Третий рейх
Шрифт:
Гитлер обладал почти магическим даром убеждения — многие из тех, кто бывали на его выступлениях, стали разделять его взгляды. Так капитан Трумэн Смит, состоявший помощником военного атташе при американском посольстве в Берлине, в ноябре 1922 года был командирован в Мюнхен, чтобы навести справки о малоизвестном тогда политическом деятеле по имени Адольф Гитлер. Смиту удалось встретиться с Людендорфом, кронпринцем Рупрехтом и еще с десятком политических деятелей Баварии, которые сообщили капитану, что Гитлер — восходящая звезда, что его движение стремительно набирает силу. Смит также побывал на одном из нацистских сборищ, где выступал Гитлер. В своем дневнике он писал: «Ничего подобного в жизни я не видел. Встретился с Гитлером, и он обещал побеседовать со мной в понедельник и изложить задачи партии». 22 ноября 1922 года, после встречи с Гитлером он записал: «Потрясающий демагог.
Благодаря своему красноречию, Гитлеру на мюнхенском процессе удалось обратить поражение в победу и перед лицом общественности переложить вину на Кара, Лоссова и Сейсера.
Судебные чиновники снисходительно отнеслись к поведению обвиняемого в суде — об этом позаботился Франц Гюртнер, министр юстиции Баварии (в 1922–1932 годах), который, хотя и не являлся членом нацистской партии, всегда симпатизировал нацистскому движению. Именно он добился снисхождения судей, а затем и сравнительно мягкого наказания для участников «пивного путча». Надо заметить, что Гюртнер покровительствовал Гитлеру не только в суде: потом он содействовал освобождению Гитлера из тюрьмы Ландсберга и убедил правительство Баварии легализовать нацистскую партию, а также разрешить Гитлеру выступать публично. А в июне 1933 года Гюртнер, который был министром юстиции в правительстве фон Папена, занял этот же пост в первом правительстве Гитлера. После «ночи длинных ножей» по инициативе Гюртнера было принято постановление, объявлявшее действия Гитлера «справедливыми, направленными на защиту государства».
Ну а во время суда в 1923 году Гитлеру разрешалось прерывать выступающих так часто, как он того хотел, вести перекрестный допрос свидетелей и выступать в любое время и как угодно долго. Его вступительная речь продолжалась четыре часа!
Гитлер провозглашал: «Я один несу за все ответственность. Но это вовсе не означает, что я — преступник. Если меня судят здесь как революционера, то я и являюсь революционером, борющимся против революции 1918 года. А по отношению к тем, кто выступает против предателей, нельзя выдвигать обвинение в государственной измене».
Генерал фон Лоссов пытался уличить Гитлера в популизме. Он говорил: «До чего докатился этот беспринципный демагог, хотя не так давно он заявлял, что хотел бы быть “барабанщиком” патриотического движения». На что Гитлер ответил: «Сколь низменны мысли маленьких людей! Поверьте, я не рассматриваю получение министерского портфеля как нечто желанное. Я не считаю достойным великого деятеля пытаться войти в историю, став каким-то министром. Существует опасность быть захороненным рядом с другими министрами. С самого начала моя цель в тысячу раз превосходила желание сделаться просто министром. Я хотел стать искоренителем марксизма. Я намерен достичь этой цели, и, если я добьюсь ее, должность министра применительно ко мне будет нелепой. <…> Я хотел стать барабанщиком не из скромности. В этом было мое высочайшее предназначение, остальное не имело смысла». А когда его обвинили в том, что он из барабанщика хотел сразу делаться диктатором, он этого не отрицал: «Человека, рожденного быть диктатором, не принуждают стать им! Он желает этого сам. Его не двигают вперед, он движется сам! Ничего нескромного в этом нет. Разве нескромно рабочему браться за тяжелую работу? Разве предосудительно человеку с высоким лбом мыслителя думать и мучиться по ночам, пока он не подарит миру свое открытие? Тот, кто ощущает, что призван вершить судьбами народа, не вправе говорить: “Если вы позовете меня, я буду с вами”. Нет! Долг его в том, чтобы самостоятельно сделать первый шаг».
