Третий – не лишний!

– Нам действительно пора, – оттаял наконец мистер Фрост по имени Эмилио. Может, мне его чаще целовать, чтобы обезвредить? Или к этому может наступить привыкание?

И меня начали одевать в четыре руки, не слушая никаких моих протестов. Для начала сверху надели длинную тунику из плотного темного материала с разрезами до бедер. После заплели косу и сверху замотали голову куском красивой переливчатой ткани, тоже темной.

На этом два мумитолога-бальзамировщика не успокоились и моя грозная физиономия скрылась под шелковой полумаской. Сверху этот пук одежды прикрыли плащом.

– Я спарюсь, – предупредила я двух заботливых наседок мужского рода.

– Это когда приедем, – деловито пообещал мне Филлипэ, надевая свою маску и плащ. – Ты еще пощады у нас попросишь.

– Кто о чем, – вздохнула я, направляясь к двери. – А лысый о расческе.

Тут меня мгновенно подхватили на руки и потащили вниз.

– То есть своими ногами я теперь ходить не могу? – снова вскипела я. – Вперед-назад они теперь не работают? Только в стороны?

– Поверь, дорогая, – прошептал мне на ухо Филлипэ, крепко прижимая к себе. – Ты очень устанешь это делать.

– Надейся! – фыркнула я.

Мы спустились. Меня поставили на пол и попросили:

– Драгоценная, подними ручки и расставь пальчики.

Звучало по-дурацки. И я решила посмотреть, что из этого выйдет. Вышло еще отпаднее. Они таким образом на меня перчатки надели.

Вот стою я, дура дурой, с поднятыми руками, растопырив пальчики и раздумываю: им сейчас 'лялечку' показать или на будущее сюрприз заныкать? Так ничего и не решила. Зато повеселилась от души. Потому что кто-то очень в себе самоуверенный снова схватил меня на руки и получил растопыренными пальчиками прямо в глаз!

– Магдалена! – рявкнул синеглазый, отстраняясь. – Ты специально?

– Не-ет, нарочно, – хихикнула я. – А команды опускать руки не было. Мне же теперь только по команде жить полагается? Да, лорд-прапорщик?

– Магдалена поедет со мной, – поставил нас в известность Филлипэ, когда мы подошли к лосям с лосеводами.

– Магдалена пусть едет, – согласилась я с подобострастием. – А Маруся поедет одна.

– А мелким слова не давали, – прижал меня к себе синеглазый, подходя к своим рогам.

– Чтобы не мешали большим глупости молоть? – невинно поинтересовалась я, делая круглые глазки.

– Пусть она поедет со мной, – предложил Эмилио. Широко улыбнулся: – Чтобы вы не поубивали друг друга в дороге.

– Нет! – гаркнул синеглазый прямо мне над ухом. Вот носорог!

Я начала выкручиваться у него из рук и высматривать что-то по сторонам.

– Что ты ищешь? – недовольно спросил мужчина, взгромождаясь на свое ездово-показательное средство передвижения.

– Песочницу, – с готовностью ответила я.

– Зачем? – удивился Эмо, вскакивая на своего громадного зверя. Тот довольно пофыркивал, дожевывая приличный кусок черного хлеба с солью, подаренный хозяином.

Очень удачная и своевременная реплика! Филя промолчал, видимо уже привык к моим вывертам и ждал какой-то подлянки.

– Драться совочками лучше всего в песочнице, – охотно пояснила я. – Во-первых, много подручного материала для выведения противника из строя. Во-вторых, хорошо маскировать то, что осталось.

– Твой язык, да бы по назначению, – поделился несбыточной мечтой Филлипэ, усаживая меня спереди. – Такая была бы радость.

'Сказал волк зайцу!'

– Масяня, – повернулась я к нему. – У меня язык идет в комплекте с зубами в противовес вашей редиске!

– Ты доиграешься, – предупредил меня синеглазый.

– Я?!! – выкатила я ни него невинные глазки. – Если тут кто-то и играет, так это вы, ребятки.

– Почему? – вмешался Эмилио, очень ревниво отиравшийся рядом.

– Все очень просто, – обрадовалась я. – За что хватается при опасности женщина? – они нахмурились и промолчали. Пришлось отвечать: – Нормальная взрослая женщина при опасности хватает самое ценное – детей, документы и деньги. А мужчины... по моим личным наблюдениям, – оговорилась я. – Тащат всякие абсолютно лишние предметы обихода: мечи, лосей и собственное достоинство.

– Это ты что имеешь ввиду? – обиделся Филлипэ. – Если ты о проклятии...

– Не-а, – фыркнула я. – Я о гипертрофированном чувстве, которое вы несете впереди себя, и при этом играете в живые игрушки...

– Я догадываюсь, куда ты клонишь, – заявил мне синеглазый, включая на своем рогатом левый поворотник, то бишь поворачивая животину налево и трогаясь в путь. – Но тебе придется с этим смирится.

– Да-да, – повернулась я к Эмилио и подмигнула. – И тебе тоже.

Полуденная жара уже начала спадать, но в плотных слоях одежды, да еще прижатой к жаркому торсу мужчины, было неудобно. Впридачу ко всему очень мешала маска. Я уже извертелась, пытаясь ее снять или хотя бы оттянуть.

– Магдалена! – прикрикнул на меня Филлипэ. – Сиди смирно, а то...

– А то что? – заинтересовалась я, находя себе новое развлечение.

– А то увидишь, – буркнул он.

– А куда смотреть? – закрутила я головой. – Где мне уже выдадут зрелищ?

Уж не знаю, чтобы он мне ответил, но мы подъехали к городским воротам.

Мужчины остановились около пропускного пункта. Оттуда вывалился молоденький стражник, подтягивая сползающие штаны, и загляделся на нас, приоткрыв рот. Смазливый подбородок был опушен еле видной, только начинающейся пробиваться щетиной. Совсем зеленый парнишка, практически подросток.

– Открывай, – велел Филлипэ, не удосуживая такую мелочь даже взглядом.

– Не могу, великие лорды, – замялся стражник. – Мне для начала бы на ваши руки посмотреть и на ручку вашей девушки...

– Это леди! – рявкнул Эмилио, непонятно чем оскорбленный.

– Хорошо, высокие лорды, – шмыгнул носом парнишка. – Пусть будет леди...

– Она не будет, – гаркнул синеглазый, сжимая меня. – Она – леди!

– Замечательно, великие лорды, – порадовался за них стражник. – Ну леди...