Третий - не лишний! Книга 2

За неспешными разговорами кто. кому, сколько раз и какими словами, мы приблизились с черного хода к дому Эмо, обошли его с правой стороны и попали к парадному подъезду. Ох, «дом Эмо» сказано было сильно сгоряча.

Если родовое гнездо Джулио Мундено я называла замком, то эту систему строений можно условно именовать только виллой. Она стояла почти на самом берегу и внушала уважение простотой и завершенностью линий, и благородством классики.

Центральный вход - барочные колонны, два этажа. Сама форма здания напоминает выгнутую подкову. Перед центральным фасадом высажены разнообразные кустарники, по-моему, можжевельника, часть из которых выстрижена в виде зеленых фигур зверей. Были даже дельфины и летучие рыбы.

Позади виллы раскинулся огромный сад, где среди апельсиновых деревьев изредка попадались лимонные деревца. В качестве ограды задействовали карликовые гранаты и персики. Дальше было видно посадки винограда. Виноградом же были увиты балюстрады балконов и северная часть галереи. Красота!

Чуть в сторонке, ближе к дому высились раскидистые платаны и свечи кипарисов, под которыми я углядела предающихся лени слуг и даже одну парочку, занимающихся с утра на холодке тем, чем мои мужья предпочитают заниматься в четырех стенах.

Белели бесстыдно раскинутые ноги и чей-то мужской волосатый зад, постанывала счастливая женщина, царапая многострадальную спину любовника. За «сладкой парочкой» из кустов подглядывала целая дивизия молодых бездельников, причем настолько уморительно, что если бы их засняли в фильме, то какая-то жалкая «Нимфоманка» Ларса фон Триера скрылась бы в тумане от позора. Во-всяком случае, жестикуляция у наблюдателей была ну о-о-очень интересная Как говорится, незатейливые радости жизни!

Все слуги темноволосые, темноглазые и какие-то... в общем, если вы видели лошадь, тянущуюся мордой через забор, то я как раз об этом. Угу. О характерной морде лица Ну, типаж такой тут принят у местных. Кто на лошадиную морду не сдаст, того в слуги не берут.

– Кого поймал на этот раз. Анастасио?
– вальяжно осведомился самый упитанный из слуг в подозрительно чистой рубашке и расшитой золотом ливрее. Если я правильно вспомнила название навороченного халата.

– Стыдись, Настурцио!
– рявкнул жутко довольный здоровяк, принимая горделивую позу.
– Или ты не узнал Высокого лорда Эмилио? Значит, твои глаза уже не такие острые и тебе пора оставить свою высокую должность открывателя парадных дверей?

Эть! Упитанный подорвался как с пропеллером в заднице и на выхлопных парах устремился к нам Я так думаю - удостовериться, что за лохмотьями и мукой тщательно скрывается хозяин

– Высокий лорд!
– затанцевал вокруг нас возбужденный открыватель.
– Как мы все счастливы, что вы благополуч...
– взгляд на лохмотья.

Вторая попытка: -Удачн...
– тут разглядели Филлипэ и меня. Мужик не знал, что сказать, и выдал нейтральное: - Добрались до дома!
– склонившись в глубоком поклоне попятился к своему месту работы.

– Эмилио, - подавилась я смехом.
– У вас все «раком» ходят? А я все думала, откуда у тебя такие предпочтения!

– Магдалена!
– возмутился слегка порозовевший Эмо.
– Это всего лишь этикет приветствия.

– Который писал кто-то сильно озабоченный, - припечатала его я.
– Материально озадачен, сексуально озабочен. Лежа в постели, работай до ночи!

– Это неприлично!
– выговорил мне синеглазый.
– Упоминая о плотском в благородном обществе! И может привести к неожиданным последствиям.

– Каким?
– наивно спросила я.

– Вот этим, - опустил он меня чуть ниже, прикрывая «последствия».

– Вот я и думаю, - вздохнула я.
– Как вы в приличном обществе вообще находиться можете, а? Вы же при виде дамы всеми частями организма встаете.

– Высокий лорд!
– завыла сиреной тетка, которая вела активный отдых под кустиком, выкарабкиваясь из-под недовольного партнера и поправляя юбки.
– Высокая леди!

Партнер разглядел из-за чего весь сыр-бор и решил поучаствовать если уж не в том, так в этом с душераздирающим воплем:

– ВАШ СЫН ВЕРНУЛСЯ!

– А нельзя просто подойти и сказать?
– полюбопытствовала я, слегка обалдевая от этого гомона.

– А где тогда радость?
– философски ответил Эмилио, улыбаясь во все тридцать два. включая зубы мудрости и зубные зародыши. Почему-то возникло дикое желание уменьшить их общее количество до шестнадцати. Но я мужественно справилась с внезапным порывом, памятуя о том, что вставные челюсти имеют неприятное свойство шамкать и изредка, но в самый неподходящий момент, выскакивать наружу.

– Иногда радость в том, - так же философски пояснила я. ковыряясь в ухе, в котором звенело от громоподобных воплей.
– Чтобы слышать без подручных средств.

– Это все лирика, - отмел в сторону мои слова чем-то страшно довольный Филлипэ, прижимаясь ко мне своими вежливыми «последствиями».

– А мы разве в дом не пойдем?
– наивно осведомилась я, переводя тему разговора и желая уже избавиться от такого тесного контакта.

– Нет, - кратко сказал Эмо. Воодушевился: - Отец должен дать нам позволение войти. Это одно из правил...

– А если папы дома нет, то живи в конюшне?
– хмыкнула я.
– Как вы еще не вымерли с такими правилами?

– В конюшню тоже нельзя!
– отрезал Эмилио, напряжено всматриваясь в парадную дверь.

– Точно вымрете!
– сделала я вывод.
– Причем, впереди динозавров, чтобы указать им дорогу- в светлое будущее.

И настал светлый час, когда наружу ломанулись обитатели дома, чтобы поприветствовать блудного сына...

Бедный Настурцио заколебался кланяться каждый раз, открывая дверь. В конце... в итоге, так и стоял, открыв дверь и согнувшись в три погибели, чтобы сильно не напрягаться.

Народу вывалило столько, что я думала - нас затопчут. И уже десять раз пожалела, что не слямзила у разбойника Карла личные вилы. Но нет, в последний миг толпа расступилась, окружая меня и моих мужчин. Ор стоял такой... словно я попала в смешанную компанию испано-итальянцев. Разобрать, кто к кому обращается, было физически невозможно.

Наконец радостные вопли чуть притихли.

Вперед вышла красивая пара. Чуть постаревшая копия Эмилио и невысокая смуглая брюнетка, слегка, но заметно беременная.

А папа-то у нас не промах! Не все боеприпасы еще расстрелял. Есть, есть порох в пороховницах!

– Эмилио!
– (Я поперхнулась).
– Мы за тебя переживали, - любящие отец и мать открыли сыночку жаркие родственные объятия. И попытались в них его удавить. Особенно старался папа.

Ну да, после того, как я пересчитала количество сиреневоглазых отпрысков (с Эмо получалось восемь), можно при случае сократить поголовье наследников. Никто не заметит разницы.

– Мило!
– дала сыну легкий подзатыльник маман. одновременно щедро орошая его обильными слезами.
– Как ты мог?!! Как ты мог так долго не появляться?