Несмотря на то, что участников путча обвиняли в государственной измене, Гитлер в суде не только не отрицал намерения изменить государство, но и изложил свое видение устройства нового нацистского государства. Он полагал, что прежде всего необходимо, чтобы на этот раз германская армия была заодно с ними, а не против: «Я верю, что придет время, когда люди, стоящие сегодня на улице под нашим знаменем со свастикой, объединятся с теми, кто стрелял в них… пробьет час, когда и офицеры, и рядовые рейхсвера перейдут на нашу сторону». Он утверждал: «Созданная нами армия растет изо дня в день… Я с гордостью и надеждой вынашиваю планы, что наступит час, когда эти, еще и несформированные роты станут батальонами, батальоны — полками, а полки — дивизиями, когда старые кокарды извлекут из грязи и старые знамена будут развеваться на ветру, тогда и произойдет
примирение наших рядов на фоне посланного нам Всевышним последнего испытания, которое мы с готовностью встретим».После дебатов суд вынес приговор. Людендорфа оправдали. Гитлера и других подсудимых признали виновными, но назначили очень мягкое наказание. А ведь в статье 81 Уголовного кодекса Германии говорилось, что «любое лицо, пытающееся силой изменить конституцию германского рейха или одной из земель Германии, наказуемо и приговаривается к пожизненному заключению». Гитлера приговорили к пяти годам лишения свободы в крепости Ландсберг. Однако и такой приговор сторонники Гитлера посчитали слишком суровым, что заставило председательствующего заверить публику в том, что узника освободят на поруки после того, как он отсидит в крепости шесть месяцев.
Благодаря путчу Гитлер приобрел общенациональную известность и в глазах многих выглядел патриотом и героем. Недаром нацистская пропаганда рассматривала путч как великий этап развития нацистского движения. И ежегодно после прихода к власти (даже после начала Второй мировой войны) фюрер приезжал в Мюнхен, чтобы вечером 8 ноября выступить в пивном зале перед «старыми борцами». В 1935 году Гитлер, будучи рейхсканцлером, распорядился вырыть тела шестнадцати нацистов, погибших в непродолжительной перестрелке с полицией, и поместить их в саркофаги в Фельдхерн-халле, ставшем национальной святыней.
Итак, несмотря на неудачу путча, популярность судебного процесса, за ходом которого следили в обществе, принесла Гитлеру «политические дивиденды». Сам же Гитлер пришел к важным политическим выводам: крайне необходимо, чтобы движение нацизма пришло к власти легальными способами.
Гитлер отбывал заключение в Ландсбергской тюрьме — исправительном учреждении в городе Ландсберг-на-Лехе в Баварии. В этой тюрьме, построенной в 1910 году, отбывали наказание и некоторые другие участники «пивного путча», в том числе Рудольф Гесс и Штрассер.
Фюрер провел в тюрьме Ландсберга 9 месяцев, причем ему предоставили удобную камеру, в которой он мог принимать посетителей. Гитлер завтракал в постели, выступал перед товарищами по камере и гулял в саду — все это больше напоминало санаторий, чем тюрьму.
Примечательно, что после победы союзников во Второй мировой войне, в Ландсбергской тюрьме, переименованной в Тюрьму для военных преступников № 1 и находившейся под контролем американских оккупационных властей, содержались признанные виновными в военных преступлениях и преступлениях против человечности нацисты (более полутора тысяч человек). Тут также проводились в исполнение и смертные приговоры нацистским вождям. Как это было непохоже на «заключение» Гитлера!
В заключении Гитлер надиктовал текст первого тома «Майн кампф» («Моя борьба»): сначала — своему охраннику, соратнику, шоферу и другу Эмилю Морису, а позже, в июле 1924 года, Рудольфу Гессу. Так была создана книга, которая стала политической библией нацистского движения и, безусловно, является одной из самых знаменитых книг XX века.
В этой книге Гитлер изложил историю своей жизни, свою философию и проект программы, которую он намечал осуществить в Германии. Лейтмотивом книги был социальный дарвинизм: и личности, и нации являются субъектами продолжающейся борьбы за выживание. В книге было четко выражено расистское мировоззрение автора. Гитлер утверждал, что арийская раса со светлыми волосами и голубыми глазами стоит на вершине человеческого развития. Он призывал к борьбе за чистоту арийской расы и дискриминацию остальных. Также в ней утверждалась и идея о необходимости завоевания «жизненного пространства (“лебенсраум”) на Востоке». По мнению Гитлера, расовому превосходству немцев угрожали евреи, марксисты, большевики и либералы, а Германия вновь сможет стать великой, если поведет безжалостную войну против своих внутренних врагов. Нацистское движение должно было заложить стратегию для будущего мирового господства.
«Майн кампф» — отнюдь не занимательное чтение, напротив, это довольно скучное и многословное сочинение, но, несмотря на литературные недостатки произведения, книга вскоре приобрела широкую известность. Первый том издали в 1925 году. Это была книга объемом четыреста страниц и стоила двенадцать марок (или три доллара) — почти вдвое дороже большинства книг, выпускаемых в то время в Германии. Несмотря на высокую стоимость и сложный стиль, в 1925 году было продано 9 тысяч 473 экземпляра, в последующие годы количество проданных книг сокращалось. Когда же в 1930 году на прилавках появилось недорогое однотомное издание «Майн кампф» за восемь марок, продажа книг возросла до 54 тысяч 86 экземпляров, а в 1932 году достигла 90 тысяч 351 экземпляра.