Третий Рим

Манжурские («монгольские») владыки Китая считали себя наследниками огромной империи, покрывавшей, по их мнению, «весь мир». Если их царство было осколком Золотой Орды, то такое мироощущение становится понятным. Если же стать на принятую сегодня точку зрения, будто бы манжуры до захвата ими Китая были диким народом, жившим где-то возле северных китайских границ, то тогда такая нелепая напыщенность манжурских владык становится не только странной, но и не имеющей аналогов в мировой истории.

Сегодня считается, будто бы в эпоху правления манжуров китайские мастера не искали новых путей, а возвращались к старым, забытым приемам. Оказывается, что именно в эту эпоху в Китае вдруг появляются описания различных ремесел в древности и в средние века.

С такими явлениями странного «возрождения» в истории мы сталкиваемся часто. Вдруг якобы начинают «возрождаться» древние ремесла, выходить из печати древние учебники и т. п. Как правило, это означает, что никакого возрождения нет, а мы видим зарождение, чего-то нового. Сама же «теория возрождения» появилась позже, когда в скалигеровской истории начали всплывать дубликаты и их надо было как-то объяснять. Поэтому «возвращение» китайских мастеров эпохи манжурского владычества к «старым забытым приемам» означает, скорее всего, что именно при манжурах эти приемы были впервые применены или изобретены. И лишь затем, при удревнении китайской истории, их изобретение было отнесено в баснословную древность. Отчего и получилось, будто бы в XVII в. китайские мастера вдруг каким-то загадочным образом стали вспоминать старые, давно забытые приемы.

Были ли эти «давно забытые приемы» чисто китайскими? Фоменко и Носовский сомневаются в этом. Дело в том, что манжурские богдыханы не особенно придерживались китайской традиции и охотно привлекали художников из среды европейских миссионеров. Некоторые из них, например итальянец Джузеппе Кастильони и австриец Игнатий Зикерпарт, стали придворными живописцами. Они работали в своеобразной манере, сочетавшей приемы живописи европейской и традиционной китайской. Отметим, что и в Европе произведения китайской культуры получили широкую известность в XVII и особенно в XVIII вв., т. е. только с эпохи манжуров.

В XVII–XVIII вв., при манжурах, в Китае происходила какая-то исключительно бурная деятельность по написанию китайской истории. Эта деятельность сопровождалась спорами, преследованиями инакомыслящих, уничтожением книг и т. д.

Вот как говорят об этом труды по истории Китая. «Борьба оппозиционных течений развернулась и на почве изучения истории. Манжурские правители… образовали особый комитет для составления истории предшествующей династии Мин…»

Оппозиция не смогла примириться с такой трактовкой истории павшей династии… поэтому появились «частные» истории минской династии (т. е. каждый писал свою историю?).

Манжурские власти ответили на деятельность оппозиционных историков решительными мерами: казни, заключения в тюрьмы, ссылки. Эти репрессии применялись неоднократно в XVII–XVIII вв. Неугодные правительству книги изымались. Так, в промежуток между 1774 и 1782 годами изъятия производились 34 раза. Подлежащие изъятию книги были внесены в «список запрещенных книг».

С 1772 г. был предпринят сбор всех печатных книг, когда-либо вышедших в Китае. Сбор продолжался 20 лет. Для разбора и обработки собранного материала было привлечено 360 человек. Через несколько лет 3457 названий были выпущены в новом издании, а остальные 6766 названий были описаны в подробно аннотированном каталоге. По сути дела, это была грандиозная операция по изъятию книг, рассказывают нам сами историки, и не менее грандиозная операция по фальсификации текстов. В вышедших новых изданиях были изъяты все нежелательные места, менялись даже названия книг. Это говорят историки в академическом научном труде.

На основании такой информации можно утверждать, что имеющаяся сегодня китайская историческая литература была написана или значительно отредактирована после 1770 г. н. э.

Отредактированы были летописи, списки комет, история династий и вообще вся китайская история. Если после этого кто-то будет вновь и вновь повторять о древности китайской истории, то на это следует ответить, что об этой «древности» известно лишь из источников конца XVIII в. н. э.

