмом делать, - он кивнул на котелок, упакованный теперь в пестрый пакет с сисястыми, подстать таганрогской герцогине, барышнями на борту.
– И я бы на твоем месте все же махнул в Параминово, пока мы тут понюхаем. Не факт, что мы их всех к ногтю взяли... Совсем не факт. Вряд ли их много, это ж не братва нормальная, а отморозки. Ну, и на предяъву ответим, если что. Ладно. Ты думай пока и скажи, куда теперь поедем.