Третий рейх: символы злодейства. История нацизма в Германии. 1933-1945
Шрифт:
3 февраля 1933 года Гитлер доложил свою программу командующим армией и флотом. Для начала он предложил воссоздать германскую армию. Для какой цели? У Германии слишком тесное жизненное пространство. Гитлер говорил о «завоевании на Востоке жизненного пространства и о его беспощадной германизации. Молодежь и вся нация должны быть ориентированы на войну, ибо только она может спасти немецкий народ от бездны; для этого необходимо строгое авторитарное правление, раковая опухоль демократии должна быть удалена». Генералы и адмирал Редер слушали все это, не возражая.
Во время I съезда нацистской партии, состоявшегося летом 1934 года в Нюрнберге, фюрер, держа в руке окровавленный флаг (по легенде, это была кровь одного из гитлеровских «апостолов», павших во время неудачного путча 1923 года), обошел строй делегатов съезда и прикоснулся реликвией ко всем другим знаменам. Он говорил: «Мы счастливы от сознания того, что будущее принадлежит нам. Настанет день, когда мы воочию увидим единый рейх». Штрейхер: «Нация, не соблюдающая свою расовую чистоту, обречена на гибель».
5 августа 1934 года умер Гинденбург, оставив политическое завещание, таинственно, впрочем, исчезнувшее.
Верующий католик Карл Отмар описывает в своем «исследовании морального
Многие немцы до сих пор продолжают распространять легенду о том, что Гитлер хотел дружбы с Великобританией, но они забыли, что сказал Остин Чемберлен 5 июля 1933 года: «Можем ли мы по-настоящему дружить с нацией, которая на основании расовой принадлежности объявляет вне закона целую расу в границах своей страны и отказывается обращаться со своими согражданами как с равными? Дух, проявленный немцами в Германии, является угрозой для любой нации, проживающей вне пределов Германии, и для любой расы, над которой немцам удастся установить свое господство». Профессор Джулиан Хаксли назвал идею арийской расы абсурдной и опасной.
Генерал Бломберг говорил 29 июня 1933 года: «Вермахт, который с гордостью носит символы немецкого возрождения на касках и форме, вместе со всей нацией твердо стоит на стороне вождя государства Адольфа Гитлера». Этот сумасшедший вместе с другими безумцами изо всех сил старались убаюкать соседей и внушить им такую же забывчивость. Гесс говорил в 1933 году: «Руководители нашего государства хотят донести до всего мира, что ни один серьезный человек в Германии не вынашивает планов насильственного уничтожения независимости других наций». 27 мая 1933 года Гитлер сказал, что «национал-социализм отвергает идею германизации других наций. Мы никогда не будем даже пытаться подчинить себе другие нации». 15 октября 1933 года он повторил, что его единственной целью было «мирно трудиться во имя выздоровления несчастного больного мира, но мир в ответ уже много месяцев преследует нас, обливая потоками лжи и клеветы. Люди, которые сегодня правят Германией, не имеют ничего общего с платными предателями ноября 1918 года». 21 мая 1935 года он уверял мир: «Национал-социалистическая Германия, исходя из своих внутренних убеждений, желает мира».
В «Моей борьбе» он говорил другое: «Только прикрыв британский тыл новой Германии, сможем мы начать поход» в Россию. В 1937 году он даже приказал Риббентропу войти в контакт с Черчиллем и донести до него эту идею. Риббентроп просил свободы действий в Восточной Европе, так как Белоруссия и Украина нужны Германии для обеспечения ее будущего. Черчилль ответил, что Великобритания никогда не предоставит Германии свободу действий на Востоке. Риббентроп тогда прямо сказал, что ради достижения своих целей Германия будет вести войну и никто не сможет ее остановить. 5 ноября 1937 года Гитлер сказал Герингу, Нейрату, генералам Бломбергу и Фричу, а также адмиралу Редеру, что за четыре с половиной года пришел к выводу, что Германия должна расширить жизненное пространство для своего растущего населения. Конечно, это рискованно, ибо нападающая сторона всегда сталкивается с сопротивлением. 23 ноября 1937 года на секретном совещании Гитлер сказал политическим руководителям, что по сравнению с Великобританией и Россией Германия находится в отчаянном положении, сложившемся в результате векового развития. Когда-то немцы были господствующей расой и господствующей державой, и ее миссия – снова стать такой державой. Сила всегда права. Какая разница, любят ли нас? Главное, чтобы нас уважали. Какая разница, ненавидят ли нас? Достаточно, чтобы нас боялись. В том же году, незадолго до своей смерти, Людендорф сказал: «Горе Германии, если Гитлер возьмет руководство на себя! Будет война, и эта война закончится тем, что наши враги пожмут друг другу руки в центре Германии».