Итак, манжуры пришли в Китай в XVII в. Точнее, в 1644 г. А историю Китая они, как мы видим, начали писать примерно в 1770 г., т. е. через 130 лет после своего появления в Китае. Манжуры принесли с собой свои хроники. Это были золотоордынские хроники, описывавшие подлинную русскую, европейскую и византийскую историю.

В первое время в Китае наверняка еще помнили, о чем идет речь в этих хрониках. Однако через 130 лет это было либо забыто, либо с какими-то политическими или другими целями манжуры решили пересадить всю свою древнюю европейскую историю на китайскую почву. Возможно, ввиду неудачи использования Китая как плацдарма для восстановления бывшей мировой империи и видя увеличивающееся отставание Китая в военной области от Европы, манжуры решили «забыть» о своих претензиях на мировое господство и о своем прошлом. Тем более что к этому времени манжуры уже в значительной степени ассимилировались с китайцами.

Так писалась история Китая. Конечно, при этом были и несогласные. Им, возможно, попросту отрубили головы. Дискуссия быстро смолкла. С тех пор китайцы перестали сомневаться в правильности предложенной им истории Китая.

Окончательное составление «древней» истории Китая, причем важных частей этой истории, велось вплоть до XIX в. Именно в середине XIX в. на Западе стала известна окончательная версия «древнекитайской» истории. И кометные списки окончательно были отредактированы в XIX в.

Чрезвычайно интересным фактом являлось стремление манжуров = мангулов избежать ассимиляции с китайцами. Манжуры составляли обособленную привилегированную группу. Их положение было определено законом. Принимались меры против их ассимиляции, в этих целях были строго запрещены смешанные браки. Тем не менее ассимиляции им избежать не удалось. Хорошо известно, что уже через сто лет начался бурный процесс ассимиляции. И к нашему времени, как считается, они практически полностью растворились внутри многомиллионного Китая. Уже через 100 лет, в конце XVIII в. «манжурские солдаты… давно потеряли свою былую боеспособность». Но если бы манжуры были целым народом, захватившим власть в Китае в XVII в. и проявившим исключительную активность в течение первых 100 лет своего правления, то вряд ли бы они ассимилировались так быстро. Сохранились же до сих в разных странах небольшие народы, избежавшие ассимиляции. А манжуры — мангулы, имея неограниченную власть в Китае и прикладывая специальные усилия против своей ассимиляции, почему-то вынуждены были ассимилироваться. Объяснение этому может быть такое.

Манжуры, вероятно, вторглись в Китай почти без женщин, т. е. вторгся не народ, а войско, в котором, естественно, женщин почти не было. Таким образом, им пришлось брать жен-китаянок. А потому их ассимиляция была, конечно, неизбежна. Что мы и видим.

Что же это могло быть за войско, вторгшееся в Китай в середине XVII в.? Войско-орда, состоящая из всадников, людей, непохожих на китайцев, без жен, очень активных, захвативших всю страну, в результате длительной и жестокой войны основавших династию, которую они назвали Золотой (Цинь), и развернувших в Китае строительство мощных крепостных сооружений.

Манжуров было мало. Со временем они почти полностью ассимилировались с китайцами. Тем не менее до нашего времени на северо-востоке Китая сохранилось около 100 тысяч мансур, говорящих на манжурском языке. Кстати, в той же области Китая — на северо-востоке, встречаются и русские села. По сведениям Большой советской энциклопедии, численность русского населения в северо-восточном Китае приблизительно равна численности манжурского — также около 100 тысяч человек.

Вероятно, после падения Третьего Рима в результате кровопролитной гражданской войны и разгрома Русской Великой Орды оставшиеся в живых представители прежней ордынской династии бежали в разные стороны. В частности, и на Восток. Некоторые, впрочем, пытались вернуться на московский престол. По-видимому, именно к таким попыткам следует отнести известное «восстание» Степана Разина.