Третий лишний

Так что на Новоалексеевскую я приехал с покупками. Меня подмывало опробовать своё приобретение ещё в метро, поставив попутчикам хоть и «Stayin' Alive», но я не стал искушать судьбу. Сейчас — да и в мои времена тоже — подобный поступок был слишком явным вызовом обществу, который бдительные милиционеры наверняка постарались бы прекратить. Снова разбираться с местными правоохранительными органами мне не хотелось.

Алла была дома, и настроение у неё было очень отрицательным. Елизавета Петровна, с которой я столкнулся в коридоре, заговорщицки прошептала, что её внучка разбила две тарелки, пока пыталась пообедать, и это очень нехороший знак. Но на её вопрос, не знаю ли я, что случилось, я соврал, что понятия не имею. Хотя точно знал, что произошло.

Аллу я нашел в комнате. Она стояла у стола и раскладывала стопку учебников и тетрадей по отдельным кучкам. Судя по всему, её мысли были далеки от этого процесса, потому что уже при мне она на секунду остановилась, снова сгребла всё в одну стопку и опять начала разбирать.

— Алла, смотри, что я купил! — я был сама жизнерадостность.

Она повернулась ко мне, но даже не улыбнулась. Я был уверен, что она слышала, как я вошел в квартиру и шептался с бабушкой. Но, похоже, четыре часа наедине с собой взрастили её обиду до космических высот.

Алла посмотрела на коробку в моих руках.

— Что это? — спросила она тусклым голосом.

— Магнитофон, кассетный, на батарейках, — тоном жизнерадостного дебила объявил я. — Я и кассеты купил, тебе понравится.

— Да?

— Точно!

Я подошел к столу, решительно отодвинул в сторону её учебники, открыл коробку и достал «Романтик». Воткнул шнур в разъем, а вилку — в свободную розетку на стене, вставил кассету с Bee Gees и нажал кнопку воспроизведения. Комнату заполнил хорошо знакомый мне классический медляк «How Deep Is Your Love» — почему-то сборник начинался именно с неё. Головка у магнитофона была новенькой и незаезженной, кассета — золотой «Maxell XLII», и запись была нормальной. Так что звук был приятный и чистый. Жаль, что у «Романтиков» это ненадолго.

Я повернулся к Алле и протянул ей руку.

— Позвольте пригласить вас на танец? — я посмотрел ей прямо в глаза.

Она хотела что-то сказать, но я просто шагнул вперед, обнял её за талию и медленно закружил. В комнате было светло, никакого интима не предполагалось, но мы топтались вплотную друг к другу, я уткнулся носом в макушку Аллы и чувствовал приятный запах её волос. Правда, мне было щекотно.

— Рассказывай, чем я тебя обидел, — тихо сказал я, склонившись к её уху.

— Ничем, — буркнула она.

— Не обманывай меня, девочка, — прошептал я. — Я же не слепой. И ты обещала, что будешь всегда говорить со мной честно.

Ничего подобного Алла не обещала, но вряд ли она сейчас способна вспомнить это.

Я почувствовал, как она засопела мне в плечо.

— Ты на неё смотрел! — наконец выдала она.

— На кого? — уточнил я.

Я прекрасно знал, что она имеет в виду, но мне нужно было, чтобы она выговорилась.

— На ту девушку, которая пришла с подругами позже всех. Ты на экран почти не обращал внимания…

— Вообще-то обращал. Смотрел не отрываясь, — перебил я её, чтобы увести разговор в нужную сторону.

— Ты даже не сможешь пересказать, о чем фильм…

— Сирота, которого в детстве взяли в рабство, вырос в могучего Шварценеггера, научился обращаться с мечом и отправился мстить темному волшебнику, который убил его родителей. С помощью случайных друзей он нашел своего врага и снёс ему голову так, как тот когда-то убил его мать. Я ничего не пропустил?