Гитлер неустанно твердил о своей приверженности миру, но разорвал Локарнский пакт, подтвержденный им в 1935 году, и ввел войска в демилитаризованную Рейнскую область. Он сказал, что никогда не нападет на Австрию и Чехословакию, но втайне разрабатывал планы нападения. 5 ноября 1937 года он сказал Генлейну: «Для того чтобы улучшить наше стратегическое положение, мы – на случай войны – должны уничтожить одновременно Австрию и Чехословакию. Все должно быть сделано молниеносно». Гитлер надеялся найти на захваченных землях пропитание для пяти или шести миллионов немцев, в частности, при том условии, что с захваченных земель удастся изгнать два миллиона чехов и миллион австрийцев. Он вторгся в Австрию в 1938 году и был с таким восторгом встречен многими австрийцами, что «Нойе Баслер цайтунг» писала: «Невозможно описать сцены ликования, охватившего страну после вступления в нее Гитлера». Даже кардинал Инницер нанес Гитлеру визит, чтобы «выразить радость по поводу воссоединения Австрии с рейхом», и пообещал Гитлеру «полную поддержку со стороны австрийских католиков».
Когда западные державы уступили, Гитлер начал претендовать на судетских немцев, имея в виду заводы «Шкода». Получив Судеты на позорной Мюнхенской конференции, он публично объявил, что ему не нужны чехи, но ближайшему окружению сказал, что не собирается придерживаться Мюнхенского соглашения. Он приказал своему ставленнику Конраду Генлейну постоянно нарушать общественное спокойствие, чтобы иметь предлог для вмешательства.
Гитлер вошел в Прагу, а вскоре начал беспокоить Польшу. В 1934 году он сказал доктору Раушнингу, что не желает никакого урегулирования с Польшей. Своим генералам он несколько раз говорил о планах завоевания территорий на Востоке. Прямо он объявил об этом 11 августа 1939 года верховному комиссару Данцига Карлу Й. Буркхардту. Но в немецких книгах теперь обвиняют Великобританию за то, что она дала гарантии Польше, тем самым сделав невозможным (никогда и не планировавшееся) урегулирование отношений с Польшей. Немцы никогда не бывают виноватыми – за все несут ответственность другие. Геринг сказал в декабре 1939 года: «Великобритания хотела этой войны». Но граф фон Гален, знаменитый мюнстерский епископ, сказал в день начала войны: «Finis Germaniae» («Конец Германии»). Когда в конце лета 1938 года генерал Бек попробовал возражать фюреру, Гитлер сказал: «Вермахт – инструмент нашей политики. В нужный момент я отдам приказ
моей армии. Армия должна повиноваться, а не рассуждать, хорош приказ или плох». Генерал Бек ответил: «Такой взгляд неприемлем для меня, как начальника Генерального штаба. Я не могу брать на себя ответственность за приказы, которые не одобряю». Это был тогда единственный генерал, вставший в оппозицию Гитлеру. В 1944 году после неудачного покушения на Гитлера генерал Бек застрелился.23 мая 1939 года Гитлер рассказал Герингу, Редеру и другим о своих планах нападения на Польшу. Справедливо это или нет, но речь идет о жизни и смерти для восьмидесяти миллионов немцев. Гитлер сказал: «Я дам вам пропагандистский повод для начала войны. Не важно, будет он правдоподобным или нет. Право не играет на войне никакой роли – только сила». 22 августа 1939 года Гитлер сказал своим генералам: «Я отдал приказ расстреливать каждого, кто посмеет даже на словах критиковать этот принцип, – это будет физическое уничтожение врага». Дивизии «Мертвая голова» он отдал приказ «без милости и жалости убивать всех мужчин, женщин и детей польского происхождения. Польша будет обезлюжена и заселена немцами». Семь лет спустя судьи нюрнбергского трибунала говорили об обвиняемых генералах: «В большой мере они ответственны за несчастья и страдания, выпавшие на долю миллионов мужчин, женщин и детей. Они опозорили почетную военную профессию. Без их военного руководства агрессивные амбиции Гитлера и его нацистов остались бы пустой стерильной болтовней». Генерал Бек говорил еще 16 июля 1938 года: «История возложит на высших офицеров вермахта ответственность за это кровавое преступление, если они не поступят в соответствии с опытом, политическим сознанием и совестью. Долг выполнять приказы заканчивается там, где понимание, совесть и чувство ответственности запрещает повиноваться преступным приказам».