В своем далеком будущем я читал какую-то глубокомысленную статью, в которой сравнивались культовые хиты, которые покоряли зрителей в конце XX века. Автор этого исследования продвигал нехитрую мысль, что главный герой должен быть сиротой, пережить в детстве издевательства, а потом обзавестись друзьями и победить всех врагов — это обязательные составляющие, необходимые для того, чтобы добиться того успеха, о котором мечтает любой писатель или режиссер. В качестве примера приводились «Звездные войны», «Гарри Поттер», «Властелин колец» — этот с оговорками — и да, «Конан». Поэтому я просто пересказал Алле условный и упрощенный донельзя типовой сюжет сказки, в котором действительно можно было опознать фабулу приключений Люка Скайуокера или Гарри Поттера. Ну и киммерийца Конана, разумеется.

— Н-нет, — голос Аллы немного дрогнул. Она резко подняла голову: — Но я видела, что ты смотрел не на экран! Как ты мог всё увидеть? Может, ты ещё и имя главного злодея запомнил?

— Тоже мне, бином Ньютона, — я улыбнулся. — Тулса Дум. Его, кстати, играет тот актер, который Дарт Вейдера в «Звездных войнах» озвучивал. А сценарий…

Я запнулся, поскольку совершенно не помнил, известен в этом времени Оливер Стоун или же он ещё не снял свои лучшие фильмы и поэтому всего лишь пишет сценарии к второсортным фэнтези-боевикам. Но мне опять помогли Bee Gees. Медленная песня закончилась, началось что-то мне незнакомое и бодрое, я выключил магнитофон и увел Аллу на диван. Мы сели, я обнял её одной рукой за плечи и продолжил:

— Сценарий, говорю, основан на очень популярной книге… ну, у них там популярной. У нас её не переводили, я не читал… собственно, там сотня книг или около того, им лет пятьдесят…

Меня потянуло что-то сказать про вторую часть, но и тут я мог попасть пальцем в небо — «Конан-разрушитель», кажется, ещё не вышел даже на Западе, не говоря уже про наших доморощенных пиратов. [1]

Алла растерянно посмотрела на меня, и я хорошо понимал её состояние. Она уже убедила себя, что мне понравилась другая девушка, она сложила в голове некую логичную картину того, что видела в импровизированном кинозале у Снежаны — а я парой предложений взял и всё разрушил. Обвинять меня вроде бы теперь не в чем, фильм я пересказал, злодея поименовал, да ещё и пару подробностей выдал, о которых она точно не знала.

— Но…

— Никаких «но», Ал. В принципе, ты права… я поглядывал на ту девушку, но по причине, которая мне самому кажется слишком детской.

Ага. Она была моей первой женой, и с месяц назад я всерьез рассчитывал снова повторить этот брак, потому что у её родителей есть квартира в хорошем районе, и они прилично зарабатывают. Конечно, я не собирался признаваться в том, что являюсь настоящей меркантильной свиньей.

— Почему детской?

— Хм… — я сделал вид, что смущен. — Просто она очень похожа на тебя. Вот я и думал, что у меня глюки… и пытался убедиться, что всё взаправду.

Это было почти честно. Алла действительно была похожа на ту девушку, которая когда-то стала моей женой — прической, типажом, выражением глаз, и меня удивляло, что я не сразу разглядел это сходство. Но одновременно они были совершенно разными, это я могу утверждать наверняка, поскольку хорошо знал их обоих — вернее, Аллу я пока узнал не до конца, но далеко продвинулся в этом направлении. Впрочем, обычно так и бывает. Вторая и третья мои жены, скорее всего, тоже были из этого же типа женщин, но их я как раз помнил плохо, хотя и не понимал, почему; просто их лица буквально стерлись из памяти, и я не смог бы их описать даже под угрозой смерти. Но в целом человек слишком предсказуемое животное, склонное к привыканию и не меняющее свои привычки на протяжении всей жизни, особенно если эти привычки не связаны с чем-то опасным.

Но на Аллу мои слова произвели нужный эффект — она оттаяла, а потом уткнулась мне в плечо и еле слышно прошептала «прости».

— За что? — с недоумением спросил я. — Ерунда это всё… твой препод прав, надо честно всё проговаривать — и проблем будет меньше, а согласия — больше. Но вообще тебе не стоит волноваться, что я решу мучить кого-то другого. Я уже выбрал тебя, так что не отвертишься.

Она шмыгнула носом и — я не видел, но почувствовал — улыбнулась.

— И никогда не ревнуй, — добавил я. — Ревность чувство иррациональное и небезопасное. Твой Боб тому живое доказательство.