С момента своего первого появления на политической сцене Гитлер метал громы и молнии в адрес «еврейского большевизма», но 23 марта 1933 года он внезапно изменил тональность и заявил, что намерен поддерживать дружественные отношения с Советской Россией, плодотворные для обеих стран. В 1936 году тон заявлений об отношениях Германии и России снова изменился: «Это два разных мира, которые никогда не сойдутся, а могут только все больше и больше удаляться друг от друга». 30 января 1937 года он сказал: «Для нас большевизм – это чума». 13 сентября 1937 года он снова заговорил о «еврейском большевизме» и назвал его «главной угрозой существующему социальному порядку. Евреи несут факел большевистской революции в демократический мир. Конечная их цель – мировая большевистская революция», направленная на «истребление родственных немцам наций. Последним представителем обнищавшего интеллектуального знания останется еврей». Втайне, однако, Гитлер чувствовал большую склонность к сталинскому тоталитаризму, чем к демократиям Запада. В 1934 году он сказал доктору Раушнингу: «Я не только завоеватель, но и исполнитель начертаний марксизма, если, конечно, освободить его от еврейско-талмудического догматизма. Я многому научился у марксизма и без колебаний признаю это. В марксизме воплотился национал-социализм». В 1943 году Гитлер говорил генералу Йодлю: «Что за ничтожные людишки Рузвельт и Черчилль! Первый – калека, второй загоняет себя в гроб курением и пьянством. Но Сталин? Вы знаете, я до сих пор очень высоко его ценю. Он, не колеблясь и не стесняясь, выполняет свою программу. Мне надо еще учиться его отваге».
В некоторых немецких книгах можно найти легенду о том, что Гитлер был вынужден начать превентивную войну против России. Авторам следовало бы перечитать речи Геббельса, произнесенные после нападения на Россию, в одной из которых он торжествующе заявил, что немецкие солдаты захватили самую богатую житницу на Востоке. «Мы перестали быть нацией без жизненного пространства». 20 апреля 1941 года Гитлер говорил: «Когда Советский Союз за несколько месяцев падет под ударами наших армий, огромные экономические ресурсы Востока будут нашими. Это поможет нам принудить к миру Великобританию и построить Германскую империю». Один честный немец сказал в 1955 году: «Говоря о большевизме, Гитлер имел в виду украинскую пшеницу. Именно Гитлер своим безумным нападением на Россию привел коммунизм в Центральную Европу».
В бесчисленных немецких книгах и статьях можно найти и легенду о том, что национал-социализм стремился поставить заслон на пути русской угрозы. Но разве не говорил еще в 1933 году Томас Манн, что национал-социализм есть низшая разновидность большевизма? Лгал после войны и последний начальник гитлеровского Генерального штаба генерал-полковник Гудериан, говоривший: «Наши солдаты сражались и гибли за Европу». Но Томас Манн говорил во время войны: «Свобода – это свет и душа Европы. Любовь и похвала истории будут с теми, кто пал за них, а не с теми, кто расстреливал их из танков». Своим одичавшим соотечественникам Манн сказал: «Как рабы жалкого фанатизма Гитлера, вы продолжаете сражаться за ужасный новый порядок в Европе». Многие немцы до сих пор считают войска СС первой европейской армией, предшественницей вооруженных сил НАТО. Войска СС были составлены из национал-социалистов и тех норвежских, датских, голландских, бельгийских, французских и швейцарских предателей, которые, изменив своим государствам, примкнули к фюреру. Испания отправила в Германию на помощь Гитлеру Голубую дивизию. Тем временем гитлеровские палачи убивали участвовавших в Сопротивлении соотечественников тех предателей. Последние письма казненных патриотов были собраны и опубликованы отдельной книгой «И пламя не пожрет тебя». Она была напечатана в Швейцарии с предисловием Томаса Манна. Эти жертвы немецкого варварства, писал он, «были истинными представителями европейской молодежи, объединившейся для сопротивления немецкому уничтожению своих отечеств, против мерзости гитлеровской Европы, ужасов гитлеровского мира». Один из таких молодых людей, которому едва исполнилось девятнадцать, писал домой незадолго перед казнью: «Я мог спасти свою жизнь, но предпочел смерть, так как не хочу ни словом, ни делом предавать мою родину». Один греческий студент писал 5 июня 1942 года: «Сегодня нас казнят. Мы умрем достойными памяти отцов, не посрамив Грецию». Из письма румына: «Остается только одно утешение. Моя могила прибавится к могилам предков. Знать, что соборы Шартра и Реймса будут жить и после моей смерти». Серб писал своему еще не родившемуся ребенку: «Храни в сердце жажду знания и ненависть ко лжи и злу. Я знаю, что должен умереть, и мне стыдно, что я оставляю тебя одного в этом безжалостном мире. Доброй ночи, дитя мое, да будет радостным твое пробуждение».